Бурсико был арестован в Париже в 1983 году и попал под суд вместе с Ши, который переехал в Париж и жил там с Бурсико. По показаниям дипломата, офицер китайской разведки, которого он знал только как «Кан», подошел к нему в Пекине и сказал, что ему разрешат продолжать любовные отношения, только если он станет предоставлять информацию из французского посольства. Бурсико согласился, передав 150 документов Ши, который, в свою очередь, доставил их Кану.
На процессе судья спросил, как же вышло так, что Бурсико, француза, в конце концов, можно было водить за нос в течение двадцати лет. Обвиняемый ответил: — Я был потрясен, когда узнал, что он мужчина. Их сексуальные отношения, пояснял он далее, происходили очень быстро, и всегда в темноте. — Он был очень застенчив, — продолжал Бурсико. — Я думал, что это был китайский обычай.
Бурсико и Ши Пейпу были приговорены к шести годам тюремного заключения. В 1987 году президент Франции Франсуа Миттеран помиловал Ши, но не Бурсико. Через год их история послужила сюжетом для успешного бродвейского спектакля «М. Баттерфляй» по пьесе, написанной Дэвидом Хуоном, с музыкальным поклоном Джакомо Пуччини. В 1993 году вышел фильм, в котором главную роль сыграл Джереми Айронс.
Сбившиеся с истинного пути дипломаты представляют собой легкие цели, но китайские разведывательные операции очень редко бывают предсказуемыми. Из-за китайских шпионских методов американской контрразведки очень трудно обнаружить доказательства шпионажа. — Если они не платят деньги, это означает, что нет никакого следа денег, чтобы проследить их, — подчеркивает Пол Мур. — Счета в банке тут вам ничем не помогут. Если дело передается для уголовного расследования, то как вы собираетесь доказать такое преступление в суде?
— Китай не заинтересован в сотрудничестве с людьми, мотивированными жаждой мести. Мы [Соединенные Штаты] любим месть как фактор мотивации. Исторически, первая причина, почему американцы совершают предательство, это деньги, а вторая причина — месть. Но в нормальной китайской практике стараются не иметь дело с людьми, у которых есть психологические или эмоциональные проблемы, с людьми, которые являются неудачниками, или одиночками.
Всякий раз, когда в американской разведке обнаруживают «крота», эксперты контрразведки пытаются определить, какие факторы привели к предательству и, возможно, могли бы быть обнаружены заранее. У Олдрича Эймса, сотрудника советского контрразведывательного отдела ЦРУ, была серьезная проблема с пьянством. Она же была и у Эдварда Ли Ховарда, офицера ЦРУ, который сбежал в Москву в 1985 году, выдав КГБ многие тайны Управления.
Но поиск среди сотрудников американской разведки людей с серьезными проблемами с алкоголизмом или другими личными отклонениями, по всей вероятности, не смог бы помочь разоблачить китайского «крота» в ЦРУ, ФБР, или национальных оружейных лабораториях. Поскольку Китай обычно предпочел бы не иметь дело с такими людьми.
Мур уточнил этот момент. — Чтобы защитить нашу страну, у нас есть все подразделения КР (контрразведки) [CI] в правительстве, и парни из службы безопасности, операторы «детекторов лжи», и они спрашивают о пьянстве и о деньгах, и беседуют с соседями, чтобы собрать исходные данные о людях. Все парни из служб безопасности ищут слабости. Если китайцы не ищут людей со слабостями, то когда мы отвергаем людей со слабостями, мы не сможем найти людей, которых они используют.
В течение двадцати лет Мур был главным «китайским» аналитиком ФБР, трудясь в подразделении Бюро CI-3B в центральном офисе. Он разработал около двух дюжин правил, которые, по его мнению, можно применить к случаям китайской разведки. Три из них имеют особое значение.
Во-первых, Китай, в большинстве случаев, не предлагает деньги в обмен на информацию.
Во-вторых, Китай не принимает случаи типичных «инициативников», потому что опасается возможности, что «добровольцы» являются «подставой» спецслужбы противника. В отличие от этого, некоторые из самых больших удач КГБ были связаны с «инициативниками», не только Эймс, но и Джон A. Уокер-младший, бывший уоррент-офицер американских ВМС, который вместе со своим сыном, братом и другом, продавали военно-морские шифры и шпионили для Советов в течение восемнадцати лет.[2]
Третье правило Мура: Китай «собирает информацию от хороших людей, от людей, у которых нет финансовых проблем, нет эмоциональных проблем, которые не мотивированы местью, от людей, весьма успешных в их жизни. Не от тех, кто одинок, кто нуждается в друге, нуждается в женщине.
