Она грозно взмахнула зонтиком, и ее маленький пудель принялся неистово лаять. Из толпы послышались крики в поддержку короля.
Граф Хольнштайн огляделся в поисках поддержки, чувствуя, что дело выходит из-под контроля. Он вытер со лба пот и капли дождя, ухватил за руку одного из санитаров и двинулся на жандармов, живой стеной выстроившихся у ворот.
– Именем принца Луитпольда, законного правителя Баварии, откройте ворота! – взревел он. – Или я всех вас…
В это мгновение кто-то ударил санитара прикладом. Небольшая бутылочка выпала у него из рук и разбилась с тихим звоном. После секундного молчания вновь раздался неистовый крик:
– Это хлороформ! Ублюдки хотят усыпить нас! Хватайте их!
Хольнштайну, фон Гуддену, да и всем остальным с огромным трудом удалось отступить к каретам. Крестьяне, похоже, были близки к тому, чтобы сбросить всю делегацию в ущелье. Тем временем на помощь к королю подоспели и пожарные. Громко захлопали дверцы карет, возницы щелкнули кнутами, и под оскорбительные крики делегаты сбежали обратно в Хоэншвангау. Когда они скрылись за поворотом, над толпой пронесся торжествующий клич. Им удалось обратить противника в бегство.
Когда я спустился во двор, Альфонс Вебер, один из последних хранивших верность королю, разговаривал с жандармами. Вид у него был весьма взволнованный.
– Что такое? – спросил я напрямик. – Уж не хотят ли они арестовать короля?
– Наоборот, – Вебер ухмыльнулся, глядя на меня. – Король только что отдал приказ арестовать всю эту шайку! Мы схватим их в Хоэншвангау, – и, словно ребенок, хлопнул в ладоши. – Наконец-то повеяло свежим ветром! – крикнул он на весь двор. – Вот увидите, Марот, король еще отправится в Мюнхен и прогонит к черту всех министров. Все будет хорошо!
Я кивнул, хоть и не разделял его уверенности. Однако не прошло и двух часов, а в гору уже поднимались первые пленники. Это были граф Хольнштайн, министр иностранных дел Крайлсхайм и граф Тёрринг, заранее назначенный сопровождающим короля. На них по-прежнему были парадные мундиры, но теперь они напоминали скорее шутовские наряды. Треуголки съехали им на лица, походка стала тяжелой, ноги у всех заплетались. Пленников не связали, и жандармы шагали на некотором отдалении, но толпа по краям дороги не оставляла ни единого шанса к бегству. Такого унижения я не пожелал бы даже злейшим из своих врагов.
– Переставляй ноги, или в глаз получишь! – крикнул кто-то из крестьян на графа Крайлсхайма.
Молодая крестьянка показала на бледных, спотыкающихся пленников и сказала своему сыну громко, так, чтобы все услышали:
– Когда вырастешь, будешь рассказывать детям, что видел изменников!
Казалось, еще немного, и полетят первые камни, и первые удары цепов размозжат головы чиновников. Но ничего подобного не произошло. Граф Хольнштайн и доктор фон Гудден вместе с остальными предателями плелись в Нойшванштайн, и там их заперли в убогой комнатке на втором этаже башни.
Я стоял во дворе, улыбался и смотрел вверх, на восходящее из-за стен солнце. Король, кажется, был спасен.
Уже через несколько часов меня ждало горькое разочарование…
27
Стивена разбудил яркий аромат, щекочущий ноздри. Он вздрогнул и увидел пред собой молодую женщину: она протянула ему чашку горячего кофе. Букинист не сразу сообразил, что перед ним Сара. Ему снова снилась девочка с белыми косами. Они дрались, и между ними что-то лежало на полу. Когда Стивен попытался разглядеть, что это, запах кофе вернул его в действительность.
– Ты очень мило скрипишь зубами, когда спишь, – сказала Сара с улыбкой. – Ты знал об этом? Надеюсь, это никак не связано с твоими ночными чтениями?
Она показала на потрепанный дневник, оставленный раскрытым на полу.
Стивен сел на кровати и с благодарностью принял чашку, стараясь при этом стряхнуть остатки сна.
– Если я и скрипел зубами, то скорее из-за событий на острове, – пробормотал он. – Если честно, то ничего дельного я так и не выяснил.
Он зевнул и пересказал все, что успел прочесть, пока его, уже на рассвете, не одолел сон.
