Вначале Эраст Петрович говорил коротко, только про основные события. Но Маса, слушая, оживал на глазах. Заблестели глаза, порозовели щеки. Тогда Фандорин не пожалел красок. Принялся расписывать горящее море Биби-Эйбата, гонку по волнам на восьмидесятикилометровой скорости, схватку в подземной галерее.
– Я умру, – печально молвил японец, дослушав рассказ.
– Г-глупости! Врач сказал, что ты идешь на поправку!
– Я умру не от раны. У меня разорвется сердце из-за того, что я всего этого не видел…
Маса сложил руки на груди, словно покойник, закрыл глаза, и лицо у него приняло такой желто-восковой оттенок, что Фандорин перепугался, побежал за доктором.
Но в дверях столкнулся с Гасымом.
– Всё знаю, – сказал Гасым. – Где сейчас собака Шубин найти знаю. Едем, Юмрубаш. Будем ее прижать.
Эраст Петрович оттолкнул его.
– Не сейчас! Нужен доктор! Маса умирает!
– Если умирает, зачем глаза хлопает? – удивился гочи.
Маса действительно повернул голову и мрачно глядел на господина. Гасыма словно не замечал – должно быть, не желал смотреть на счастливого соперника.
– Пойдем, Юмрубаш. По дорога расскажу.
«Э нет, тогда Маса точно умрет».
– Говори здесь. Где Шубин?
– Вечер в Летняя казино поедет. Люди говорят, каждая среда вечер туда ездит. Играет рулетка.
– Каждую среду? Ну что ж, поедем и мы. Давненько не играл я в колесо Фортуны, – задумчиво протянул Эраст Петрович. – Судя по употреблению женского рода, к-казино ты не одобряешь?
– Шайтан твоя казино! Все деньги у меня отобрала, кинжал отобрала, газыри были чистый серебро – отобрала! Тьфу!
– Ну тогда ты не будешь играть.
Гасым подозрительно прищурился.
– А что буду делать?
Фандорин коротко объяснил. План составился легко, безо всякого Никки.
– Не очень понял, да? – сдвинул мохнатые брови Гасым.
– Я подробнее растолкую на месте, когда осмотрюсь, – успокоил его Эраст Петрович и повернулся к раненому. – Отдыхай, Маса. Набирайся сил. Мне нужно п-приготовиться к сегодняшнему вечеру.
Японец моргнул, стряхивая с ресниц слезинку.
– Я никогда никому не завидовал, всегда был доволен своей кармой. А этому тупице очень завидую. Заставляю себя сказать ему что-нибудь вежливое и не могу. Идите, господин, и не беспокойтесь обо мне. Я не умру, пока вы не вернетесь. Иначе как я узнаю, чем всё закончилось?
* * *
В гостинице портье Катечкин сказал:
– Вам был звонок из Петербурга. Телефонировал некто Илларион Константинович, фамилии не назвал. Попросил связаться с ним вот по этому номеру.
Это был тот самый чиновник особых поручений. Бумажку с номером Эраст Петрович сунул в карман. Никуда звонить он, конечно, не собирался. Мало ли кто подслушивает междугородные разговоры на бакинском коммутаторе. Шубин давеча продемонстрировал, какие доверительные у него связи с местными телефонистами.
Катечкин понизил голос:
– И еще этот господин, очень солидный, попросил меня немедленно ему сообщить, как только вы появитесь…
– А вот этого не нужно. – На стойку легла красная купюра. – И вообще: кто бы ни з-звонил, всем отвечайте – отсутствует.
Никаких телефонных разговоров. Пусть придумают что-нибудь получше. Честно сказать, Фандорин сейчас не очень-то и хотел вступать в объяснения с Петербургом. После объяснения с Шубиным ясности прибавится, а пока в наличии одни подозрения.
Все навыки осторожности у Эраста Петровича были мобилизованы. Поэтому в номер он вошел с соблюдением мер безопасности, не стал раздвигать штор, но в щель между ними выглянул.
Как интересно! На крыше противоположного дома что-то блеснуло. Пока шел по улице, слежки не было, а тут смотрят – через бинокль. Или, может быть, через оптический прицел?
Заметили?
Он плавно отодвинулся от окна.
Кто приставил наблюдение? Шубин? Дятел?
Так или иначе охота на охотника возобновлена.
Задребезжал телефон.
«Проверяют, у себя ли? Или все-таки увидели? Почему портье соединил, ему же было велено всем отказывать?»
Поколебавшись секунду-другую, Эраст Петрович снял трубку. Если наблюдающие заметили в комнате движение, отмалчиваться не следует.
– Горничная Федотова, – пропищал Фандорин противным голоском. Давненько не доводилось прикидываться женщиной.
Мужчина с легким акцентом спросил:
– Разве господина Фандорина нет?
– Нету-с. Я тут прибираюсь.
