После того самурай поудобнее заткнул свой меч за пояс изодранного кимоно, развернулся и пошел по дороге прочь. Пора выбираться из этой провинции, пора продолжать путь, — он и так, надобно заметить, слишком часто остановки делает! Победа над Манасэ радости отнюдь не принесла, — тягостно и горько на душе было. Но чем дальше шел Кадзэ, вдыхая свежий и чистый воздух, то и дело поднимая голову, чтобы взглянуть в безбрежную небесную синь, тут и там расшитую пушистыми белыми облаками, — тем дальше отступали печальные воспоминания.
Вскоре Кадзэ уже заулыбался, а чуть погодя и вовсе принялся, безбожно фальшивя, вполголоса напевать старинную крестьянскую песенку. Тут в голову пришло — надо бы остановиться, посмотреть, можно ли хоть как-то зачинить драный рукав несчастного кимоно. Кимоно, впрочем, починке не подлежало, — придется тратить деньги на новое. Зато в процессе осмотра он наткнулся на позабытый клочок шелка, в который были завернуты рисовые печенья сэнбэй — подарок парнишки с постоялого двора. М-да, а есть-то, однако, хочется… Придется, видно, утолиться сэнбэй. Кадзэ развернул тряпицу и без особого удовольствия откусил от одного из печеньиц. Надо же, сколько времени прошло, а какой-то вкус все еще сохранился! Дожевывая сладости, он собирался уже отшвырнуть их шелковую обертку в пыль и вдруг замер, словно громом пораженный, выронив изо рта последнее печенье и крепко сжимая ткань обеими руками.
Там, на изнаночной стороне измятого и грязного клочка шелка, явственно виднелся «мон» — фамильный герб, изображавший три цветка сливы. Герб его покойных господина и госпожи. Герб, что, разумеется, неизменно носила на одеждах и их похищенная дочь — девочка, которую он разыскивает! Спокойно, спокойно… Возможно, эта тряпица оторвана от одежды еще кого-нибудь из немногих уцелевших членов клана Кадзэ. А может, эта ткань и вовсе давным-давно была выброшена за ветхостью и забавная компания, одержимая жаждой мести, даже не вспомнит, где и как на нее натолкнулась. Да, возможно все. И среди прочего — то, что эта полоска ветхой ткани указывает на явственную связь между троицей мстителей и девочкой, которую Кадзэ мучительно ищет вот уже более двух лет!
Да, странноватая старуха и ее спутники опережают Кадзэ на много дней. Но по крайней мере ему известно, куда они направлялись — на Токайдскую дорогу…
«Небесные влюбленные» — звезды Ткачиха (Вега) и Волопас (Альтаир). День их «встречи» — Танабата Мацури — один из древнейших и популярнейших праздников Японии. — Здесь и далее примеч. пер.
Кадзэ довольно точно цитирует классическую «Воинскую повесть Мацуо» («Мацуо-гунки»).
Нантен (Нандина домашняя) — издавна популярный в японской садоводческой культуре древовидный кустарник, внешне очень напоминающий бамбук.
Таби — традиционные японские белые или цветные носки с отделенным большим пальцем. Носились как мужчинами, так и женщинами. Шились обычно из хлопка, реже — из шелка. В помещениях, где обувь снималась, служили также эквивалентом европейских тапочек.
В отличие от более «демократичного» кабуки театр но с его древними традициями и мощным религиозно-мифологическим подтекстом в феодальной Японии считался зрелищем сугубо аристократическим. Согласно историческим хроникам, в любительских представлениях пьес но с удовольствием принимали участие самые знатные даймё.
Не подшитые рукава носили в феодальной Японии незамужние девушки. Впрочем, согласно тогдашним законам замужним женщинам и не разрешалось прислуживать посетителям в харчевнях и чайных домиках.
Одэн — сложное и вкусное традиционное японское блюдо типа рагу из овощей, соевой пасты, грибов, яиц, морской капусты, водорослей и куриных либо рыбных тефтелек.
