Ознакомительная версия.
Я в это время уже добрался почти до края бревен и одной рукой уцепился за канат, а другой вытянул револьвер, целясь в Теллера.
– Не попадете! – крикнул тот из-за саквояжа.
– Ничего, – пробормотал я заплетающимся от усталости языком. – Погоди, Федор Иванович.
И нажал на курок.
– Мимо! – закричал Теллер.
Я дал еще два выстрела – друг за другом. Опять мимо. Теллер издевательски рассмеялся. Я поудобнее перехватил канат и снова прицелился. Выстрел! У самых ног Теллера пуля выбила длинную щепку.
– Неплохо, – крикнул он. – Сколько осталось патронов?
Я посмотрел на барабан. Один патрон. И его не стоило терять даром.
Глубоко вздохнув, я задержал дыхание и прицелился. Теллер притих, пытаясь сжаться как можно сильнее за саквояжем. Но в этот момент мою платформу вдруг сильно качнуло – я судорожно перехватил канат и ударился всем телом о бревна. Удар был такой силы, что «наган» вылетел из моей руки. Теллер, заметив это, просиял и, расправив плечи, помахал мне.
– Все? – крикнул он. – Больше нет патронов! Теперь начинается другое соревнование – кто продержится дольше. Гиляровский! Смотрите – темнеет. Сколько вы еще сможете держаться на этих бревнах?
– Долго, – ответил я тихо, чтобы беречь силы. – Долго.
– Не слышу! – крикнул Теллер.
– Скажите мне, – крикнул я, помолчав. – Зачем все это?
– Что?
– Эти убийства? И ограбление.
Теллер не ответил. Он отвернулся и посмотрел вперед. Ну и ладно, решил я, на самом деле главное теперь – как-то выбраться из этой ситуации.
Действительно темнело. Мои пальцы, которыми я держался за канат, совсем замерзли от ветра и начали неметь. Мимо мелькали телеграфные столбы, рощи, придорожные деревеньки.
– Теллер, – крикнул я. – Не хочу вас разочаровывать, но все это было зря!
Он повернулся ко мне.
– Что значит, зря?
– Все! Все эти убийства. Смерть вашей жены. Издевательства над Ильиным – все это было зря!
– Нет, – крикнул Теллер, – не зря! С прошлой жизнью покончено. Теперь я богат! – Он указал на саквояж.
– Мы с Елисеевым обманули вас, Теллер, – крикнул я. – Там денег не хватит вам даже на обратный билет! Банкноты лишь сверху. Это «кукла», Теллер! Классическая «кукла»! Настоящие деньги привезли тем же поездом без охраны. Они в квартире у Елисеева.
Федор Иванович пристально посмотрел на меня. Ветер внезапно сдул с его головы кепку и растрепал волосы. Вцепившийся в канат, сидевший по-обезьяньи на бревнах, Теллер теперь казался безумцем, сбежавшим из клиники. Впрочем, вероятно, я выглядел не лучше.
Он освободил одну руку, прижал к себе саквояж и попытался открыть замок.
– Ключ у Елисеева! – крикнул я.
– Знаю!
Он неуклюже достал из кармана нож, пытаясь не упасть с бревен, долго возился, но, наконец, вскрыл замок и запустил руку в саквояж.
– Ну как? – крикнул я.
Теллер вытащил зажатые в кулаке обрывки белой бумаги, между которыми оказалась только одна ассигнация в десять рублей.
Он молча посмотрел на меня и разжал кулак. Ветер тут же подхватил бумаги и швырнул их мне в лицо. Теллер стал молча вынимать бумагу из саквояжа и пускать ее по ветру.
– Все было зря, Теллер, – крикнул я, – все эти смерти. Вас снова ждет нищета и необходимость пресмыкаться перед богатыми. Вас, дворянина. Перед другими елисеевыми, миллионерами, чьи деды чистили ваши сапоги и вам подавали кофе.
Теллер зарычал и бросил в меня саквояжем. Но добротный кожаный саквояж упал на землю и скоро остался позади. Теллер проводил его взглядом. Потом, ничего не говоря, он вдруг разжал руки и полетел на землю спиной вперед. Я успел увидеть, как его тело упало на рельсы параллельного пути, а потом вдруг меня швырнуло на бревна воздушной волной. С оглушающим грохотом мимо пронесся встречный скорый поезд. Я даже успел заметить удивленное лицо девочки, прилипшей носом к окну.
Каким чудом я сам удержался на бревнах, не знаю. Помню, что в тот момент я думал только об одном – сколько крови, сколько загубленных человеческих жизней, сколько потраченных сил! А убийца ушел так просто – разжал руки и упал под встречный поезд. Без позы, без последнего слова. Словно захлопнул книгу и отправился спать.
Я с трудом стянул с себя галстук и просунул его под канат. Потом пропустил галстук под ремнем и затянул. Теперь можно было расслабить руки. Я поднес онемевшие пальцы ко рту и начал греть их дыханием. Сколько мне еще предстояло висеть вот так, я не знал.
