– Кто там? – прозвучал встревоженный голос Элеоноры.
– Это я, – сказал Большаков, – открывай!
Прошло несколько долгих секунд, в течение которых Элеонора решала, как следует поступить с ночным гостем, и, выбрав наиболее благоразумное решение, отперла два замка.
– Что-нибудь случилось? – спросила она, приоткрывая дверь.
– У нас все в порядке, – сказал Большаков, быстро проходя в квартиру.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты хотела быть богатой? Так? Вот сейчас ты самая богатая женщина Петрограда, быстро собирайся и едем со мной, у меня нет времени, внизу стоит карета, в которой восемь миллионов рублей золотом.
– Ты шутишь! – ахнула Элеонора.
– Какие могут быть шутки! Посмотри в окно, там стоит карета, в ней чемоданы с драгоценностями Фаберже.
Элеонора подошла к окну.
– Действительно, там стоит карета…
– Бери пальто и выходи на улицу! У нас нет времени, нужно проехать заставу, пока ее не перекрыли.
– Тут, кажется, говорили о каких-то деньгах? – услышал Большаков за спиной мужской голос.
Обернувшись, он увидел молодого подтянутого мужчину, по всей видимости, офицера. В правой руке удобно размещался браунинг, смотревший точно в центр груди.
– Советую вам не дергаться… Я не промахнусь… А ведь ты меня чуть не пристрелил, большевичок, когда мы в квартире были. Узнал? То-то же.
Встреча с этим молодым мужчиной произошла дней десять назад, во время операции по пресечению незаконной реквизиции на Лиговском проспекте. Отряд чекистов, выехавший на квартиру, уничтожил сопротивлявшихся бандитов, а одного из них, оказавшегося красноармейцем, всерьез верившим, что экспроприация проходит на законном основании, арестовал. Старшим у бандитов был молодой офицер, с которым Большаков столкнулся во дворе дома. Тот оказался невероятно расторопным, и выпущенные Большаковым три пули, только добавили ему прыти, не задев.
– Что же за жизнь такая скотская… – покачал головой Василий. – Сколько же у тебя мужичков-то? Еще одного на погост не унесли, а ты уже с другим шашни завела.
– Советую вам не хамить даме.
– Переиграла ты меня… Ну, чего медлишь, стреляй!
– Василий, это не то, что ты думаешь, это мой брат… Его сейчас ищут, ему надо спрятаться. Опусти пистолет, Николай.
– Фенечка, а ты уверена, что я правильно поступлю? Он ведь большевик!
– Он уже не большевик, если украл для меня восемь миллионов золотом.
– Ну-ну, чего только не сделаешь для любимой женщины. Вот только я мало верю в подобную лирику. Ты действительно хочешь, чтобы он поехал с нами?
– Да, я этого хочу.
– Целоваться не полезу, к большевичкам у меня личные счеты, но пистолет уберу. – Николай спрятал браунинг в карман. – Берете меня в свою компанию?
– Послушай, Василий, у Николая большие связи за границей. Он переводил на ту сторону немало людей, без него мы не сможем вырваться.
– Брат, значит… Хорошо, пусть едет. – Большаков выглянул на улицу. Карета стояла на прежнем месте. – Только собирайтесь быстрее, я буду внизу.
Ждать пришлось недолго: он едва докурил папиросу, как в глубине подъезда послышался цокот женских каблучков. Дверь распахнулась и из парадной выпорхнула Элеонора, а за ней, обремененный небольшой сумкой, шел Николай.
– Уж не золото ли, что ты у буржуев реквизировал? – ехидно усмехнулся Василий.
– А ты очень проницательный, большевик, но делал я это исключительно для дела. Надеюсь, что оно еще пригодится Белому движению.
– Ну-ну… Давайте в экипаж, – распахнул перед Элеонорой дверцу Василий.
Слегка приподняв длинное платье, она уверенно шагнула по ступенькам и удивленно произнесла:
– Тут даже присесть негде, все заставлено чемоданами. И все это изделия Фаберже?
Ответить Большаков не успел: из-за угла вышли четверо солдат с красными повязками на рукаве, вооруженные карабинами, и двинулись прямо к ним. Николай тоже заметил приближающихся солдат, без спешки поставил сумку и сунул руку в карман.
– Спокойно, – негромко проговорил Василий, – говорить буду я.
Солдаты приблизились вплотную, а потом один из них, коренастый, с хитроватым и недоверчивым прищуром, очевидно, старший в этой группе, представился:
– Боец революционного патруля Митрохин. Предъявите ваши документы.
– Пожалуйста, товарищ Митрохин… Заместитель председателя петроградской ЧК Большаков, – извлек Василий из кармана мандат.
Старший патруля изучающе посмотрел на Большакова, потом раскрыл мандат и внимательно прочитал.