Китай надеется заставить хороших людей делать плохие вещи. Как вы вербуете хорошего человека? Вы заставляете хорошего человека делать это, убеждая его, что это было бы хорошо, чтобы помочь Китаю. Китай — бедная страна, они говорят, и нам нужен кто-то, кто мог бы помочь им модернизировать, улучшить свою систему обороны. Мы нуждаемся в людях, чтобы нам немного помочь. Идея состоит в том, чтобы убедить кого-то в том, что то, что он фактически делает, хорошо. Вы не говорите о факте, что он нарушил бы этим свой долг. Они говорят, 'Мы думаем, что у вас есть твердое положительное обязательство помочь модернизации Китая'.
— Метафора — это секс: вы пытаетесь добиться женщины, чтобы она легла с вами в постель. По крайней мере, в мое время, если бы вы сказали, не пойдет ли она наверх, чтобы заняться с вами сексом, то ответ обычно был бы отрицательным. Но, после того как она получит ваш поцелуй, ответ мог бы быть другим. Вы попытались бы от этого поцелуя продвинуться вперед к значительно большему. Вот и тут происходит то же самое — соблазнение. Цели сбивают с пути маленькими шажками. Вы получаете маленькие кусочки шпионажа.
Согласно Николасу Эфтимиадесу, экономический шпионаж Китая проводится в трех направлениях. Во-первых, людей вербуют в Китае и просят собирать определенную технологическую информацию, когда они ездят за границу. Во-вторых, некоторые американские высокотехнологические компании «куплены напрямую китайскими фирмами, управляемыми государством». И, в-третьих, оборудование на основе высоких технологий покупают «подставные» фирмы, часто действующие из Гонконга.
По данным обзора «Справочник по разведывательным угрозам», подготовленного для правительственных учреждений, у Китая в Соединенных Штатах есть более 2600 дипломатов и служащих коммерческих представительств, из которых «существенный процент» «активно вовлечен в сбор развединформации». Более 127000 студентов из Китайской Народной Республики учатся в Соединенных Штатах, «и многим из этих студентов была поставлена задача собирать сведения для китайского правительства», как утверждает справочник. Кроме того, «более 25000 китайцев ежегодно посещают Соединенные Штаты в качестве членов официальных делегаций».
Американская технология продолжает оставаться в центре внимания китайской разведки в Соединенных Штатах. Очень много случаев шпионажа или передачи технологий в Китай сосредоточены в Калифорнии, с ее мощной военной и аэрокосмической промышленностью, и с компаниями, занимающимися компьютерной технологией, сосредоточенными в Силиконовой Долине. Все они соблазнительные мишени для Пекина.
В Калифорнии также живет самая многочисленная в США община этнических китайцев, насчитывающая в общей сложности 1,2 миллиона человек, согласно последнему обзору Бюро Переписи, выпущенному в 2010 году. Это, в свою очередь, создает щекотливую проблему для агентов контрразведки ФБР, расследующих возможные случаи шпионажа в Калифорнии, в которых могут быть замешаны этнические китайцы. Несомненно, подавляющее большинство из трех миллионов человек китайского происхождения в Соединенных Штатах являются лояльными американцами.[3]
Однако то, что Китай часто пытается завербовать этнических китайцев для своей разведки, является реальным фактом жизни.
Совместный доклад ЦРУ и ФБР Конгрессу в 1999 году затронул деликатную тему. «Поскольку большинство китайцев объединено общим культурным наследием и историческим происхождением, китайские лидеры обращаются ко всем людям китайского происхождения как к «заморским китайцам». Сближаясь с человеком китайского происхождения, китайские разведывательные службы пытаются добиться его или её сотрудничества, играя на этой общей родословной».
Брюс Карлсон, специалист контрразведки по Китаю, возглавлявший китайский отдел ФБР с 2006 до 2008 годы, разделяет иммигрантов и более поздние поколения. — Это верно, что Китай направляет свои усилия на этнических китайцев, — говорил он. — Когда иммигранты сначала приезжают сюда, они «стоят одной ногой в одной лодке, а другой в другой», или так думают в Китае. Они могут быть более доступными для КНР. Легче апеллировать к чувству родины, имея дело с иммигрантами. Но намного тяжелее полагаться на воздействие таких призывов, общаясь со вторым поколением, и с теми, кто вообще уже не говорит на китайском языке. Вероятность того, что они займутся шпионажем, ничуть не больше, чем в случае с любым другим американцем.
