как просто было бы, окажись ты прав? – вдруг спросил он.
– Что?
– Я про твою Оленьку-культистку. Р-раз, и дело раскрыли, не отходя от трупа. Поставили бы рекорд по скорости раскрытия дела.
– Она не моя.
«Пока».
И все же мысли о совпадении засели в голове. Привязать их пока что ни к чему не получалось, но – пока. Пусть Дмитрий и не доучился на психфаке, перешел в органы еще до ординатуры, но взгляд с точки зрения обеих профессий, и первой, и второй, сходился в одном: все совпадения и странности следовало учитывать, заносить в картотеку и ждать, пока они сложатся в цельную картину.
II. Звонок. Зоя
Проснувшись от стука в дверь, Дмитрий несколько секунд просто лежал, пытаясь понять, почему вместо привычных кремовых обоев стена покрыта белой краской, а в бок упирается острая пружина. Потом вспомнил: чтобы не тащиться на другой конец города, остался спать в управлении, на старом продавленном диванчике. Рядом с изголовьем на стуле тикали наручные часы. Восемь двадцать. Значит, спать пришлось от силы четыре часа.
В дверь заколотили снова. Пришлось подняться и открыть. Игорь Деревянченко выглядел помятым, словно и ему не пришлось спать, но довольным.
– Отчеты, товарищ майор. Патологоанатом, судмедэксперты, список известных потеряшек.
Дмитрий кивнул, принимая папки. Работы предстояло много, но, дойди он до конца на психфаке, стань врачом-психиатром, бумажек было б не меньше. А в остальном? Белый халат вместо серой формы, стетоскоп на шее, ученая степень в медицине, и – Олюшка, восторженно глядящая на светило психиатрии.
«Приворожила она меня, что ли? Сектантка мелкая».
Желудок забурчал, возмущаясь приему вчера водки с бутербродиками.
«А вот обедают психиатры регулярнее».
Игорь понимающе кивнул:
– Я попросил в столовой оставить что-нибудь. Так что там, товарищ майор, секта, получается? Ребята такого нарассказывали, жуть.
– А вот это, лейтенант, нам и предстоит выяснить. – Дмитрий бросил отчеты в сейф. – Расскажи лучше, как твоя Илона. Судя по довольному лицу, сложилось?
– Что? А, нет. – Лейтенант махнул рукой. – Тот сержант все настроение сбил. Просто гуляли, разговаривали, знаешь. О! – оживился он. – Она так-то счетоводом на складе работает, но каждый отпуск в горы ходит, представляешь? По виду девчонка девчонкой, а мышцы – каменные. И так рассказывала – дух захватывает. Даже самому захотелось полазить по горам.
– «Музыка ва-а-ас связала…» – фальшиво пропел Дмитрий, – не навернись там, в горах.
– Да ну тебя, – обиделся Игорь. – Она меня, между прочим, на Пидан летом звала вместе подняться. Хорошая девчонка, а ты – му-узыка.
Гора Пидан, чуть выше километра высотой, для альпиниста – все равно что для велогонщика поездка вокруг дома. То, что Илона из «Северного» готова была вести туда туриста, возиться с ним, говорило о том, что все и правда могло оказаться серьезно.
«Сколько же девочек по шалманам плакать будут, если лейтенант наконец остепенится!»
Дмитрий миролюбиво вскинул руки.
– Ну, раз на Пидан – тогда конечно. И что хорошая – замечательно. Только ты это, своди ее куда-нибудь до лета? Хоть в театр, хоть в кино.
Впрочем, по-настоящему, всерьез о любовной жизни лейтенанта не думалось. Думалось о другом. Театр. Дмитрий даже прищелкнул пальцами. Вот что ему напоминала поза той женщины. Вот почему убийца не стал просто скидывать ее с обрыва или через борт лодки. Ее разложили специально, напоказ. Для кого? Уголовное представление с фонариками, протоколом, осмотрами, фотографированием сбоку, сверху, крупным планом.
Убийца словно включал их всех в свое преступление, подмигивал. Дмитрий передернул плечами, пытаясь стряхнуть мерзкое ощущение. Хотелось вымыть руки ядреным хозяйственным мылом. Обычный преступник или вовсе не думал о жертвах, или старался их скрыть. Этот же… псих. Или психи. Работают ли психи группами?
Данных было мало, так мало, что хотелось забыть про поздний завтрак и метнуться обратно в кабинет, изучать содержимое папок, пока не найдется хоть какая-то зацепка. Что-то всегда находится. Всегда. Надо только хорошенько поискать.
Желудок снова заворчал, напоминая о том, что не зацепками едиными.
– Что, говоришь, в столовой оставили? Только… – Он дыхнул в ладонь и поморщился. – Только сначала умоюсь.