«Акцент не кавказский».
– Странно. Он поднялся к себе.
«Немецкий или прибалтийский. Среди большевиков много латышей».
– Не могу знать. Должно, в колидоре задержались, сейчас придут-с. Передать что прикажете-с?
– …Нет. Я перезвоню.
«Выходит, зря дал Катечкину десятирублевку. Кто-то платит больше. Или стимулирует иными средствами…»
Эраст Петрович переоделся в вечернее – против своих обыкновений очень быстро. На улицу вышел через черный ход.
«Ничего. До вечера посижу в каком-нибудь кафе. А как только прищучу господина подполковника, жизнь сразу сделается менее таинственной».
* * *
В веселом городе Баку помимо главного казино – превосходного палаццо, выстроенного по образцу монакского, имелось еще и казино летнее, не менее роскошное. Против Приморского бульвара, прямо в море, на столбах, стоял чудесный деревянный дворец с башенками – городская купальня. Днем он и использовался в качестве купальни для «чистой» публики, по вечерам же в главном зале собирались любители азарта. Здесь, над водой, не ощущалось знойное дыхание южного ветра гилавара, в открытые окна задувал свежий бриз, а звуки скрипок и валторн сливались с плеском волн.
Эраст Петрович долго прогуливался по набережной, приглядываясь к волшебному замку, похожему на мираж – так невесомо парил он, сияя огнями, пугающий и манящий, между темно-синим небом и черным переливчатым морем.
Шоколадный «руссо-балт» Шубина был гарирован среди других автомобилей и экипажей. Шофера нет. Значит, подполковник водит машину сам – отрадно.
Со стоянки Фандорин еще наведался к лодочному причалу, выкурил там сигару. И лишь после этого ленивой походкой праздного гуляки направился по длинному деревянному мосту ко входу в обитель низменных страстей.
В кассе, где меняли жетоны, Эраст Петрович, окончательно войдя в роль, присвистнул:
– Однако!
Здесь на мелочи не разменивались. Самая дешевая фишка, красная, была пятирублевой, синяя стоила десять рублей, желтая – четвертную. Публика в основном брала синие и желтые. У Фандорина было с собой три сотни, непустяковые деньги, но двое господ впереди поменяли один пять тысяч, другой пятнадцать.
– Я нынче по маленькой, – сконфуженно объяснил Эраст Петрович (верней, его персонаж) кассиру.
– В гардероб пожалуйте, – не слишком любезно ответил тот.
Справа небольшая очередь тянулась к окошку с табличкой «Гардероб», что по летнему времени было странно.
Пожав плечами, Фандорин хотел пройти мимо, но тут к нему сунулся невысокий человечек с мятым лицом, на котором болезненным блеском сияли черные, воспаленные глаза.
– Никогда вас здесь не видал, – сказал незнакомец, снимая шляпу и искательно улыбаясь. – Впервые изволите?
– Впервые.
– Могу сопроводить. Подсказать, уберечь, объяснить.
Типаж знакомый. Такие трутся возле игорных домов по всему миру. Есть алкоголики, есть опиоманы и кокаинисты, а это другая болезнь – называется «игромания».
– Красненькую фишечку пожалуйте, сударь, мне и довольно будет.
«Пожалуй, чичероне мне не помешает».
– Буду доволен – получите желтую, – пообещал Фандорин, и человечек просиял.
– Не разочарую!
– Как вас называть?
– Юшкой.
Эраст Петрович поморщился:
– Нет уж, вы представьтесь как-нибудь пообстоятельней.
– Бывали времена, когда я звался Юсуфом Абдуррахмановичем и даже Юсуф-агой. Если колесо фортуны повернется, потребую, чтобы меня вновь величали со всем почтением, а пока – Юшка и на «ты», большего не заслуживаю.
Попрошайка униженно поклонился. Как зовут благодетеля, спросить не осмелился.
– Что ж, ведите меня в вертеп порока.
Юшка деликатно, двумя перстами, придержал его за рукав.
– Должен предупредить. Если имеете при себе оружие, надобно сдать. Иначе при входе завернут. Здесь охранники ушлые, специально натасканные.
Лишь теперь Фандорин заметил, что гардеробщик принимает у посетителей не трости и шляпы, а кинжалы, пистолеты, револьверы.
– Это Баку, – повторил гид вечную местную присказку. – Народ горячий. Может случиться смертоубийство. А некоторые, бывало, и застреливались, прямо в зале.
Перед помпезным входом двое гибких молодцев выделывали руками пассы, будто обмеряли фигуру пузатого господина в туземном наряде. По повадке видно – мастера обыска. Пожалуй, «веблей» придется сдать. Маленький «дерринджер», прицепленный сзади к поясу – тоже. Эти найдут.
«Пожалуй, оно и кстати. Облегчит задачу».
