Через пару минут они схватили и втащили промокшего и ошеломленного мужчину в переднюю гостиную и усадили там. Графиня заперла дверь на ключ, а ключ положила в карман. Годфри зажег свечу.
— Ну? — Элпью, подбоченившись, встала перед задержанным. — Зачем ты следишь за домом миледи? Ты грабитель? Если мы захотим, то можем сдать тебя властям, и ты окажешься в тюрьме. Поэтому, если не хочешь провести эту ночь на каменном полу в Брайдуэлле, давай выкладывай, что ты замышляешь.
— Я тебя знаю. — Он пристально посмотрел на Элпью. — Ты актриса, да? Я встречал тебя с ней.
— С ней? — набросилась на него графиня. — А кто такая «она»? Султанша Месопотамии?
— Она это играла? — Мужчина задумался. — Султанша Месопотамии? Что это за пьеса? Не помню такую.
— Значит, вы называете себя актером, мистер?.. — Графиня улыбнулась. — Простите... как вас зовут?
— Роупер, мадам. Никам Роупер.
— Так вот, Никам... надеюсь, вы не возражаете, если я буду называть вас просто Никам?
— Нет. — Мужчина закрутился на стуле. — Куда вы ее спрятали?
— Как я могу ответить на этот вопрос, если мы не знаем, о ком вы говорите?
— Вы знаете о ком... — Мужчина испустил звучный вздох. — О Бекки. О великой Бекки Монтегю.
— Так, значит, это ты? — Годфри бросился к мужчине и схватил его за галстук. — Зачем, о, зачем ты это сделал?
Мужчина схватил Годфри за локти, пытаясь его побороть. Элпью кинулась было их разнимать, но графиня удержала ее, приложив палец к губам и оставив эту парочку мериться силами в мерцающем свете свечи.
— Я ничего такого не делал...
— Тогда что ты задумал, подлая крыса, день и ночь болтаясь около дома моей госпожи?
— Раз так, а чем ты с ней занимаешься? Я знаю, что она несколько раз оставалась с тобой в этом доме. Какие у тебя на нее права? Она моя.
— Моя! — прорычал Годфри.
— Моя! — завопил Никам Роупер.
— Ты прикончил ее, да? — Лицо Годфри потемнело. — Ты пошел в парк и...
Графиня вскрикнула. Было необходимо прервать Годфри, прежде чем он сообщит Никаму, что Ребекка убита. Мужчины тут же повернулись к ней.
— Я только знаю, что с тех пор, как она сюда пришла, я потерял ее из виду. — Никам Роупер заплакал. — Я всегда знал, где она, днем и ночью, в «Линкольнз-Инн» или в Лаймхаусе, но теперь, если только вы не заперли ее на чердаке или не похоронили мертвую под полом, она исчезла с лица земли.
Годфри сильно встряхнул Никама.
— Отпусти его, Годфри. Думаю, мистер Роупер и без того расстроен. — Графиня указала на сундучок с чаем. — Элпью! Приготовь чаю для нашего гостя. Годфри, пожалуйста, помоги Элпью с чайником для воды, ты же знаешь, какой он тяжелый.
Элпью увела Годфри из комнаты и тихонько прикрыла дверь.
— Даже этой ее мрачной девчонки нигде нет. — Никам Роупер тяжело опустился на стул. — Я ходил к ней домой. Но там никого нет.
Графиня присела на соседний стул.
— И как давно вы следите за Бекки, Никам?
— Я не слежу за ней. — Он возмущенно посмотрел на графиню. — Я провожаю ее. Иногда она в одиночку ходит в темные и опасные места, и мне нравится думать, что я ее добровольный личный телохранитель.
— Очень похвально, Никам.
— В смысле, пока она не станет моей.
— Вашей?
— Я ей говорил, писал ей. Если она согласится меня взять, я избавлюсь от своей жены и женюсь на ней.
— Избавитесь? Вы убьете ее или просто потребуете развода?
— Какой смысл с вами говорить? — Никам хотел было встать. — Вы не понимаете.
Графиня действительно совершенно ничего не понимала. Она наклонилась к своему собеседнику.
— Вы упомянули, что она ездила из «Линкольнз-Инн» в Лаймхаус, Никам. Это вы для красного словца сказали?
— Вы никогда о них не слышали? Первый — это театр рядом с конторами юристов, второй — квартал, где полно матросов, сразу за Уоппинг-Уолл.
— Слышала и про тот, и про другой.
— Понимаете, она собиралась выйти за меня. Я мог предложить ей красивый дом. Я живу в Сити, в одном из переулков рядом с Патерностер-роу.
— Как мило!
Графиня знала этот район. Все переулки там были темными отвратительными щелями. Сам Патерностер-роу представлял собой торговую улочку, где обосновались галантерейщики, книгопродавцы и несколько сомнительных таверн. Были здесь заведения с дурной репутацией: гадалки, аптекари, которые специализировались на ядах и любовных зельях, и сводни, с готовностью делавшие аборты, когда составленные ими союзы приводили к нежелательными последствиям.
