люблю только тебя — я… я люблю тебя…», — плыло в окно с темной реки. Люк бросил лед в стакан. Он передал его Эбби и улыбнулся ей. Его глаза были бесстрастны. Слова песни не доходили до его сознания, иначе оп не смотрел бы на нее, как на случайную гостью.
Лола проглотила свой напиток и вскочила.
— Я должна лететь. У меня свидание. Мне нужно переодеться и проследить, чтобы ребенок поужинал.
Влететь, вылететь… Неудивительно, что Дэйдр одинока.
— Ты купила Дэйдр новое платье? — спросила Эбби.
— О, Боже! Я ведь ей обещала! Но у меня был такой день, не поверите, — надо отдать ей должное, Лола выглядела огорченной.
— Но я скажу ей, что завтра рано заберу ее из школы и поведу в магазин, чтобы она выбрала сама. Если, конечно, смогу. Это зависит от настроения моего босса, — Лола преувеличенно вздохнула.
— Иногда я удивляюсь, как еще сохраняю оптимизм. Эбби, ты не представляешь, как тебе повезло: заботиться только об одном-единственном мужчине. А на мне мать, Милтон, Дэйдр, босс, необходимость зарабатывать деньги, муж, который находится неизвестно где и которому на меня наплевать. Я разрываюсь как минимум кусков на восемь.
— Если тебе как-нибудь будет очень некогда, я могла бы забрать Дэйдр из школы, — услышала Эбби свой голос.
— О, Эбби, ты просто ангел. Правда, Люк? Ты действительно позаботишься о моем маленьком ужасе?
— Мне ведь особенно нечего делать, — сказала Эбби осторожно.
— Это будет нечасто, — сказала Лола. — Иногда я просто не успеваю. Но я не могу позволить ей переходить это шоссе одной. Движение ужасное. Люк, дорогой, то, что ты женился па Эбби, это самое прекрасное, что ты мог сделать.
Она подошла поцеловать Эбби в щеку. От нее сильно пахло крепкими дорогими духами.
— Должна идти. До свидания, милая. До свидания, Люк. Спасибо за то, что подвез. Увидимся утром?
— В восемь тридцать, — сказал Люк. Ни секундой позже.
— Боже! Ну, разве Эбби не счастливица? Она может спать сколько хочет!
Лола ушла. Внезапно стало очень тихо. Люк посмотрел на Эбби.
— Еще стаканчик, малышка?
Первый бокал ударил ей в голову. Должно быть, напиток был крепче, чем обычно.
— Да, пожалуйста, — сказала Эбби храбро. Она ужасно возмущалась бесцеремонностью Лолы, она даже немного боялась ее, но теперь, когда та ушла, стало слишком тихо. Эбби подумала, что должна вернуть свою веселость. Она целыми днями ждала вечеров. Если и они станут неудачными, что же будет?
— Люк, муж Лолы действительно в Сан-Франциско?
— Так она говорит. Или думает.
— Ты когда-нибудь видел его?
— Нет. Я говорил тебе раньше, что не видел.
— Я знаю. Я не совсем это имела в виду, — Эбби отхлебнула свой новый напиток и почувствовала приятный туман. — Я хочу сказать, ты встречал кого-нибудь, кто мог бы быть отцом Дэйдр?
Люк спокойно посмотрел на нее:
— Мы можем гадать об этом с равным успехом. Я не так хорошо знаю Лолу. Я познакомился с этой семьей, когда купил землю.
Вот и все, что он сказал. Но он использовал слово «семья», не Лола. Не стоит устраивать ему перекрестный допрос. Она должна вести себя более тонко.
— У Лолы много друзей-мужчин? — спросила Эбби небрежно.
— Она довольно часто уходит из дома. Лола — общительный человек. Но атмосфера в семье довольно унылая.
— Но она оставляет в ней своего ребенка.
— Я знаю. Это трудная ситуация. Между прочим, очень мило с твоей стороны, что ты предложила помочь.
Эбби вздохнула:
— Я питаю отвращение к этому ребенку, но мне ее отчаянно жаль. Я не знаю, как долго еще смогу терпеть ее шатания вокруг, но давай забудем про нее. Кроме Лолы меня никто не будет целовать сегодня?
Люк улыбнулся и подошел к ней.
— Справедливое замечание.
Он обнял ее. Эбби закрыла глаза, не желая видеть его отрешенный жесткий взгляд. Как-то однажды во время поцелуя она открыла глаза и увидела, как он склоняется над нею с умозрительной холодностью, как будто его мысли далеко от нее. Так что пусть его руки и тело говорят ей о том, что он любит ее.
«Я люблю только тебя…» Тонкий блеющий голос с реки неожиданно замер, и Люк отшатнулся от нее.
— Где ты взяла эту помаду?
— В чем дело?
Он яростно тер губы.
— Тебе не нравится?
— Я спросил, где ты ее взяла?
У помады был особый вкус, и Люк узнал его. Он узнал помаду Лолы.
— Дэйдр дала ее мне, — она старалась говорить спокойно.
— Сотри ее! Совсем!
— Но, Люк, почему?
— Она мне не нравится, вот почему. И мне не нравится, что ты принимаешь подарки от этого ребенка. Ты могла понять, что она взяла ее без спроса. Ты собираешься поощрять девочку красть у своей матери?
Эбби чуть не плакала.
— Но Дэйдр бы обиделась. И мне понравился цвет. Я собиралась сказать Лоле.
Люк взял платок и, запрокинув голову, сам соскреб помаду с ее губ.
— Я не хочу, чтобы ты слишком много общалась с этим ребенком. Одно дело помочь, забрав ее из школы, другое — поощрять ее болтаться тут весь день и брать у нее вещи.
— Я не думаю, что это будет случаться очень часто, — сказала Эбби холодно.
— Где эта помада?
— На моем туалетном столике.
Она смотрела, как Люк идет в спальню. Вернувшись, он прошел в кухню и, открыв дверцу мусоропровода, выбросил маленький золотой предмет.
Только тогда напряжение, казалось, оставило его.
— Вот, — сказал он. — Теперь я попробую твой вкус. Именно твой.
Но его поцелуй был поцелуем робота.
Когда Лола вошла, Дэйдр, склонившаяся над составной картинкой-загадкой, которую велел ей складывать дядя Милтон, заставила себя не поднимать глаза. Она смотрела из-под ресниц на руки матери и видела, что они пусты.
Значит, она забыла про платье. В этом можно было не сомневаться. Негнущимися пальцами Дэйдр молча сломала кусок мозаики пополам. Затем сломала еще один, потом еще и еще. Когда дядя Милтон это обнаружит, а он несомненно обнаружит, он ее накажет.
Он был единственным человеком, которого она действительно боялась, но она ни за что в жизни не позволила бы ему это понять.
Это бы слишком сильно его порадовало. Потому что он любил ее не больше, чем она его. Он сидел в кресле и с ненавистью смотрел, как ее худое быстрое тело двигалось куда хотело. Один раз он настолько вспылил, что чуть не вскочил, чтобы погнаться за нею.
Но услышал шаги Мэри и опустился обратно в кресло.
Конечно, он не совсем вскочил, потому что не мог. Но казалось,
