Десять-пятнадцать минут спустя. Звонок в дверь – и в квартиру Гитлера буквально врываются его секретарь Рудольф Гесс (37 лет) и казначей нацистской партии Франц Шварц (56 лет). Они следуют вслед за Винтером в комнату Гели – и молча уставляются на мертвое тело. Затем выходят в коридор.
– Так, – говорит Шварц, обращаясь к слугам. – А теперь вы мне все расскажете, как и что здесь происходило, а я объясню вам, что вы будете говорить полиции!
– Я – к телефону. Сначала попробую разыскать шефа, – говорит Гесс.
Шварц уводит слуг в столовую, Гесс следует в кабинет.
Портье в отеле «Дойчер Хоф» в Нюрнберге, говорит по телефону:
– Но господин Гитлер и его люди только что отъехали!
Пауза – он внимательно слушает и отвечает:
– Какой ужас! Вы говорите, господин Гесс, что они должны ехать в сторону Байройта? Немедленно пошлю машину вдогонку – может быть получится!..
Портье вешает трубку и торопливо говорит одному из слуг в ливрее:
– У Гитлера несчастье: в Мюнхене застрелилась его племянница. Гитлер едет по дороге к Байрорту, ты знаешь его машину. Хватай такси, гони за ним и сообщи ему. Мы должны помочь чем можем: он наш постоянный клиент!..
Кабинет Гитлера. Гесс у телефона, говорит в трубку:
– Здравствуйте! Это Рудольф Гесс из НСДАП. Соедините меня, пожалуйста, с господином министром.
После паузы:
– Здравствуйте, господин министр! Это Рудольф Гесс. У нас большое несчастье. Господин Гитлер в отъезде, а сейчас в его квартире обнаружилось, что застрелилась его племянница, Ангела Раубаль. Вероятно – прошедшей ночью. Это что-то личное. Гитлер будет очень переживать. Мне же хотелось обратить ваше внимание на то, что в нынешней обстановке скандал крайне нежелателен, да для него, по существу, нет и поводов. Но, пожалуйста, повлияйте, как сможете. Ни о чем незаконном мы, конечно, не просим.
Снова пауза:
– Да, конечно, понимаю. Я сам узнал только что. Сейчас же, то есть через пять минут звоню в полицию и делаю официальное заявление. Спасибо вам огромное! Всего наилучшего, до свидания!
Вешает трубку, смотрит на часы.
Служебный кабинет министра юстиции Баварии. Министр Франц Гюртнер (40 лет) один за столом. Напряженно думает, затем набирает номер телефона:
– Это Гюртнер, соедините меня со старшим комиссаром Зауэром. (Пауза). Здравствуйте, господин старший комиссар. Звоню к вам по старой дружбе. Сейчас мне позвонили из квартиры Гитлера – посоветоваться. Гитлер в отъезде, а у него в квартире несчастье – застрелилась его молодая племянница. Я рекомендовал немедленно обратиться к вам, сейчас вам позвонят оттуда. Умоляю, Зауэр, журналисты попытаются раздуть из этого черт те что, а это сейчас вовсе ни к чему в наше скандальное время. Если там все чисто, то оформите, пожалуйста, поаккуратнее. (Пауза). Но я обязательно хочу быть в курсе дела. Загляните сегодня ко мне – я буду допоздна. Если у вас какие-либо сомнения возникнут – вместе и обсудим. (Пауза). Всего вам наилучшего!
Вешает трубку.
Полицейское управление Мюнхена. Кабинет Зауэра.
Герберт Зауэр – солидный, уверенный в себе, пожилой полицейский. Повесил телефонную трубку, задумался.
Поднял трубку, набрал номер, говорит:
– Форстер, это я. Что там у нас есть по Гитлеру, фюреру этих нацистов? (Пауза.) Что – и адреса нет? (Пауза побольше.) Вот так-то лучше. Топайте ко мне с Крэмером и с этим его несуществующим досье!..
Вешает трубку. Ждет нового звонка.
В квартире Гитлера появляются новые посетители: Грегор Штрассер (39 лет) и Бальдур фон Ширах (24 года) – их впускает Гесс. Штрассер заходит в столовую и присоединяется к беседе Шварца со слугами, Ширах – в кабинет вместе с Гессом.
Гесс смотрит на часы, затем набирает телефонный номер:
– Полиция? Это Рудольф Гесс из НСДАП. Старшего комиссара господина Зауэра, пожалуйста. (Пауза). Здравствуйте, господин старший комиссар. Это Рудольф Гесс, секретарь господина Адольфа Гитлера. Гитлер сейчас в отъезде, а в его квартире произошло несчастье: племянница застрелилась. (Пауза). Да, адрес правильный – Принцрегентплатц, шестнадцать. (Пауза). Да, конечно, ничего не трогали. (Пауза). Спасибо! Ждем! До свидания!
Вешает трубку.
Гесс и Ширах сокрушенно смотрят друг на друга.
– Да, попали! – говорит Ширах. – А ведь идут переговоры с Гинденбургом о назначении фюрера рейхсканцлером!