— Вы там же и работаете?
— Я удалился от дел. — Мужчина повесил голову. — С тех пор как умерла моя жена. У нас был маленький магазин, мы торговали рыбой.
— Рыбой! Чудесно. — Графиня просияла. — Обожаю рыбу. — О чем болтает этот тип? Минуту назад он говорил, что избавится от жены.
— О да, мы торговали самой разной рыбой: лещом, треской, тунцом, палтусом, пикшей, карпом, форелью, угрями...
— Как это, должно быть, увлекательно. — Взяв на заметку несколько новых названий рыб для будущих встреч с мистером Сиббером, графиня остановила Никама, прежде чем он перечислил всех морских и речных обитателей. — Я просто слюной истекаю при мысли о вашей изумительной рыбе. Но вернемся к вашей жене...
— Я не собираюсь говорить о своей жене с такими, как вы. — Лицо Никама помрачнело. — Вы никогда не поймете...
— Тогда давайте поговорим о Бекки. Мы тоже ее потеряли, Никам, и хотели бы знать, когда вы видели ее в последний раз?
— Это было... — Никам нахмурил брови, потирая переносицу большим и указательным пальцами. — Это было вчера. В предыдущий вечер она посетила праздник на «Причуде». Я видел, как она вышла отсюда и села на козлы кареты с парнем, который часто ее возит.
— С Джемми?
— Это он. Довольно приятный человек. Кажется, он какой-то ее родственник.
Графиня кивнула:
— Двоюродный брат.
— Нет, нет. Больше чем брат, я бы сказал.
— Не любовник, часом?
— Возьмите свои слова назад, мадам! — Никам вскочил. — Вы недостойная сплетница. Я не потерплю подобных выражений.
— Простите! — Графиня подняла руки. — Просто из-за ее недавнего брака с лордом Рейкуэллом...
— Этот брак, мадам, фикция. — Стоя у камина, Никам холодно смотрел на графиню. — Я точно знаю и абсолютно уверен, что моя Бекки никогда, никогда не выйдет замуж за такого мерзавца.
— Мистер Роупер! — Графиня подняла подрисованные брови. — Я была свидетельницей. Я лично присутствовала на церемонии.
— Нет, нет, нет, нет, нет и нет. — Никам Роупер поджал губы и решительно покачал головой. — Мне наверняка известно, что Бекки ни за что не вышла бы за этого человека даже под дулом пистолета.
— Любовь — странная вещь, мистер Роупер. Она бросает в объятия друг к другу самых неподходящих людей.
— Я слышал, как Бекки говорила этой бедной несчастной миссис Лукас, как сильно она его презирает. Они с миссис Лукас устроили заговор.
— Заговор? — Графиня подошла поближе. — Ребекка и Анна?
— О, понимаю! Вы об этом не знаете. — Он с непринужденным видом уселся на стул. — Тогда я обладаю над вами властью. Теперь вы будете меня слушать.
— Что за заговор?
— Насколько я понял, он каким-то образом связан с доходом миссис Лукас.
— С ее спектаклем-бенефисом?
— Думаю, да. — Никам Роупер пожал плечами. — Я слышал слово «доход».
— Где проходил этот разговор?
— Как-то вечером, несколько месяцев назад, они сидели на площади за стаканом эля. Немного раньше этот мерзавец уже пронесся по площади со своей шайкой, переворачивая лотки и бесчинствуя, как обычно. Я сидел рядом с актрисами и слышал, как они смеялись, предвкушая, как используют его в своих целях. Выставят круглым дураком и олухом перед его друзьями.
Вошли Годфри и Элпью с чайным подносом.
— Мистер Роупер рассказывает мне о своей рыбной лавке, Элпью.
Годфри расставил чашки и разлил чай, а Элпью положила сахар.
— Похоже, он вел чудесную жизнь в очаровательном домике рядом с Патерностер-роу со своей покойной милой женой.
— Пруденс. Она действительно была милой женщиной. — Никам взял чашку. — Это поистине удовольствие — находиться в кругу поклонников великой Бекки. Вы видели ее в «Прямодушном»? У нее там была великолепная роль Фиделии, которая без конца издевается над своим возлюбленным.
— Вы это видели, — проговорил Годфри. — Я только читал. Но знаю, что она была восхитительна.
— О да. — Никам отхлебнул чаю. — Это была ее лучшая роль. Я наслаждался сценой, где она пирует с матросами. Она очень похоже изображала моряка. Но с другой стороны, Бекки — знаток в этом деле. О морской жизни ей известно не понаслышке.
Элпью и графиня прыснули чаем в чашки.
— Какое отношение Ребекка Монтегю имеет к морским делам?
— Но вы же наверняка знаете. — Никам озадаченно посмотрел на них. — Ее родители связаны с морем.
