— Погоди, Валя. Если я правильно понял, ты хочешь, чтобы я приударил за этой женщиной. Но ведь со мной две девушки. Не лучше ли, чтобы я был один?
— Ох, шеф, ничего вы не понимаете! Короля делает свита. Я — телохранительница, это последний рублевский писк. Видите, у меня очки зеркальные и провод в ухе. Вы с Сашкой сядете за один столик, я за соседний, так положено. Сосу кока-колу, верчу башкой, как заведенная. Сашка — ваша лялька. В смысле, любовница. Знающему человеку понятно без слов: солидный джентльмен с хорошим вкусом вывез свою девушку покушать и позагорать. Марфа вас такого прикинутого вмиг срисует, станет пялиться, соображать, что вы за шиш с горы. Вы на нее тоже как бы западаете. Бросаете ляльку, подсаживаетесь. Ей приятно — весь «Прибой» видит. Да за такой пи-ар она вам что хотите расскажет.
План, пожалуй, был неплох. В самом деле, навести Марфу Захер на разговор о рукописи будет несложно. Можно намекнуть на знакомства в среде лондонских издателей…
Валя позвонила в спорт-клуб, поворковала с администратором, называя ее «Верунчик». Доложила:
— Всё нормально, шеф. Марфуша играет в теннис. Полный вперед!
Вырулила через сплошную черту и погнала прямо по разделительной полосе, со скоростью двести.
— Ты что?! Остановят!
— По Кутузовскому можно, — снисходительно обронила ассистентка. — Если, конечно, ты на «бентли» и в номере три буквы А. Иначе опоздаем.
Не опоздали. Даже раньше приехали.
Просторная парковка перед спорт-клубом была сплошь забита дорогими автомобилями, не воткнешься. Имелось, правда, одно-единственное местечко, но туда уже нацелился въехать задом громоздкий черный джип.
Как бы не так!
Валя дала по газам и ввинтилась в просвет прямо перед носом у конкурента.
— Что за хамство, — обругал ее Ника.
Того же мнения был и водитель джипа. Большой мужчина с квадратной физиономией не спеша вылез из своего катафалка, не спеша подошел.
— Алё, подруга, тебя где так ездить учили? Это мое место. Ну-ка отъехала!
— Отвали, — лениво уронила невоспитанная ассистентка.
Квадратный запыхтел:
— За хамство ответишь. Мне плевать, чья ты лялька.
Этого Валя стерпеть не могла.
— Мужчина, вы хотите проблем? — Она выскочила из машины. — Обеспечу.
— Я тебе сам обеспечу, сучка драная. Да ты знаешь, кто я?
Объяснить, кто он, борец с хамством не успел — Валя ткнула ему железным пальцем в солнечное сплетение, и он согнулся пополам.
— Учти, урод, это еще не проблема. Проблемы будут впереди. Исчез по-быстрому, ясно?
— Ясно, — прохрипел квадратный и заковылял прочь.
От этой отвратительной сцены Фандорина всего заколотило.
— Валентина, ты ведешь себя гнусно!
А помощница была сама безмятежность — инцидент нисколько не испортил ей настроения, совсем наоборот.
— Николай Александрович, это же Рублевка. Тут по-другому нельзя. Тонкий слой гламура, под ним джунгли. Если не показывать зубы, в два счета затопчут.
Пока поджидали Марфу Захер, Валентина стояла, облокотясь о дверцу, и развлекала слушателей антропологическими этюдами — сортировала посетителей «Фитнес-эмпориума» по разрядам.
— Все жительницы Рублевки, за малым исключением, делятся на четыре категории, — вещала ассистентка, стараясь не выбиваться из лексикона настоящей леди. — У каждой свои видовые признаки. Вот эта, например, — показала она на даму, вышедшую из клуба, — из высшего класса. Жена большого чинуши. Сейчас они на Рублевке главные. Деньги у них не заработанные, а нахапанные. Бояться нечего, никто не тронет. Видите, какая она важная. По сторонам не смотрит, но на губах легкая улыбочка — потому что не из-за чего нервничать. Сядет в «ауди-8» или БМВ, обязательно с федеральным номером.
Так и вышло: дама села в черный лимузин с мигалкой и укатила.
— Эта из силовиков, — уверенно сообщила Валя про следующую спортсменку. — Сразу видно: никаких улыбочек, губки коромыслом. Ментовская или прокурорская жена. У них улыбаться не принято. Тачка — «гелендеваген» или джип «лексус», тоже черная.
Николас только головой покачал — в точку.
— А эта? — спросил он про скромную, интеллигентного вида женщину с рюкзачком через плечо.
— Обычная буржуйка, их номер теперь последний. Деньги у мужа есть, но все в бизнес вложены. Запросто миллион из оборота не вынешь, чтоб десять соток к участку прикупить. Сейчас сядет в скучный «мерс», а то и в обычное «вольво».
