году, и попытаться найти этого человека в известных ресторанах Бродвея».
Давая подобные инструкции, Гувер вовсе не был магом. Просто он знал, что эти шпионы бесспорно обучались в «академии» диверсантов в Берлине. Имена многих слушателей «академии» были известны, и даже имелись фотографии большинства из них, так как ФСБ удалось тайно сфотографировать сотни членов «Германо-американского союза» до их возвращения в Германию.
Высокий человек с ястребиным профилем, который думал, что подкупил Куллена, был Джордж Джон Даш — тот самый злоумышленник, который до отъезда в Германию в 1941 году осмотрел среди прочих заводов крупные гидроэлектрические сооружения вдоль канадской границы США. Даш имел запоминающуюся внешность, вот почему сразу же возникла мысль, что «официант» был одним из тех, кто высадился на пустынном берегу подле Амагансетта.
Если Даш остался таким же чревоугодником, как был до своего отъезда из США, то казалось вполне естественным, что это высокий, тощий малый обойдет все наиболее известные рестораны Бродвея. Как бывший официант, Даш должен был знать толк в таких местах; как гурман с большим аппетитом, он после года питания эрзацами в Германии, конечно, постарается разыскать эти места тотчас же.
За кварталом 46-й улицы в Астории, который Гувер приказал оцепить, ФСБ уже давно вело наблюдение. Было известно, что в этом квартале живет находящийся под подозрением немец Герман-Генрих Файе; за ним давно уже следили. Узнав, что двое диверсантов, подъехавших в такси к окрестностям Астории, спросили шофера, как найти такой-то квартал на 46-й улице, Гувер обрадовался: как раз там жил Файе!
Гувер приказал агентам наблюдать за отелем Клинтон по многим соображениям. Нужно сказать, что отель этот — один из лучших в Нью-Йорке и пользуется солидной репутацией. Но гостиницы не могут выбирать своих клиентов. Немецкие шпионы в прошлом обнаруживали тяготение к отелю Клинтон. Прежде всего там превосходный ресторан, а немцы любители хорошо поесть. Затем близость к Пенсильванскому вокзалу делает отель идеальным для посетителя, который торопится попасть на поезд. Немцы держали связь между собой, и поэтому Гувер решил, что шпионы могли рекомендовать это заведение один другому.
В это время Куллен из береговой стражи в Лонг-Айленде просматривал пачки снимков; Куллен приближался уже к концу пачки, и агенты с нетерпением ждали результатов. Наконец, он дошел до последнего снимка, воскликнул: «О, о!» и произнес:
— Нет, и это не он.
Федеральные агенты казались разочарованными. Затем из Нью-Йорка, согласно инструкциям Гувера, приехал человек с фото Джорджа Джона Даша. Без ведома Куллена это портрет сунули в пачку. Фотография была такого же формата и вида, как и остальные; Куллен не мог обратить на нее особого внимания, если только это не было фото человека, который торговался с ним ночью на морском берегу.
— Давайте, — сказал агент, — пересмотрим фотографии еще раз.
— Бесполезно, — ответил Куллен, — того парня здесь нет.
— Попробуем на всякий случай; может быть, его-то мы и пропустили.
Фото экс-официанта было в самой середине пачки. На этот раз Куллен просматривал снимки с еще большей быстротой. Как ни привыкли агенты ФСБ к такого рода испытаниям, они затаили дыхание. Когда Куллен дошел до портрета Даша, он остановился, всмотрелся в снимок и сказал:
— Этой карточки здесь не было.
— Почему вы думаете?
— Потому что я узнал бы его. Тот самый человек. Это — главарь четверки.
— Уверены ли вы?
— Абсолютно. Я ведь говорил вам, что узнаю моментально.
В Астории специальные агенты были отправлены на слежку за домом Файе. Это был стреляный воробей. Картотека ФСБ показывала, что он родился в Гамбурге в 1906 году, прибыл в США двадцати двух лет и в 1934 году стал американским гражданином. Он работал официантом в различных ресторанах на Бродвее и трансатлантических пароходах, совершающих рейсы между Нью-Йорком и Гамбургом. Начиная с 1940 года агенты ФСБ подозревали, что его используют в качестве курьера для переправки шпионских донесений из США в Германию. Но явных улик не было. Очевидно, Файе еще тогда пронюхал, что над его головой собираются грозовые тучи. Еще за два года до описываемых событий он оставил место судового официанта и теперь работал парикмахером.
Агенты были на посту в Астории меньше чем через четыре часа после появления двух диверсантов в Ямайке. Сыщикам удалось снять комнату в доме на 46-й улице, из окон которой, не возбуждая подозрений соседей, можно было видеть все, что творится у Файе. Впрочем, среди этих соседей у агентов был свой человек — связь давняя и надежная.
Тем временем эксперты по взрывчатым веществам привезли четыре ящика, найденные на побережье у Амагансетта, в помещение ФСБ в Нью-Йорке. Здесь подтвердились худшие опасения: в ящиках лежало огромное количество ТНТ — тринитротолуола. И все это прекрасно замаскированное: бомбы в виде кусков каменного угля, начиненные только что изобретенными взрывчатыми веществами огромной силы; бомбы в форме ручек и карандашей; всевозможные взрыватели, адские машины и часовые механизмы к ним. Агенты ФСБ не видывали еще ничего подобного. Немцы привезли достаточно взрывчатки для того, чтобы выполнить самую разрушительную программу диверсий, от которой когда-либо слыхали в США.
Пачки фотографий нацистов доставили в Ямайку и показали шоферу такси, который вез диверсантов к окраинам Астории. Шоферу почему-то не понравились тогда их лица, и он все время смотрел на своих пассажиров в боковое зеркальце. Схватив пачку фотографий, он сказал:
— Если эти парни здесь, то я уж узнаю их.
Агентам ФСБ повезло. Их свидетели — Куллен из береговой стражи, а теперь и шофер из Ямайки — были уверены в себе.
Шофер просматривал пачку, перебирая фотографии так, словно тасовал колоду карг. Затем внезапно остановился и взглянул на портрет человека лет тридцати с резкими чертами лица, глубоко ввалившимися глазами и седыми прядями в волосах.
— Вот один из них, — сказал шофер.
Агент разглядывал снимок в течение минуты, затем передал товарищу.
— Робер Квирин, — сказал он. То было имя, значившееся на фотографии. — Механик и чернорабочий. Приехал в США в 1927 году и через два года получил документы, но не натурализовался. Уехал в Германию три года назад.
Вскоре шофер протянул второй портрет:
— А вот и другой фрукт. Он-то как раз и заволновался по поводу таксометра.
На снимке был изображен Генрих Гейнк, в прошлом официант нью-йоркских ресторанов, который в 1939 году, после службы в «Германо-американском союзе», отправился в гитлеровскую Германию.
Агенты поехали в Асторию. Здесь они обратились к осведомителю, который жил по соседству с Файе
