моем дачном участке, даже не пришла мне тогда в голову. Уже второй раз я выбрал неправильную стратегию поведения, в чем позже пришлось раскаиваться.
— Ну как хотите, — с оттенком легкой угрозы промолвил старлей. И, пройдя внутрь сарая, обернулся и громко воскликнул: — Ба, да тут и лопата есть! Ты смотри, совсем новая… Не хотите нам помочь? — вновь обратился он ко мне.
— Не хочу, — сразу ответил я. И тут же добавил: — А в чем?
— В том, чтобы немножко раскопать здесь, — ехидно пояснил милиционер. — Не хотите? Ну как хотите. Петренко! — окликнул он своего подчиненного.
— Я! — немедля вытянулся перед ним молодой ушастый сержант.
И, не дожидаясь приказа, тут же схватил лопату — и усердно начал раскапывать землю.
— И земля совсем свежая, — через полминуты констатировал лейтенант.
А еще через две минуты разгоряченный Петренко замер и с волнением поглядел на старшего:
— Там, кажись, того… что-то мягкое.
— Ну давай тогда теперь поаккуратнее, — участливо посоветовал сержанту старлей.
Петренко осторожно стал расчищать землю острием лопаты. Вскоре показался знакомый мне материал рубашки Носова. Я не выдержал и отвернулся.
— Что такое, гражданин? — немедля отреагировал на мои действия лейтенант. — Вам нехорошо?
Я только неопределенно покачал головой.
— Придется вам проехать с нами, — со вздохом, как бы сожалея, заключил милиционер.
— Вот так понаписали, — заключил следователь, наконец отложив исписанные листы в сторону. — Прямо сюжет для детективного фильма! Только нам вы голову не заморочите, гражданин Носов. Мы, смею заверить, и не таких на чистую воду выводили.
Подследственный поморщился:
— Долго вы еще будете называть меня Носовым? Повторяю: Носов мертв.
— Ну хватит! — прикрикнул следователь и даже хлопнул ладонью по столу. — Я все понимаю. Решили психом прикинуться. Думаете, посадят в психушку на пару лет — этим и отделаетесь? Так вот, не выйдет! — Он привстал и замахал указательным пальцем прямо перед лицом подследственного.
— Никаким психом я не прикидываюсь, — спокойно возразил последний. — Это вы как будто хотите из меня психа сделать. Вы нашли на моем участке тело Носова, а я — Уткин, Уткин, слышите?!
— Ну артист, — покачал головой следователь.
— Режиссер, — поправил подследственный.
— Один черт, — махнул рукой следователь. — Режиссерам ведь тоже дают звание заслуженного артиста?
— Дают, дают, — нехотя согласился подследственный.
— Ну вот и все, — словно бы успокоился следователь, но тут же снова завелся: — Вот вы бы, Носов, свою вину так же легко признали!
— Я Уткин, — устало возразил подследственный.
Следователь неожиданно улыбнулся:
— А вообще, похожие, конечно, фамилии… Прямо как из анекдота… Если бы только речь не шла об убийстве, — заключил он, опять нахмурившись.
— О самоубийстве! — почти выкрикнул подследственный. — Не пытайтесь приписать мне лишнего! Я виноват только в том, что закопал тело самоубийцы, вместо того чтобы сообщить об этом милиции!
— И не совестно так выкручиваться? — с недовольством посмотрел на него следователь. — Вы ведь уже запутались в своих показаниях! Сначала говорили, что вообще знать не знаете, что это за труп такой и кто его закопал. А теперь вон чего понаписали! — Он взял исписанные листы бумаги и брезгливо бросил их обратно на стол. — Теперь вы уже сознаётесь, что закопали труп! Но при этом называете себя фамилией покойного! А мертвому приписываете собственную фамилию! Так почему же при стольких бессмысленных искажениях фактов я должен еще и поверить, что вы не убивали хозяина дачи?!
Подследственный схватился за голову:
— Господи, я больше не могу вас слушать! Откуда вы все это взяли — то, что вы говорите?! Я хозяин дачи, именно я, Уткин! У меня и все необходимые документы есть!
— Тогда предъявите, — словно издеваясь, предложил следователь.
— Они на даче остались! — крикнул подследственный и даже привстал.
— Спокойно! — осадил его следователь. — Носов, вы что — самым умным себя считаете? Уничтожили документы покойного… вероятнее всего, убитого… и решили, что вас примут за него, хозяина, а его, мертвого, — за вас? Вы с какой, спрашивается, Луны свалились?!
— Документы на дачу лежат на даче, — медленно и тихо выговорил подследственный. — Поищите как следует… Прошу вас!
— Ну точно марсианин! — показал на него пальцем следователь. — Неужели вы думаете, что после того, что случилось, мы не устроили на даче Уткина самый тщательный обыск?
— Значит, устроили, — прошептал подследственный. — Обыскали… И что — нет документов? — с волнением спросил он.
— На дачу — нет, — отрезал следователь. — А вот кое-какие другие документы нашлись. Диплом ВГИКа, выданный некоему Носову, — с усмешкой выговорил он. — А кроме того, паспорт на имя Носова же…
И следователь с триумфом поглядел на подследственного: мол, ну что, как же ты теперь станешь отнекиваться?..
Подследственный сглотнул и забормотал:
— Все ясно, перед самоубийством он специально спрятал где-то в доме свои документы… А мои… мои, значит, нашел и куда-то дел… уничтожил… Но мой паспорт, — вдруг громко прошептал подследственный и поднял округлившиеся глаза на своего визави. — Моего паспорта там не было, то есть на даче… Он у меня дома, в городе, в квартире… Пошлите туда своих милиционеров, и пусть они снова обыщут, найдут…
— Носов, Носов, — негромко, но выразительно прервал собеседника следователь. — Вы все-таки хотите продолжать эту бессмысленную игру? Повторяю: ваш паспорт мы уже нашли… И, кстати, в каком городе мы, по-вашему, находимся?
Подследственный как будто оскорбился и неохотно ответил:
— В Москве, конечно, где же еще…
— Правильно, — обрадованно протянул следователь. — Ну а вы-то у нас где прописаны?
— Где же? — с горьким любопытством поглядел на него подследственный.
— В Копейске, гражданин, — назидательно проговорил следователь.
— Первый раз слышу, — пожал плечами подследственный. — Так вот, значит, откуда Носов… Или он только после учебы там оказался?.. — Он вдруг встрепенулся и ясным взором посмотрел в лицо следователю: — А не могли бы вы дать… показать этот самый паспорт Носова?..
— Э-эх, — вздохнул следователь. Но все-таки открыл ящик стола — и бросил перед подследственным на стол пресловутый документ.
Подследственный жадно схватил его, раскрыл, а затем чуть не подпрыгнул.
— А фотография?! — ошеломленно воскликнул он. — Фото… Фотокарточки же здесь нет, нету!
— Ну это уж вас надо спросить, почему ее там нет, — развел руками следователь. — Сами, видно, вырвали. Чтобы потом весь этот цирк здесь устроить…
— Так, слушайте, — в голосе подследственного зазвучали угрожающие нотки, — вы сейчас со мной обращаетесь как… В общем, это произвол. Кажется, уже прошли те времена, когда вам… вашему брату дозволялось… Я на вас жаловаться буду!
— Жалуйтесь, — с равнодушным видом покачал головой следователь.
— Вы… вы… — с волнением продолжал подследственный, уже принявшийся активно жестикулировать, — вы суете мне чужой паспорт с вырванной фотокарточкой… и лишь на том основании, что его нашли на моей даче,