После контрастного душа, побрившись, Дмитрий снова почувствовал себя человеком, и котлеты из ведомственной столовой замечательно шли под картотеку пропавших. Ольга Москальчук, двадцать пять лет, глаза серые, волосы русые. Анна Ревун, тридцать лет, особая примета – родинка над глазом. Елена Игнатьева, сорока пяти, волосы крашеные, рыжие… Дмитрий бегло проглядывал папки, откладывая их на стул. Владивосток – большой город, и стопка все росла и росла, грозя съехать на пол.
Спустя час папки закончились, но незнакомки с пляжа среди потеряшек не нашлось. Для кого-то она еще оставалась живой, где-то ее ждали родители или муж с детьми. И эти родные даже не подозревали, что патологоанатом Сергей Радиевич уже провел вскрытие, составив отчет.
«Отчет. Точно».
Из отчета следовало, что жертва была истощена, а на теле присутствовало два типа повреждений – прижизненные и посмертные. Убийца сначала истыкал ее тонким лезвием, похожим на ланцет, затем убил одним точным ударом в сердце, после чего изнасиловал и снова изрезал. Вся оккультистская символика была нанесена посмертно. Распотрошили женщину уже после, чтобы забрать матку. Дмитрий подумал и решительно отодвинул от себя тарелку с винегретом. Тарелка стукнулась о телефон, который в этот момент зазвонил так внезапно, что Дмитрий вздрогнул.
– Тащ майор, – сообщил дежурный сержант, – ответьте на звонок от потерпевших.
Дмитрий не успел ни возразить, ни уточнить про свою часть. Короткий писк, и голос сержанта сменился невнятными женскими всхлипываниями.
– Гражданочка… – Вздох вышел тяжелым, под размышления о том, что сержанты совсем обнаглели и разучились докладывать коротко, но при этом внятно и осмысленно. – Вы по делу бы всхлипывали, что ли. Майор юстиции Меркулов. Что у вас произошло?
– Дочка, Зоечка, – ответила женщина, – пропала. Ушла на работу, она у нас хорошая, на Дальхимснабе работает, в киоске. И не пришла, понимаете? Мы уж все глаза проплакали. И деньги она вчера не сдала.
Пропавшие девушки напоминали о пляже. Пропавшие – казенные – деньги намекали, что переводить звонок нужно было другому отделу. Если дежурный этого не сделал, значит, на то были причины, например в виде свежих ориентировок. Или кому-то придется надрать уши. Дмитрий взял чистый лист бумаги и ручку.
– Погодите. Помедленнее. Представьтесь, пожалуйста.
– Реутова я, Татьяна Владиславовна. – Женщина снова всхлипнула. – Живем на Первой речке, и Зоечка… Реутова Зоя Романовна, дочь моя, на работу на автобусе ездит. Сами знаете, как у нас с автобусами! Не вернулась вчера. А еще она на работу сегодня не вышла! Ой, товарищ майор, с ней беда ведь! И товарищ сержант, как услышал, так сразу…
– Расскажите, пожалуйста, как выглядит Зоя? – Прижав трубку к уху плечом, Дмитрий подхватил со спинки стула китель. По-видимому, драть сержанта за уши не придется.
– Как… тоненькая она, как березка, темненькая, потому что в отца пошла, а глаза карие. Уходила – платьице надела, светлое, в цветочек… С ней беда случилась, товарищ майор?
Дмитрий никогда не умел справляться с такой вот ситуацией, когда надеются, что ты возразишь, скажешь, что все будет хорошо, но при этом понимают, что случилась беда. Что тут можно было ответить, да еще по телефону?
– Знаете, Татьяна Владиславовна, а давайте я заеду. Вы ведь дома, верно? Дочь ждете? Где, говорите, на Первой речке?.. Записываю.
Дмитрий заскочил в оперу, нашел взглядом Изместьева, мотнул головой, подзывая к себе.
– Миша, маршрут автобуса к Дальхимснабу знаешь? Время работы киоска на остановке? Нет? Узнай. Добудь список водителей за вчерашний день и хоть душу из них вытряси, но узнай, кто и когда вез туда утром худенькую темноволосую девушку. И кто вез или не вез ее обратно в город вечером. Пассажир она постоянный, должна была примелькаться. Потом проверь такси. При ней была сумка с деньгами – может, решила не ехать на автобусе, а поехала на такси. Понял?
– Так точно!
В глазах Изместьева вспыхнули знакомые искорки азарта, да и сам Дмитрий чувствовал азарт. У убитой или рядом не было ни одежды, ни документов, ни сумки. Отпечатки пальцев в архиве не значились, поиск по зубным клиникам требовал времени, след убийцы остывал с каждым часом, а тут – повезло. Родственники могли не звонить еще несколько
