требованию. Жадно вдыхая полной грудью влажный осенний воздух, друзья направились к остекленному вестибюлю метро «Черная речка».
— Послушай, ты видел… — начал было Джон, но его бесцеремонно прервали.
— Мужики, курить есть? — Сутулый худой паренек вынырнул из-за торгового павильона прямо перед ними. Ватсон поджал губы. Холмс невозмутимо сунул руку в карман куртки и подал пареньку маленький, умещающийся в ладони, бумажный пакетик, держа его за краешек указательным и средним пальцами:
— «Голд Вирджиния». Устроит?
— Хех, ничего себе. Уважаю! — Парень посмотрел на Шерлока с удивлением, сплюнул и мгновенно растворился за ларьком с цветами.
— Еще немного на метро — и, хвала небесам, мы будем дома, — с облегчением покачал головой Ватсон. — Но, Шерлок, ты видел? Ту незнакомку в автобусе. Ты же наверняка уже знаешь, кто она такая и как ее можно найти? Кажется, у нее была большая сумка, возможно, для учебников. Скорее всего, она студентка…
— Ты про кого? — Холмс удивленно посмотрел на него. — Про ту сомнительную особу, которая терлась о тебя, как кошка о флакон валерианы?
Ватсон мгновенно вспыхнул.
— Черт, Холмс! Осторожнее! Что ты говоришь?! — возмущенно воскликнул он гораздо громче, чем обычно позволял себе на улице.
— Говорю, она крайне сомнительна. — Холмс фыркнул. — Кто предусмотрительно надевает тонкую майку с глубоким вырезом под осеннюю куртку? Тот, кто собирается что-то продемонстрировать, — например, пышные формы наивному британцу. Если бы ты был в силах обратить внимание на что-то кроме, то заметил бы, что девушка подчеркнуто скромно одета, но ее ногти покрыты алым лаком — она поленилась или не успела привести их в соответствие с остальным образом. Ее сумка не просто большая, а большая из натуральной страусиной кожи — это недешевая вещь. А ее серьги? Они дорогие. Белое золото, крупные сапфиры — такие не купишь на стипендию. Явно не наследство — слишком современный дизайн. Скорее всего, подарок. Подозреваю, что не от подруг. Она мелькала несколько раз в Кронштадте. Как ты мог ее не запомнить? Наконец, из всего салона она выбрала именно то место, где стоял ты. Напрашивается вывод: ей было что-то от тебя нужно.
— Ты считаешь, красивая девушка не может просто так проявить ко мне интерес? — вскипел Ватсон.
Холмс оскорбительно долго думал, прежде чем ответить.
— Теоретически может. Но не эта, дружище, не эта. И не тот интерес, на который ты надеешься. У нее была совершенно определенная цель. Правда, я не до конца понял какая.
— Младший лейтенант Зинько, сержант Беляев. Предъявите документы, — резко раздалось за спиной. Командные ноты в голосе не сулили ничего хорошего.
— Но, кажется, скоро пойму, — пробормотал Холмс, со вздохом оборачиваясь. Перед ними стояли двое патрульных полицейских. Один из них, вероятно, Зинько, предостерегающе держал руку на кобуре. Рядом со вторым переминался паренек, который пять минут назад спрашивал закурить. Вид у него был тоскливый.
— А-а-а, туристы! — хищно обрадовался Зинько, разглядывая поданные ему паспорта. — Достопримечательности Северной столицы? Русская кухня в ассортименте? По экскурсиям, значит, катаетесь, а заодно наркоту толкаете? Пройдемте-ка в участок.
Второй полицейский ловко прихватил за рукав рванувшего было в сторону парнишку.
— Позвольте, какую наркоту?! — возмущенно подался вперед Ватсон. — За что вы нас арестовываете?
