Ознакомительная версия.
Клубные вышибалы оказались ушлыми: не только вызвали милицию, но еще, оказывается, запомнили, на каком автомобиле приехали долговязый мужчина и его эффектная спутница — приметили их еще, когда Фандорин собирался встать перед клубом, а потом отчего-то передумал и отъехал подальше. Машина ГНР, группы немедленного реагирования, была неподалеку. Буквально через минуту после того, как Николас сел за руль, и через пятнадцать секунд после того, как он с третьей попытки завелся, «жигуленку» перегородил дорогу милицейский «уаз».
— Ты пистолет выкинула? — нервно спросил Фандорин, вылезая из машины и суя руку в карман за документами.
Ах, как неудачно! Объясняйся теперь, что да почему. А бандиты тем временем очухаются и примут меры. Выйдешь из отделения — тут тебя и встретят.
— Вынул руку, завалю! — бешено заорали на магистра из темноты.
Лязгнул затвор автомата, и Николас испуганно вскинул руки кверху. Ну конечно, их принимают за мафиози, пытающихся скрыться после «разборки». Изрешетят, и будут правы.
— Руки…, на капот!
Оперся ладонями о холодный металл. Валя встала рядом.
— У тебя документ какой-нибудь есть? — шепнул Фандорин.
Валя не ответила. Щурясь на свет фар, оглянулась через плечо. Действительно, что толку от документа, если бы он и имелся? Там будет написано «Валентин Сергеевич Глен». И начнется цирк шапито.
— Пардон, шеф, я катапультируюсь, — шепнул человек будущего.
Легко, прямо с места, Валя вскочила на капот, спрыгнула по ту сторону «жигулей» и метнулась из луча в темноту.
— Стой, застрелю! Саня, за ней! — заорали милиционеры, но дробный стук каблучков доносился уже из подворотни, так что стрелять было некуда.
Один (очевидно, тот самый Саня) кинулся было вдогонку, но передумал:
— Ну ее. Нашли пацана по дворам бегать.
Другой, матерясь, наскоро обшарил Фандорина, безо всяких на то оснований двинул дубинкой по бедру. Николас только ойкнул, протеста заявлять не стал. Полиция любой страны мира при подобных обстоятельствах вела бы себя точно так же.
— … нам этот… расскажет, как эту спортсменку зовут, — сказал третий, светя фонариком в Никины права. — Правда, гражданин Фандорин?
И дубинка еще раз стукнула его по бедру — не слишком сильно, как бы предупреждающе.
— Девушку я подобрал на улице, она голосовала. Знаю только, что зовут Марго, — на ходу сочинил Николас, зная, что ложь звучит вполне правдоподобно — по ночному времени таких «голосовальщиц» в Москве сколько угодно. — Да не в ней дело. Возле клуба на нас напали трое, из джипа. Это бандиты, идемте скорей. Да уберите вы свою палку! Я президент фирмы «Страна советов», вот карточка!
Бог знает, что больше подействовало на защитников правопорядка — звучное слово «президент» или солидное название фирмы, но руки позволили опустить и отвезли ко входу в «Холестерин».
Но джипа след простыл, лишь на тротуаре осталось несколько капель крови — у очкастого из носу натекло. Наблюдательность вышибал оказалась избирательной. Фандоринскую «четверку» они запомнили, а вот номер роскошного джипа и даже его цвет у них в памяти не отложились. Хуже того, оба в один голос утверждали, что Фандорин и его «полоумная девка» сами накинулись на приличных молодых людей и избили их чуть не до полусмерти.
— Поедем в отделение, разбираться, — решил старший группы, а Николасу сказал. — Если от потерпевших не будет заявления, утром выпущу. Само собой, штраф заплатишь.
Покраснев, Фандорин шепнул:
— А давайте я вам прямо сейчас штраф заплачу. В двойном, даже тройном размере. Зачем вам меня держать? Личность мою вы уже установили, а?
Никогда в жизни Николас А. Фандорин не позволил бы себе подкупать офицера милиции, да еще находящегося при исполнении обязанностей! Да он даже от гаишника за какое-нибудь нарушение рядности ни разу не откупался — каждый раз, как последний идиот, вместо того чтоб сунуть полсотни, тратил по два часа на оформление штрафа через сберкассу и еще гордился этим.
Но тут дело шло о жизни и смерти. Пока будешь сидеть в милиции, «приличные молодые люди» успеют подготовиться к новой встрече.
Лейтенант подумал над Никиным предложением. Поманил одного из вышибал.
— … с ним, с цветом и номером. Марка-то какая?
— У джипуськи? «Брабус». Милиционер взял Фандорина за локоть, повел к «уазу». Миролюбиво объяснил:
— Не, не получится. Лохи на «брабусе» не ездят. На кой мне лишние заморочки? Посиди до утра, не рассыпешься.
