«Бьюсь об заклад, у него желтуха», — подумала Арманда Симоне, когда Альфонс Баллю в сопровождении кузины вошел в холл.
— Я уже не надеялась вас увидеть. Вы болели? — прогнусавила она.
— Да, печеночный приступ. Я и сейчас не совсем здоров. Поэтому планирую завершить свое выздоровление у Мишлен, которая поднимется за моими вещами.
— Я сейчас вернусь, Пулэ.
— Я полагаю, вы рассчитаетесь со мной? — поинтересовалась вдова.
— Разве я похож на проходимца? Получите всю сумму до сантима. Мне жаль покидать такую очаровательную хозяйку, которая с возрастом только хорошеет.
Альфонс Баллю безуспешно попытался обнять свою хозяйку, которая ускользнула от его объятий, как змея при виде скорпиона.
— О, не пытайтесь заморочить мне голову своим притворством, я слишком хорошо знаю мужчин! Вам уже недостаточно вашей цацы, разбирающейся в папильотках?
— Этой жеманницы? Она легкомысленна, пустоголова, непостоянна. Ах, уверяю вас, Арманда, нет ничего лучше зрелой женщины!
— Как вы смеете называть меня Армандой и оскорблять, говоря о моем возрасте?!
Выйдя из столовой, Адемар Фендорж поспешил на помощь к ней на помощь.
— Пристало ли говорить о вашем возрасте, когда вы еще только расцветаете?! Фи! Грубиян! Мадам, не окажете ли вы мне честь пройти со мной в мою комнату, чтобы полюбоваться моляром гиппопотама? Мсье, я вам не кланяюсь!
— Ну, что тут стряслось? — поинтересовалась Мишлен Баллю, появившаяся с двумя внушительными чемоданами в руках. — Ты был желтым, как лимон, а сейчас красен, как помидор!
Мели Беллак приготовила им сырые овощи и пирог с птицей. Поужинав, Кэндзи и Джина устроились в переоборудованной спальне.
— Пинкус отправил мне несколько писем. Он не возражает против развода, однако боится, что его будет непросто оформить, учитывая расстояние, которое нас разделяет. Это первый шаг. Я вам уже рассказывала о Дусе, подруге детства Таша? Она эмигрировала в Нью-Йорк, где Пинкус подыскал ей жилье. Она работает секретаршей у него и у его помощника.
Кэндзи стоял к ней спиной, уставившись в окно. Он был недоволен или зачарован сумерками?
— Дуся, в свою очередь, написала Таша. Она ей рассказала, что у нее был жених в России, учитель математики, который расстался с ней, когда узнал, что она еврейка. Грустная история. Моя вторая дочь, Рулея, отправила мне несколько фотографий Маркуса. Он очень красив, копия отец…
Она не спускала глаз со спины Кэндзи.
— Какое счастье, что Виктор и Таша скоро станут родителями! Правда, я сразу стану еще старее: дважды бабушка…
Кэндзи резко обернулся.
— Вы прежде всего женщина, женщина, которую я люблю! Поэтому, умоляю, прекратите навязывать мне этих младенцев! Полагаю, не получив развода вы никогда не согласитесь переехать жить сюда, со мной…
Она внимательно посмотрела на него, сгорая от смущения, желания и радости.
— Вы неправы, любовь моя! Я всегда мечтала иметь ванну.
В 1896 году, согласно статистике, население планеты составляло 1 миллиард 480 миллионов человек.
Борьба великих держав за раздел мира продолжалась.
Английский авантюрист, доктор Джеймсон, пересекает границу Трансвааля и пытается захватить Йоханнесбург. Отряд взят в плен бурскими войсками, самого Джеймсона заключают в тюрьму. Вот какая заметка была опубликована в «Пти журналь»:
Германский император Вильгельм II отправил поздравительную депешу господину Крюгеру, президенту Южно-Африканской республики (Трансвааль), одержавшему победу над солдатами своей бабки.[119]
В Англии распространялись слухи о неизбежном конфликте с Германией.
Итальянцы, обосновавшиеся в Эритрее и Сомали, сражались в Абиссинии с войсками негуса Менелика II[120] и потерпели сокрушительное поражение в Адуа. Волнения, прокатившиеся по Италии, привели к отставке кабинета министров во главе с его председателем господином Криспи.
Англичанин лорд Герберт Китченер сражался против Махди,[121] ставшего правителем Судана.
На Антильских островах уже два года воевали против Испании за свою независимость кубинцы.