Сара задумчиво слушала и пила кофе маленькими глотками.
– Насколько я помню, это соответствует тому, что уже известно о Людвиге в последние дни его жизни, – сказала она потом. – Может, Цоллер знает больше…
– Ты снова ему доверяешь?
Сара слабо улыбнулась.
– Наоборот. Я видела его у озера с каким-то небритым типом в ветровке и темных очках. Они о чем-то спорили, но слов я, к сожалению, не смогла разобрать. Но сейчас приготовься. – Она выдержала театральную паузу. – Позже я стащила у дяди Лу телефон. Он оставил куртку на стуле возле киоска. Я просмотрела историю звонков. Угадай, кому наш эксперт звонил за последнее время аж пять раз?
У Стивена внезапно пересохло во рту.
– Не тяни, прошу тебя, – прошептал он. – Куда он звонил?
– В детективное агентство.
Некоторое время букинист в недоумении смотрел на Сару.
– Детективное агентство? – переспросил он наконец. – Ради всего святого, зачем Цоллеру звонить в детективное агентство?
Сара пожала плечами.
– Без понятия. Я позвонила туда и посмотрела по названию в Интернете. Это какая-то мелкая контора в Гармише. Ничего особенного, они занимаются в основном махинациями в страховании и розыском пропавших. Но с чего бы Цоллеру звонить им пять раз подряд? Кроме того, он набирал несколько американских номеров. Но я не успела их проверить – он уже возвращался.
– Детектив в Гармише и несколько звонков в Штаты… – Стивен неуверенно покачал головой. – Даже не знаю. Может, это обыкновенное совпадение. Возможно, он просто разыскивает дальних родственников и созванивался с сестрой в Америке… Мне кажется, у тебя тоже начинается мания преследования.
– Может, ты и прав, – Сара вздохнула и поднялась с кровати. – Возможно, я просто преувеличиваю. Так или иначе, нам надо выдвигаться в Нойшванштайн. – Она взглянула на часы. – Уже одиннадцатый час.
– Одиннадцатый? – Стивен вскочил, почувствовав при этом каждую косточку в теле; казалось, он не проспал и тридцати минут. – Какой сегодня день?
– Суббота. А почему ты спрашиваешь?
Лукас тяжело вздохнул и застегнул рубашку.
– Отличный день для прогулки по Нойшванштайну. В толпе туристов мы, наверное, даже не увидим замка. Хотя какая разница? Завтра будет не лучше.
Небо между тем расчистилось, ярко светило солнце, и лишь несколько луж напоминали о прошедшем ночью ливне. Со стороны деревни, выдыхая клубы пара, приближался локомотив с очередной порцией туристов. День обещал быть замечательным – как последний отзвук ушедшего лета.
Альберт Цоллер уже дожидался на заднем сиденье «Мини Купера». Он купил в киоске пакет крендельков с маслом и теперь с аппетитом их поедал. Когда Сара и Стивен подошли к машине, дядя Лу кивнул им и протянул кулек.
– Нет, спасибо, мне и так дурно, – пробормотал букинист и устроился на пассажирском сиденье.
Сара села за руль, и машина под визг шин тронулась с места.
– Я переговорил кое с кем из своих людей на острове, – сказал через некоторое время Цоллер, отчаянно пытаясь натянуть на живот ремень безопасности. – Те двое, что сбежали, так и не дали о себе знать – и вряд ли уже дадут. Иначе в полиции им наверняка пришлось бы ответить на несколько вопросов. У служителей порядка пока никаких зацепок, – дядя Лу ухмыльнулся и поковырял в зубах. – Люди из службы охраны пообещали пока не впутывать нас в это дело. В противном случае выяснилось бы, что это они дали мне ключи от замка… – Он хлопнул Стивена по плечу. – Узнали что-нибудь новое из дневника?
Букинист в двух словах пересказал ему содержание прочитанных глав. Но и Цоллеру описанные события ничего не говорили.
– Все это давно известно, – проговорил он со скукой. – Прибытие делегации в Хоэншвангау, ночное застолье, арест… Все, кроме заговора Дюркхайма и Марота, об этом я еще не слышал.
– А описание замка? – спросил Стивен, когда они повернули на узкую дорогу, ведущую к Альпам. – Марот встретился с королем в Певческом зале. Может, последнее слово как-то связано со сценами из Парцифаля? Это же опера Вагнера, а «Вагнер», как и «Нойшванштайн», написан в дневнике заглавными буквами.