Поздно ночью состав остановился на маленьком полустанке, я с трудом раскрыл глаза и понял, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Наверное, из забытья меня вернули звонкие удары железа о железо. Я прищурился: далеко внизу качался тонкий луч света. Это обходчик шел вдоль состава, ударяя молотком по буксам. Я попробовал кричать, но вместо крика издал только стон. А потом потерял сознание.
Очнулся я на кровати в домике обходчика. Он и спас меня – вдвоем с машинистом они отвязали меня от бревен и оттащили в домик. Не буду описывать свой путь обратно в Москву, он занял целый день. Главное, я вернулся. А то, что все бока у меня были в синяках, одежда испачкана и порвана – это была ерунда по сравнению с тем, что могло ожидать меня, если бы не обходчик с той станции!
Дома меня встретил Коля.
– Владимир Алексеевич! – только и сумел вымолвить мой секретарь.
– Потом, потом, – сказал я. – Быстро ванну и чистое белье. И поесть.
Пока вода набиралась в ванну, я кое-как разделся и осмотрел свое лицо в зеркале. Да уж, вид у меня был еще тот. Через час, помывшись и сбрив щетину на подбородке, я накинул свой любимый халат и сел в кресло.
– Ну, рассказывай.
– Что? – оторопело спросил Коля.
– Где Борис?
– Пошел погулять с друзьями. Только я велел ему далеко не уходить – мы все ждали вас, Владимир Алексеевич. И Елисеев тоже ждал до утра. Но потом уехал. Вас три дня не было. Он приказал – как только вернетесь, чтобы я бежал на Тверскую и сообщил ему. Сказал, что не вернется в Питер, пока не узнает, что с вами все благополучно.
– Ну беги, скажи, что я вернулся. Только сперва принеси мне пачку табака из моего кабинета.
Глава 14. Открытый ларчик
Вечером в гостиной собралась вся наша небольшая компания – Елисеев, Боря, Сережа, Аня и Коля. Первым делом я сообщил им, что Теллер мертв, и посмотрел на Бориса. Синяки еще не сошли с его лица. Юноша сидел молча, нервно поигрывая чайной ложкой. Когда я увидел Бориса в первый раз, то обратил внимание на его густую темную шевелюру. Теперь в его волосах было много седых прядей.
– Он точно мертв? – спросил Сергей.
– Да, – ответил я. – Спрыгнул прямо под колеса встречного поезда.
Борис кивнул. Он уже успел рассказать нам, что Теллер поймал его при первой же попытке попасть в особняк – он, как терьер, ждал у подземного хода в мадерной. Оглушив юношу, Теллер связал его и собирался зарезать, но тут на шум появился Пахомов, окончивший смену. И удар ножом достался ему как нежеланному свидетелю. А потом Теллеру, похоже, пришла идея, как использовать Бориса, так что в тайнике оказался и он, и мертвый смотритель.
– Это ужас, как страшно, – монотонным голосом рассказывал Борис. – Ты, связанный, лежишь в темноте, как в большой могиле, а рядом с тобой – мертвец.
Аня непроизвольно взяла его за руку, а Сергей поморщился. Не отнимая руки, Боря продолжил:
– Я кричал, но наверху никого не было. А потом этот человек стал затыкать мне рот. Ночью он приходил, развязывал меня и кормил. А однажды вытащил мертвеца и заставил написать записку. Так было еще два раза – я писал какие-то записки под его диктовку.
– Что было в последней? – спросил я.
– «Я убил этого репортера и забрал ваши деньги. Прощайте», – сказал Борис.
– Вот. – Я поднял палец. – Григорий Григорьевич, мы с вами просто опередили Теллера. Судя по всему, он собирался под каким-то предлогом отослать охранника от двери, а потом зарезать меня, забрать саквояж и, спрятав его, свалить все на Красного Призрака. А потом, когда суматоха уляжется, Теллер просто бы забрал деньги из тайника.
– А что было бы со мной? – поднял голову Боря.
– Он убил бы и тебя, конечно, – ответил Сергей.
Я кивнул.
– Ты больше не был бы ему нужен, Боря. Теллер придумал план, как похитить крупную сумму, свалить все на другого и при этом остаться чистым. Даже если бы вы, Григорий Григорьевич, в конце концов уволили бы своего главного охранника, он смог бы спокойно жить на похищенные деньги.
Елисеев сидел, сложив пальцы домиком и опустив голову.
– Откуда в нем столько жестокости? – тихо спросил он.
– Несправедливость, Григорий Григорьевич. Теллер считал, что судьба несправедлива к нему. Он, потомок дворянского рода, пошел в услужение к коммерсанту. Теллер видел, как сам превращается в ничто в тот момент, когда вы хотите занять его место.
– Его место? – удивился Елисеев.
– Дворянское звание, – напомнил я миллионеру о его вожделенной мечте. Это ему не понравилось.
Ознакомительная версия.