Япония подписала с Россией договор о Корее, ставшей кондоминиумом, то есть совместной собственностью двух держав.
В Турции с сентября 1895-го по февраль 1896 года число жертв среди армян достигло 25 тысяч человек. По Криту прокатились кровопролитные столкновения с правительственными войсками.
Джибути стал одной из французских колоний под названием Берег Французского Сомали.
Генерал Галлиени стал правителем Мадагаскара.
В том же году можно было прочитать в «Иллюстрасьон», что американский электрик господин Рич предложил использовать для бомбардировки городов авиаторпеду.
«Можно лишь порадоваться появлению подобных орудий, так как приближается время, когда мощность средств разрушения сделает войну невозможной».
Между тем во французской пехоте скорость передвижения уменьшилась со 127 до 120 шагов в минуту, а длина шага осталась прежней — 27 сантиметров.
«Быть любопытным, но ничем конкретно не интересоваться — вот в чем заключается работа репортера», — писал Фердинанд Брюнетьер, редактор «Ревю де дё монд», о котором так резко отзывался Верлен.[122]
Обыватели упивались рубрикой «Происшествия», появившейся во всех газетах. В феврале, после двадцатишестилетнего перерыва, вновь был проведен парад Жирной Коровы.[123] Фермер из Сены и Уазы с особой заботой растил странного теленка с двумя головами. Согласно полицейской статистике, в Париже насчитывалось невероятное число иностранцев — 181 тысяча человек. Но и эта «тревожная» цифра, по мнению «Пти журналь», была далека от истины: «Большое число иммигрантов из экзотических стран не заявляет о себе, так как им есть что скрывать». Замечательно практичное изобретение переворачивает повседневную жизнь французов: мухоловка, представлявшая собой вращающуюся металлическую пластинку с желобком, намазанным медом или вареньем. В конус, возвышающийся над пластинкой, попадали мухи и другие вредные насекомые. Это нововведение оказалось весьма полезным, особенно когда вдруг выяснилось, что, когда коврики вытряхивают в окно или плюют на землю, это способствует размножению микробов. Французов утешает только рекорд, установленный их соседями англичанами, у которых в мороженое, продававшееся на открытом воздухе, попадали угольная пыль, опилки, соломинки, текстильное волокно, табак, шерсть, мухи, лапки клопов и даже клопы целиком, что в сумме давало 7 миллионов микробов на один кубический сантиметр. Во Франции же в лимонаде известных фирм содержалось всего около 1 миллиона микробов на кубический сантиметр. «Монд иллюстре», в свою очередь, задавалась животрепещущим вопросом: «Следует ли среди других прав человека упомянуть право на плевок?»
Уже стали появляться первые автомобили марки «Форд», однако первенство оставалось за велосипедом, которому отдавали предпочтение даже перед серийным бензиновым автомобилем Леона Болле.[124] Во Франции насчитывалось 160 тысяч велосипедов, более 25 тысяч из них — в одном Париже. К концу 1896 года 300 фиакров в столице были оснащены шинами фирмы «Мишлен», благодаря чему значительно уменьшился шум от колес с железным ободом. Большим достижением также было то, что на специальных станциях можно было сесть на омнибус. В январе в Вене впервые были применены в хирургии рентгеновские лучи, в то время как в Гамбурге господин Кислинг посредством тех же лучей получил изображение скелета эмбриона.
Во Франции тогда насчитывалось 38 228 969 жителей. В Париже — 2 511 955, в Алжире — 4 393 698.
11 апреля сенат отклонил проект о налоге на доход, предложенный Полем Думером, обрадовав два с половиной миллиона рантье. А 52 500 работников с января по декабрь устроили 465 забастовок.
23 мая было учреждено Министерство почты и телеграфа. В тот же день господин Пубель, изобретатель урн, был назначен послом в Ватикане.
30 мая на банкете в Сен-Манде социалисты решили создать свой блок. Адвокат Александр Мильеран представляет, за неимением лучшего, реформистскую программу. Жан Дени Бреден в издании «Аффер» вкратце ее излагает и комментирует:
«Общественная собственность должна постепенно сменить капиталистическую. Некоторые отрасли промышленности, такие, как сахарная, уже сейчас готовы к социалистическому присвоению […] Социалисты являются интернационалистами, но у них нет “кощунственной и безумной идеи” разрушить родину. Да, они — патриоты. […] Сначала нужно войти в правительство. Так французские социалисты дисциплинируют себя.»
Жан Дени Бреден делает вывод: выходит, социалисты хотят укрепить буржуазную республику!
