— Я смогу проводить туда только четверых из вас, ведь наш сигонта не любит лишнего шума и не выносит вооруженных людей. Он просто скроется от глаз и запутает дорогу, ведущую в его пещеру.
— Хорошо, — быстро согласился пан Ян на странные условия литвина. — Мы пойдем вчетвером и без оружия. Твоя сотня, Олекса, останется ждать нас здесь, со мной отправятся Роман и двое лучников.
— И я! — безапелляционно заявила пани Зося.
— Нет, сестра! Тебе придется…
— Я не собираюсь ждать у моря погоды! — резко перебила девушка, выказывая далеко не ангельский нрав. — Я столько слышала сказаний и легенд о заколдованной пещере сигонта, что просто не могу не отправиться с вами.
Конечно же, она настояла на своем, ведь какая же женщина не добьется своего, если ей чего-нибудь очень захочется.
Итак, мы пошли впятером, шестым — Николас. Он был неразговорчив, наш проводник, а на все вопросы отвечал только одно: «Сами все увидите…»
И мы «увидели»: после залихватского посвиста нас окружила целая толпа разного люда. Они выросли, словно из-под земли и готовы были наброситься на нас, как стая голодных волков на загнанных лошадей, но их порыв остановил знакомый нам голос:
— Стойте, литвины! Я знаю этих людей. Это на самом деле Бельские! Благородный пан Ян Бельский и его сестра.
Из толпы разбойников вышел улыбающийся старина Йозас и неторопливо подошел к хмурому дровосеку.
— Йозас, ты уверен в том, что говоришь? — строго спросил дровосек.
— Как же иначе, господин атаман! Ведь я же столько лет служил в их замке.
— Почему же в таком случае они не показали мне знак пана Здислава? — недоуменно спросил он.
— Покажи ему серебряное распятие, — шепнул я Зосе.
Крест перекочевал из ее рук в руки атамана.
— Вот с этого и надо было начинать разговор, — проворочал он. — Ладно, друзья, это была ложная тревога, — обратился он к своим людям, а нам пояснил:
— Дело в том, что где-то здесь рыщет банда проклятых крыжаков. Они, переодевшись в чужие одежды, выдают себя за благородных литовских разбойников. Сами же творят грабежи и бесчинства в наших лесах. Потому-то все жители села, кто только может носить оружие, объединились для отпора крестовой банде. Меня же селяне избрали атаманом. Теперь я могу показать вам настоящую дорогу к пещере сигонта. Идите за мной и ничего не бойтесь, что бы ни увидели.
Я не из трусливого десятка, но даже меня заколотила дрожь, когда мы вступили под темные своды гигантской пещеры, в которую вели вырубленные в скале ступени. Свет от зажженных факелов выхватывал какие-то странные письмена на стенах. Под ногами то и дело хрустели кости давно умерших людей.
— Будь милостив к нам, великий друг простого народа! — воскликнул шедший впереди Николас. — Впусти нас в свои кладовые. Мы пришли за своим, чужого нам не надо!
И тут страшный голос, который, казалось, потряс до основания все подземелье, провозгласил:
— Возьмите свое, но не троньте чужого!
В тот же миг разошлись стены — мы оказались в огромном зале, хранившем в себе сотни сундуков и ларей.
— Вот здесь лежат мудрые книги, которые пан Здислав оставил до прихода его наследников, — сказал Жебрюнас, указывая на три больших сундука, доверху набитых книгами. — А здесь лежат ваши фамильные драгоценности. Нам не надо чужого! — гордо проговорил Николас, доставая из какого-то потайного места небольшой ларец с искусной резьбой на крышке, выполненной старыми мастерами. — Возьмите все в мир и сделайте так, если сможете, чтобы данные вещи послужили добру и правде! Так сказал пан Здислав, и это — его завещание для вас.
Когда мы выбрались наверх, день уже догорал и над высоким берегом реки, поросшим лесом, взошла полная луна, высветив мертвенным светом все окрестности.
— Надо послать за подмогой. Самим нам эти сундуки не дотащить! — произнес молодой Бельский.
— Не надо никого посылать. Вот там нас уже дожидается возок, запряженный парой добрых лошадей, — сказал атаман.
— Спасибо тебе, добрый друг! Именно так называл тебя мой отец! — со слезами в голосе произнесла Зося.
— С вашим батюшкой мы сражались против проклятых крыжаков. Да, мы были соратниками и вместе делили кров и скудную пищу в походах. Но чего мы достигли? Те, против кого мы сражались, теперь становятся хозяевами на нашей земле. Но пока я жив, не один крейцхер не посмеет заявиться в наше лесное селение! Путь туда им заказан.
Его слова, произнесенные в полночь, прозвучали как клятва.