В машину Нику усадили без наручников и не в «кошелек», как какого-нибудь пьянчугу, а на заднее сиденье.
Думай, думай, лихорадочно повторял Николас. Что-то надо делать, но что?
Позвонить капитану Волкову, вот что!
Лучше пусть сомнительный, но все-таки знакомый и вменяемый милиционер, чем эти ночные охотники с автоматами и дубинками.
Он выудил карточку оперуполномоченного, стал набирать номер.
— А ну убрал живо, — сказал сидевший рядом сержант.
— Один звонок — имею право!
— Щас будешь иметь и справа, и слева, — пригрозил служитель закона.
Это был явный и грубый произвол. В другое время Фандорин непременно пошел бы на принцип, но не сейчас, не сейчас.
— Лейтенант, — наклонился он вперед, к офицеру. — Я все-таки заплачу вам штраф. Если позволите сделать телефонный звонок.
Тот подумал, шмыгнул носом.
— Ладно. Гони сто баксов и звони.
— Тысячу рублей, — сказал Фандорин упавшим голосом. — Больше не могу.
— Давай.
Кажется, лейтенант согласился бы и на пятьсот, да ладно, не до этого.
Набирая номер, боялся только одного — услышать в трубке: «Аппарат абонента выключен или временно недоступен». Как-никак третий час ночи. Даже пошептал: «Господи, Господи!»
— Аюшки, — откликнулся Волков бодрым, нисколько не сонным голосом.
— Это Фандорин. У меня новости. Срочные. Я…
— Вы где? — перебил капитан.
— В милицейской машине. Меня арестовали…
— Не арестовали, а задержали, — поправил старший группы.
— Меня задержали. Милиционеры. Везут в отделение.
— Какое? — спросил оперуполномоченный.
Следовало отдать ему должное — разбуженный среди ночи, он соображал быстро и вопросы задавал только самые необходимые.
Фандорин покосился на каменные лица соседей. Лучше не спрашивать.
— Не знаю. Я недалеко от Охотного ряда.
— Ясно. Буду.
И в трубке раздались гудки.
* * *
Пока составляли протокол, пока задержанного «пробивали по ЦАБу и ЗИЦу» (Николас так и не понял, что это означает), пришлось сидеть в «обезьяннике» — зарешеченной конуре. Прямо на полу спали двое пыльных мужчин и одна дама, еще более неопрятного вида. За «обезьянником» находились две двери с маленькими окошечками. Судя по голосам, там тоже кто-то сидел — видимо, нарушители посерьезней, чем хулиган Н.А. Фандорин и его товарищи по клетке.
Собственно говоря, магистр не сидел, а ходил. Дело даже не в том, что сесть было не на что — в конце концов, соседи отлично устроились прямо на полу. Взвинченные нервы отвергали статичность, требовали мышечной активности.
Перемещаясь из угла в угол, Николас преодолел расстояние, превышающее длину Тверской улицы. Волков появился, когда усталый магистр был уже на виртуальном подходе к улице Правды, если не к стадиону «Динамо».
Освобождение произошло на удивление просто, без каких-либо формальностей. Волков пошептался с дежурным, и Фандорин тут же получил назад изъятые при задержании вещи: телефон, документы, ключи, бумажник, металлическую расческу.
— Где можно с человеком поговорить? — спросил Волков.
— Да где хочешь, кабинеты все пустые, — ответил дежурный. — На тебе ключ от зам-полиса, там сидалы мягкие.
Поднялись на второй этаж, в комнату с табличкой «Заместитель начальника по работе с личным составом». Сели в потертые кожаные кресла, должно быть, помнящие еще времена Народного комиссариата внутренних дел.
— Ну? — спросил капитан, доставая сигареты. — Потолкуем без фуфла?
— Без фуфла так без фуфла. — Николас яростно потер пульсирующий висок, отгоняя головную боль — она сейчас была совершенно ни к чему. — Скажите, капитан, какая у вас зарплата?
Волков вопросу нисколько не удивился.
— Две восемьсот. А что?
Зато удивился Фандорин. Оперуполномоченный уголовного розыска, человек общественно значимой, да еще и опасной профессии, получает меньше трех тысяч рублей в месяц? Но в Москве содержать на эти деньги семью совершенно невозможно!
— А ваша «нокиа» стоит шестьсот долларов. Это вам что же, на Петровке такие выдают?
— На Петровке нам выдают хрен с бантиком, — усмехнулся Волков. — Намек понят и принят. Сейчас последует чистосердечное признание. Я, гражданин Фандорин, подрабатываю на стороне.
Ознакомительная версия.