– И вы об этом знаете? – удивляется Гесс.
Довольный собой Ширах кивает головой.
В кабинет входит Штрассер, садится за стол и что-то пишет.
– Бальдур, – обращается он к Шираху, – мчитесь в Коричневый дом, передайте доктору Адольфу Дресслеру в отдел прессы. Это немедленно должно быть распространено: «Господин Гитлер находится в глубоком трауре в связи с самоубийством своей племянницы» – и прочее. И сразу возвращайтесь.
Гесс к тому же Шираху:
– И привезите на всякий случай сюда вниз к подъезду нескольких человек. Так просто пусть ни во что не вмешиваются, но дадут отпор, если кто из посторонних проявит назойливость.
Фон Ширах берет у Штрассера листок и быстро выходит.
На выезде из Нюрнберга неторопливо едущую машину Гитлера нагоняет стремительно мчащееся такси. Таксист отчаянно сигналит и пристраивается слева к машине Гитлера. Слуга из отеля, сидящий рядом с шофером такси, изображает руками энергичные знаки; обе машины останавливаются. Слуга выскакивает из такси и говорит в раскрытое Шреком окно:
– Господин Гитлер! Велели передать: звонили из Мюнхена, несчастье с вашей племянницей: она, кажется, застрелилась!
Гитлер меняется в лице:
– Шрек, немедленно домой и на полной скорости!
– Спасибо, парень! – говорит Шрек слуге, передает ему купюру, протянутую Гоффманом, закрывает окно, рывком трогает с места, лихо разворачивается на дороге и, набирая скорость, мчится назад – в Нюрнберг и дальше.
В кабинете Зауэра комиссар полиции Форстер и полицай-гауптмейстер Крэмер.
Форстер того же типа, что Зауэр – солидный, уверенный в себе, но помоложе; старается подражать шефу.
Крэмер еще моложе, тоже старается подражать шефу, но менее сдержан и заметно честолюбив.
Крэмер:
– А что там с Гитлером?
Зауэр:
– Гитлер сейчас в отъезде, а сегодня обнаружили, что в его квартире племянница застрелилась – мне и оттуда звонили, и начальство тоже. Этим и займемся.
Форстер и особенно Крэмер издают удивленные звуки.
Зауэр продолжает, обращаясь к Крэмеру:
– У нас есть там информаторы?
Крэмер:
– Есть, конечно, – как и положено! И в подъезде, и в доме напротив, и вокруг.
Зауэр:
– А в самой квартире?
Крэмер:
– Не положено – не наш контингент! Но я все-таки неофициально подбирал материал, думал – пригодится. Вот и пригодилось!
Крэмер протягивает папку, которую держит в руках. Зауэр берет папку в руки:
– Молодец!
Крэмер доволен. Зауэр к Форстеру:
– А в Коричневом доме?
Форстер:
– Тоже, конечно, не положено – ими занимается наш Политический отдел. У меня, конечно, кое-кто есть, но лучше обратиться непосредственно к коллегам. С тамошним Мюллером у вас же хорошие отношения!
Зауэр кивает, говорит:
– Тамошним Мюллером я займусь сам. А теперь так: сейчас мы с Крэмером быстро проглядим, что у него тут есть, потом Крэмер двинется по своим стукачам – кого из них сразу застанет (Крэмер кивает головой), а мы с тобой (обращается к Форстеру) топаем на место происшествия. Пойди, прихвати доктора – с ним и отправимся. Я тут вам всем перед выходом еще пару слов скажу.
Форстер выходит. Зауэр и Крэмер усаживаются за стол, раскрывают папку.
Примерно через полчаса. В кабинете Гитлера те же лица: Гесс, Шварц, Штрассер и уже вернувшийся фон Ширах.
Звонок в дверь – и появляется Герман Геринг (38 лет).
– Ну, что тут у вас? – спрашивает он.
Штрассер отвечает:
– Вот, передали сообщение прессе: «Гитлер находится в глубоком трауре в связи с самоубийством своей племянницы».
Геринг (оторопев):
– Да вы что тут все, с ума посходили, извините меня, конечно, за выражение? Подумали, небось, что это шеф ее укокошил, а теперь нужно это покрывать и изображать самоубийство? А о том вы подумали, что она – католичка, и это теперь почти не меньший скандал: она застрелилась, а теперь ее, как католичку, невозможно похоронить ни на одном католическом кладбище! Это же тоже несусветный скандал! Вот шеф будет доволен!
Штрассер (растерянно):
– Действительно, не подумали! Бальдур, звоните и ищите немедленно Дресслера: сообщение о смерти должно быть изменено: это не самоубийство, а несчастный случай.
Фон Ширах хватается за трубку и набирает номер:
– Это фон Ширах. Доктора Дресслера, немедленно! (Пауза). Это снова Бальдур фон Ширах. Доктор, сообщение уже передано прессе? (Пауза). Спасибо, теперь уже ничего не сделаешь! Пока!