И опять угадала.
— Какая красивая! — сказала Саша про смазливую и нарядную девицу, легко сбежавшую по ступенькам. — На остальных непохожа.
— Правильно. Это четвертая категория. Золотая молодежь. Дочка какого-нибудь хрена, то есть господина, из первых трех категорий. Целый день по бутикам и кафешкам тусуется. Тачка — спортивная или кабриолет.
Девица, в самом деле, укатила в приземистой открытой машине. Саша в восторге захлопала в ладоши:
— Здорово!
— Ну хорошо. А к какому разряду принадлежал человек, которого ты так ужасно обхамила? — спросил Фандорин.
— Мент, конечно. Разве непонятно? «Ваген», номера, говорок. Полковник или подполковник. Нормальный «оборотень в погонах». Тут их пруд пруди.
— И он тебя испугался?
Валя засмеялась.
— Само собой. Он же знает, что я знаю, что он мент. Если так на него пру, значит, имею право. Внимание, вот она!
Из дверей вышла стройная женщина в индийском сари и больших темных очках, с теннисной сумкой через плечо. Николас нипочем не узнал бы в ней красотку с гламурных фотографий, но Валиному глазу можно было доверять.
Саша шепнула:
— А она в какую машину сядет?
— Эта косит под «звезду», их на Рублевке немного, на целую категорию не тянут, — прикидывала вслух Валя. — Настоящих бабок у нее нет. Какая-нибудь тачка из не шибко дорогих, но с претензией. Или вон тот кабриолетик «пежо», или «ранглер», или открытый «крузер»…
Марфа Захер села в красный джип «ранглер».
— Браво, Валентина, — склонил голову Ника. — Садись, поехали за ней.
Но ассистентка пребывала в задумчивости.
— Шеф, вы ее хорошо рассмотрели?
— Да, а что?
— Видели, как она на меня глянула, когда мимо проходила?
— Нет, не обратил внимания. Валентина поцокала языком.
— План меняется.
— Почему?
— Не клюнет она на вас. Я этот взгляд хорошо знаю. В интернете вашем главного не написали. Розовая она, сто пудов. В смысле, наверняка.
— Какая-какая?
— Розовая. Лесба. Поэтому и с голубым Раульчиком замутила. Ему удобно, и ей тоже. Шеф, давайте за руль.
Она сдернула с носа зеркальные очки, вынула наушник. Отдала Николасу.
— Ты что?
— Спокойно. На арену выходит Валентина, укротительница розовых львиц. Легенда меняется. Вы сами по себе — папа с дочкой. Или папасик с лялькой. Неважно. Сидите себе, обедайте. Всё сделаю сама.
Столики были установлены на дощатом помосте, нависшем прямо над рекой. Слева, на таких же мостках, пляж с лежаками.
Мягкая тень от зонта, волны прохладного воздуха от вентиляторов — всё здесь располагало к релаксу или, как говорили в прежние времена, к неге.
— А цены не очень дорогие, — сообщила Саша, углубившаяся в изучение меню. — Салат из крабов 22 рубля, отбивная из мраморной говядины — 55. А что такое «мраморная говядина»?
— Черт ее знает. Но это не рубли, это у.е. Видишь, внизу написано?
Девушка в ужасе отложила карту.
— Не беспокойся. Выбирай, что хочешь. Клиент оплачивает все расходы.
Он помахал платиновой кредиткой, полученной от Аркадия Сергеевича, но сам в меню еще не заглядывал — всё время следил за «объектом», Марфой Захер. Вот когда зеркальные очки пригодились.
Валя заняла столик по соседству с литагентшей, которая, на счастье, обедала в одиночестве. Сейчас она, посасывая сигарету, как раз делала заказ. Голос уверенный, слышен издалека. По всему видно — эта дамочка здесь, как дома:
— Просто порежьте зеленюшечки, капельку ачетто бальзамико, оливкого маслица ложечку — Марио знает, какое я люблю. А рыба у вас сегодня какая?
Едва официант удалился, за дело взялась Валентина.
Подошла с сигаретой в руке, что-то сказала — очевидно, попросила прикурить. Наклонившись к зажигалке, бросила на Марфу длинный взгляд из-под челки (Фандорин поморщился).
— А можно, я буду закуску, первое, второе и третье? — тронула его за руку Саша.
— Что? Ну конечно можно.
Когда он снова повернулся, обе красотки уже сидели рядом, а официант переносил с одного столика на другой Валин прибор.
— Кажется, контакт налажен, — прошептал Ника.
— Угу.
Но для Саши вокруг было слишком много всего интересного. Определившись с выбором блюд, она стала вертеть головой во все стороны.
— Ой, глядите, голая совсем!