– Пожалуйста, товарищ Большаков, – вернул он документ Василию. – Слышать о вас приходилось, а вот вижу впервые.
Василий бережно положил мандат в нагрудный карман.
– Все правильно, товарищи, должна быть революционная бдительность. Контра не дремлет, поэтому расслабляться нам негоже.
– Больно экипаж у вас загружен, – показал старший на чемоданы, стоявшие в три ряда. – Переезжать, что ли, куда надумали?
– Да, товарищ Митрохин, переезжаем, – подтвердил Василий и, показав на Элеонору, спрятавшуюся в глубине экипажа, добавил: – Сестра попросила помочь.
– Вам бы грузовичок надо бы, а то рессоры могут не выдержать.
– Не хотел никого беспокоить, а гараж сейчас закрыт.
– Что же это вы, товарищ Большаков, ночью-то переезжаете? – продолжал допытываться старший патруля. – Уж больно время неподходящее выбрали.
Рядом со старшим стоял еще один, пощуплее и помоложе, и недоверчиво косился на Николая, классовым чутьем угадав в нем «белую кость». Двое других бойцов, как будто бы невзначай, отступили на расстояние удара штыком.
– А я его и не выбирал, – как можно дружелюбнее проговорил Василий, распознав за показным равнодушием неприветливые взгляды. – Как освободился, так сразу к сестре подъехал. Если удастся поспать хотя бы часа три, будет хорошо!
– Вы бы побереглись, товарищ Большаков, – примирительно произнес старший революционного патруля Митрохин. – Сейчас в городе банды зверствуют.
– Ничего, как-нибудь выберемся, – пообещал Большаков и, постучав широкой ладонью по деревянной кобуре маузера, добавил: – С нами боевой товарищ, он не подведет. Чего стоим? – повернулся он к Николаю. – Залезай! Нужно еще загружаться, а потом мне на службу торопиться. – Тот молча кивнул и, забравшись в экипаж, закрыл за собой двери. – Будьте здоровы, товарищи! – Отвязав поводья, Большаков уверенно расположился на козлах и поторопил застоявшуюся лошадь: – Пошла, старая!
До Московской заставы добрались без происшествий. Два раза им попадались патрули, но, заметив на козлах человека в кожаной куртке, теряли к карете интерес и топали далее по каким-то своим революционным надобностям.
Сразу за каменными доходными домами показались крепкие срубы с длинными белыми трубами, за которыми вдоль дороги тянулись огороды, разбитые волнистыми плетнями на неровные заросшие многоугольники. Подле одного из них стоял грузовик, освещая фарами дерево близ обочины.
– Приехали! – объявил Большаков, натянув поводья. Лошадь покорно встала.
Из кабины грузовика выскочил Прокопий и торопливо проговорил:
– А я уж начал переживать, товарищ Большаков. Время-то революционное, мало ли что могло случиться.
– Ничего, все в порядке. – Заметив, с какой настороженностью тот посмотрел на вышедшего Николая, Василий поспешил успокоить помошника: – Это наш человек, из ЧК. Давай вот что сделаем, просмотрим все чемоданы. Если есть что-то ценное, забираем и складываем в машину, а если ничего нет, выбросим в эту кучу и подожжем, – показал он на свалку мусора близ дороги.
– Хорошо, товарищ Большаков.
Вооружившись фомкой, Василий вскрывал ящики. И только убедившись, что в них не было ничего, кроме исписанных бумаг и деловой переписки, распоряжался:
– В мусор!
Не заботясь о целостности кожи, он поддевал заточенным металлом крышки чемоданов и заглядывал вовнутрь. Чемоданы, заполненные драгоценностями, стягивал дополнительно для крепости тесьмой, другие, распухшие от бумаг, небрежно отставлял в сторону.
В предрассветный час прохожих было немного, редкий из них поглядывал на людей, опустошавших чемоданы. Мало ли какие дела могут быть у них на мусорной куче?
– Сколько получилось чемоданов? – спросил он у Николая.
– Семь.
– Немало, – констатировал Большаков. Подхватив последний чемодан с драгоценностями, аккуратно положил его на заднее сиденье машины. – Вот что, Прокопий, забирай экипаж и возвращайся обратно.
– А как быть с машиной?
– Я сам поведу.
– Товарищ Большаков, а что мне сказать, когда спросят, где машина? – недоуменно произнес Прокопий.
В какой-то момент, терзаемый сомнениями, Василий хотел решить все одним разом, и только близкое присутствие заставы, проглядывающей из темноты, удержало его от опрометчивого шага.
– Скажешь… что я подъеду немного позже. Ну, чего стоим? Загружаемся! Ты вот что, Николай, давай полезай наверх, присмотришь за грузом.