Официально служанки постоялых дворов, харчевен и чайных домиков во вполне уважаемое в средневековой Японии сословие гетер и веселых девиц не входили, однако зачастую занимались древнейшей профессией неофициально и за меньшие деньги. Роль сутенера в данном случае исполняли хозяин или хозяйка.
В средневековой Японии жители — как высокородные, так и низкорожденные — спасались от холодов, надевая несколько кимоно одно на другое. Верхние зимние кимоно обычно простегивались ватой.
«Голландской верой» в самурайской Японии именовали христианство.
В феодальной Японии ярко-синий считался традиционным цветом воинов.
Макияж, который носит князь Манасэ, в любимую им эпоху Хэйан полагался и мужчинам, и женщинам, состоящим при дворе, однако во времена, в которые происходит действие романа, им пользовались уже только женщины высших сословий.
Аматэрасу-о-миками и Тоеуке-но-о-миками — могущественные божества традиционной японской религии синтоизма.
«Великая охота на мечи» — полномасштабная операция Тоетоми Хидэёси по изъятию у представителей низших сословий боевого оружия, не подлежащего им по статусу.
«Кодзики» — один из древнейших литературных памятников Японии, собрание национальных мифов и легенд, упорядоченных и записанных О-но Ясумаро в конце VII в. н. э.
Кадзэ, судя по всему, не слишком хорошо изучал классическую дневниковую прозу эпохи Хэйан. По крайней мере «Дневника» Мурасаки и «Записок у изголовья» Сэй-Сенагон точно не читал, иначе знал бы — да, у знатных придворных кавалеров все было в точности так же.
Хиган — древний японский праздник, отмечается дважды в год — в день весеннего и осеннего равноденствия.
«Гости с рек и озер», «вольные молодцы» — традиционные средневековые жаргонные эвфемизмы, обозначающие бандитов.
Свобода и дерзость, с которыми Аой обращается с Кадзэ, вызвана, как ни странно, тем, что к представительницам и представителям древнейшей в мире профессии в средневековой Японии относились с известным уважением и симпатией. Их ремесло вовсе не считалось позорным.
«Сестрица» — обычное в феодальной Японии и Китае вежливое обращение к девице легкого поведения.
Законы феодальной Японии насчет обнаженного в эротических целях тела были очень суровы. Заниматься любовью — пусть даже с законным супругом или супругой — полагалось исключительно в кимоно. Как это соотносится с женщинами-банщицами и совместными купаниями представителей обоих полов в горячих источниках, понять трудно, но, видимо, нагота бытовая действительно не считалась в глазах японцев эротизированной.
Кадзэ запугивает Аой, рассказывая ей только об одном — негативном — аспекте образа водяного-каппы. В действительности среди легенд об этих сверхъестественных существах, широко распространенных в японском фольклоре, хватает сюжетов, в которых каппы играют роль сугубо положительную, а то и вовсе комическую.
Молодые побеги бамбука в Азии употребляют в пишу, чаще всего маринуют или варят.
Интересно, что древняя традиция брать в банды «младших братцев» — своеобразную «будущую смену» — сохранилась в Азии и сейчас, и даже называют бандиты своих учеников точно так же.
Вообще-то Кадзэ просто дословно воспроизвел один из классических «демонических» трюков ниндзя, которые чаще всего приписываются легендарному шиноби Като Дандзо, жившему несколько раньше, в Эпоху сражающихся княжеств.
Ичиро — значит Перворожденный. Весьма распространенное в Японии имя для старшего сына.
Манасэ, верный себе, и здесь следует традициям эпохи Хэйан. Присылать и приносить вещи полагалось согласно этим традициям на подносах, в качестве которых чаще всего использовали крышки шкатулок, выдвижные ящички комодов и даже верхние половинки ящичков для хранения туши.
Подарок не просто отменно дорогой (расписанные вручную шелка всегда стоили в Азии огромных денег), но и весьма изящный — рисунок на ткани наводит на мысль об имени Кадзэ.