— Задерживаю, — строго поправил Зинько и ладонью чуть отстранил от себя порывистого Ватсона. — И спокойнее давайте, не дергайтесь! Нервные какие иностранцы пошли при вашей-то сытой жизни. А может, вы не иностранцы? С таким русским языком… Может, вы шпионы? Задерживаю по подозрению в сбыте наркотиков. До выяснения. Пакетик с чем был, а? Афганочка, базик, анаша? Вы его Леньке Торчку передали, он не отрицает. Из рук в руки, я уж это дело влет просекаю. Или что, скажете, это грудной сбор вашей бабушки? — Зинько перевел острый взгляд прищуренных глаз с Ватсона на Холмса. Холмс вскинул голову, презрительно выпятил нижнюю губу и посмотрел на полицейского сверху вниз, как верблюд на ушастую круглоголовку. Зинько засопел. — Не создавайте себе проблем! Не советую. Покажите-ка, что у вас в карманах.
Холмс и не думал шевелиться. Второй полицейский потянул с пояса дубинку.
— Да ради бога! Смотрите. — Ватсон раздраженно вывернул карманы. — Вот это — чертов билет на чертов автобус. Это — чертовы двести рублей, которые остались после чертовой экскурсии. Это — чек из того чертова супермаркета, где нет приличного сыра. А это… это… это не мое! — Он запнулся, не веря своим глазам, когда вытащил из кармана смятое черно-белое фото симпатичной девушки. Пожалуй, ее можно было бы назвать красавицей, если бы не два изъяна — родимое пятно, которое географическим контуром закрывало половину лица, и остекленевший взгляд. Девушка была мертва.
Парнишка, вытянувший шею из-за плеча полицейского, тихонько присвистнул. Сержант Беляев плавным движением сместился за спину Ватсону. Тот повел кругом беспомощным взором и прерывисто вздохнул.
— Однако, Ватсон… — оценил ситуацию Холмс.
— Ничего себе картиночки, — нехорошо ухмыльнулся Зинько. — Саня, принимаем туристов. И этого тоже. — Он кивнул в сторону Лени Торчка. — У нас тут, похоже, дело — на целую премию! В машину всех.
— Не стоит, — быстро предостерег Холмс, заметив прицельный взгляд Ватсона в сторону дверей метро. — Со сломанными ребрами некомфортно жить.
— Шерлок, что, черт подери, происходит? — яростно прошептал тот, настойчиво подталкиваемый к полицейскому «уазику».
— Именно в этом мы и пытаемся разобраться, — тихо ответил Холмс.
Дверцы лязгнули железом, и «уазик» дернулся, трогаясь с места. Холмс, отчаянно борясь с тряской внутри железного зарешеченного ящика, принялся строчить эсэмэс. Минут через пять дороги друзья поняли, что «луноход» был не самым плохим вариантом транспорта.
12.30 p. m.
Задержанных разместили на расшатанных стульях в тесной комнате с зарешеченным окном, под присмотром немногословного сержанта Беляева, подпирающего спиной косяк.
Разговор начинать никто не спешил. Холмс расслабленно откинулся на хлипкую спинку стула, как в кресле партера в ожидании, когда занавес поднимется и представление наконец начнется. Ватсон тревожно вздыхал и сопел. Ленька изредка шмыгал носом, шумно чесался и грыз ногти. Ждать пришлось долго. Наконец по коридору протопали тяжелые шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошли Зинько и высокий худощавый подполковник.
Зинько был мрачен, и щеки у него горели — судя по всему, начальству совсем не улыбалось иметь дело с иностранцами.
— Э, начальник, я не у дел! — тут же затараторил, приподнимаясь, Леня. — Я сигаретку попросил, а они… Я в завязке! Я… — Под взглядом полицейского парень резко замолчал и приткнулся обратно на стул.
В наступившей тишине подполковник сел за стол и неспешно полистал по очереди три красных паспорта, один из которых незначительно отличался оттенком.
— Это что? — спросил он хрипловатым голосом и бросил на стол бумажный пакетик.
— Трубочный табак, — пожал плечами Холмс, извлек из внутреннего кармана глиняную трубку и