— Берите свое и доброго вам пути! — снова проговорил атаман.
— Смотрите! — вдруг воскликнула Зося. — Кто это может быть?!
И тут я увидел, что беззащитный возок окружали крестоносцы, их плащи с нашитыми крестами нельзя было спутать ни с чем другим.
— Ха-ха-ха! — прозвучал сатанинский смех. — Хватайте этих «друзей-соратников»! — опять прокаркал чей-то до ужаса знакомый голос, в котором я тут же признал голос, принадлежавший проклятому горбуну, выслеживавшему меня еще в Майстерате. — Я же г-говорил, что найду эти к-книги! Вот они! Теперь все это п-принадлежит Т-тевтонскому ордену!
— Это мы еще поглядим! — гаркнул атаман литвинов и все тот же молодецкий посвист огласил ночную тишь. — Братцы, бейте проклятых крыжаков! Они сами пожаловали к нам, их и искать не придется!..
Сражение развернулось нешуточное. При свете луны на конных рыцарских слуг прямо с деревьев обрушились литовские ратники. Они прыгали на крупы их лошадей, сталкивали крестоносцев на землю, а там их добивали те, у кого, кроме дубья и топоров, не было другого оружия. Но страшен в руках простого мужика, доведенного до отчаяния, даже обычный кол, выдернутый из забора, а уж топор!..
И все же силы были неравны. Против плохо вооруженных и необученных селян действовали рыцари, привыкшие ко всяким неожиданностям и умевшие хорошо обращаться с любым оружием. К тому же враги были закованы в броню, а нападавших защищала только ветхая одежонка. Понятно, за кем осталось бы поле боя, если бы неожиданно для всех не прозвучал боевой клич: «Псковичи, за мной!», повергший крестоносцев в трепет. Это кричал пан Ян, сумевший вырваться из круговерти схватки и послать за подмогой.
Псковские лучники на этот раз не воспользовались своим излюбленным оружием, боясь поразить стрелами своих. Они бросились в бой с обнаженными мечами и секирами — и рыцари дрогнули!
— Скорее уведите п-пленных! — заорал предводитель тевтонов. — Да окружите в-воз!
Но было уже поздно.
Воспользовавшись секундной паузой, я, до этого времени не принимавший участия в схватке, охраняя Зосю, спрятавшуюся под дном повозки, вступил в дело. Подняв здоровенный колун, я вылез из-под повозки и со всей силы хватил по шлему крейцхера, который стоял вполоборота рядом. Тот выпустил оружие и, издав клокочущий звук, повалился на землю. Со вторым тевтоном так просто совладать мне не удалось. Подставляя под его удары квадратный щит, взятый у убитого, я выжидал, когда он ослабит свой натиск. Но этого не происходило. Вероятно, в конце концов, враг бы справился со мной, если бы на помощь не подоспел старина Йозас.
— Роман, ты опять влез в драку? Сколько раз я говорил тебе: не связывайся с противником, который гораздо сильнее тебя! — С этими словами он нахлобучил на шлем тевтона ивовую корзину, лишив его таким образом обзора. — Вот теперь добивай!
И я последовал его совету. Мой колун так саданул тевтона по шее, что не выдержала кольчуга и голова врага отскочила от туловища, как перезрелый кочан капусты.
Тут я услышал испуганный крик Зоси и злобный хохот проклятого горбуна. Обернувшись, я увидел, что горбун, так похожий на командора Штейнгаузенского конвента, вытаскивает за подол платья из-под повозки отбивавшуюся Зосю. Прижав трепещущее в испуге тело паненки к себе и приставив к ее горлу кинжал, Фердинанд заорал:
— Дорогу, черт бы вас всех п-подрал! Я ухожу с этой к-кралей! Если же кто-нибудь мне п-посмеет п-помешать, она умрет вместе со мной!
Он потащил девушку к своему коню и грубо перебросил ее через седло.
— Я ухожу! Но я еще в-вернусь! — вновь заорал горбун и пришпорил своего коня.
— Вряд ли ты вернешься! — произнес сотник Олекса, оказавшись рядом с нами.
В тот же миг в воздухе пропела стрела, пущенная им, и угодила моему смертному врагу прямо в горло. Не помогли ему хваленые доспехи, снятые с убитого брата: все-таки, как бы они ни походили друг на друга, кольчуга ковалась на меньший размер. Стрела попала в незащищенное место, и Фердинанд повалился с коня, как сноп сена.
— Этому крышка! — удовлетворенно хмыкнул сотник.
Я помог поймать под уздцы коня, на котором пытался скрыться Фердинанд, и осторожно опустил потерявшую сознание девушку из седла на землю. Вскоре она пришла в себя.
— Слава богу, все обошлось. Что будем делать дальше, пан Ян? — спросил я.
