головорезов.
Он выжал газ до конца, круто развернулся, едва не опрокинувшись, и мотоцикл, подпрыгивая на шпалах, поехал вдоль железнодорожного полотна, оставляя за собой клубившуюся сизую копоть, словно дымовую завесу.
Проводив зачарованным взглядом свой удалявшийся «Урал», парень с досадой махнул рукой, потом вынул из коробки брикет пломбира, раздраженно развернул бумагу и принялся с жадностью откусывать большие куски мороженого и глотать их, почти не прожевывая, как оголодавший крокодил.
Илья тем временем аккуратно переехал колесами через рельсы и, разогнавшись под уклон, понесся по лугу следом за машиной, давно скрывшейся за поворотом. Не прошло и получаса, как он увидел вдалеке пыльное облако, оставляемое полуторкой. Бандиты, по всему видно, до того уверились в своей безнаказанности, что ехали не так шибко, а может, противился быстрой тряской езде истекавший кровью Ливер, тяжело раненный осколком гранаты.
Прикрываясь пыльной завесой, Илья настиг полуторку и пошел на обгон, чтобы заставить бандитов остановиться. Но Лиходей его заметил в зеркало заднего вида и принялся вилять из стороны в сторону, не давая себя обогнать. Началась смертельная гонка. Лиходей осатанело крутил баранку, поминутно бросая уничтожающие взгляды на Илью, по-звериному щеря зубы. В какой-то момент он довольно круто повернул баранку влево и Илья, избегая столкновения с машиной, тоже повернул руль, выскочил с проселочной дороги на неровную обочину, наехал на всей скорости на кочку, и мотоцикл, потеряв устойчивость, перевернулся.
Оперативнику несказанно повезло, что он оказался в узком пространстве между сломанным ветровым стеклом и ящиком для мороженого, и его не придавило насмерть, а только ударился он головой о землю и на какой-то миг потерял сознание. Почувствовав запах бензина, который лился из резиновой трубки, соединявшей бак с карбюратором, опаленный ужасной мыслью, что сейчас рванет, Илья с великим трудом кое-как выбрался из-под мотоцикла и по-пластунски проворно пополз подальше от него. Их разделяло метров пять, когда рвануло позади так, что парень, как на фронте, быстро втянул шею в плечи и прикрыл голову руками. Сквозь грохот он слышал, как с неба падали искореженные мотоциклетные запчасти. И лишь когда рядом приземлилось переднее колесо, которое все так же настойчиво продолжало крутиться, Илья приподнял голову и с тоской посмотрел вслед удалившейся полуторке.
– Врешь, не уйдешь, – вдруг заорал он оглушающе громко, как бы тем самым подстегивая себя; лихорадочно сорвал со спины автомат и, тщательно прицелившись, выпустил по машине длинную очередь.
Он видел, как у полуторки от продырявленных пулями бортов брызнули щепки, затем поочередно лопнули простреленные задние колеса, машина резко сбавила ход, а потом неожиданно вильнула вправо, проехала метров десять на спущенных шинах и на всем ходу врезалась в один из высоких пирамидальных тополей, которые стройными рядами росли возле дороги.
– Бог не Микишка, – злорадно процедил сквозь зубы Илья, и от охватившего его душевного подъема, что смог попасть в грузовик с довольно большого расстояния, едва не заплакал, – он все видит!
Журавлев торопливо поднялся и скорым шагом, сильно припадая на левую ногу (ее все же слегка придавило мотоциклом, а он в горячке не сразу заметил), направился к полуторке, не сводя с нее торжествующих глаз. Внезапно из разбитого радиатора вверх ударил горячий пар, со скрежетом распахнулась погнутая дверь, и из кабины вывалился Ливер. Вскоре к нему, покачиваясь, подошел Лиходей, держа в руке немецкий вальтер. По его лицу сочилась кровь, а издали казалось, что оно густо вымазано алой краской.
– Зашевелились, гниды, – пробормотал Илья, наблюдая за бандитами. – Допрыгались.
Лиходей исподлобья, с ненавистью взглянул на приближавшегося оперативника, потом что-то неразборчиво сказал Ливеру; тот уперся руками в землю, тяжело, как дряхлый старик, с усилием поднялся, и тоже поглядел в его сторону. Недобрая ухмылка покривила в кровь разбитые синюшного цвета губы главаря, он пошевелил ими, набирая в рот побольше слюны, и со злой отчаянностью плюнул, вложив в плевок всю клокочущую в нем злобу по отношению к Илюхе, которого он считал своим, а на самом деле тот оказался легавым, так ловко внедрившимся в его банду.
Лиходей нетерпеливо перекинул руку Ливера через свое плечо, другой охватил его за торс и они, пошатываясь, будто пьяные, медленно двинулись по обочине по направлению к городу. Ливер, истекая кровью, с каждым шагом слабел, наваливаясь на плечи Лиходея все больше и больше, и вскоре навалился на него всей своей тяжестью, еле двигая непослушными ногами. Лиходей с тревогой оглянулся. Увидев, что шедший налегке оперативник неумолимо их догоняет, и, понимая, что с тяжелораненым главарем ему не скрыться, всем своим существом противясь быть расстрелянным за свои злодеяния, он внезапно оттолкнул от себя рослого Ливера и несколько раз стремительно выстрелил ему в грудь, а когда тот упал, добил в голову. Такого предательства от ранее преданного человека Ливер никак не ожидал, и он, умирая, в изумлении вытаращил на него начавшие уже стекленеть глаза.
– Без обид, Иван Горыныч, – мелко дрожа от возбуждения, зловеще произнес Лиходей, наверное, впервые назвав своего главаря по имени и отчеству. – Закон зоны. Ты умри сегодня, а я завтра.
Он посмотрел на Илью и поднял пистолет. Бандит целился долго, но выстрела так и не последовало, только раздался сухой щелчок: кончились патроны. Лиходей с отвращением, как будто ядовитую змею, отбросил бесполезный теперь вальтер, повернулся всем корпусом и торопливо зашагал по направлению к городу, то и дело оглядываясь, сильно переживая, чтобы преследовавший его Илья не открыл предательский огонь в спину.
Они прошли, наверное, с километр, как будто связанные невидимой нитью, разделенные расстоянием не больше ста метров, но Лиходей так и не услышал характерного лязга затвора. Догадавшись, что у Ильи тоже закончились патроны, он презрительно ухмыльнулся и дальше шел уже без опаски. Первым достигнув окраинных домов, Лиходей вскоре скрылся в развалинах пятиэтажки, даже не оглянувшись напоследок.
Искать бандита в большом городе дело безнадежное, и Илья отправился к месту своего проживания. Надо было обязательно разыскать Шкета и забрать его с собой из страшного волчьего логова, к тому же необходимо было выяснить у Норы насчет гранатовых сережек, пока она в срочном порядке не покинула Ярославль, узнав о том, что ее любовник Ливер погиб и вся его преступная банда разгромлена. Страна большая, и вряд ли ее потом удастся быстро найти. А по всему видно, ранее эти злополучные сережки принадлежали именно убитой с особой жестокостью в кинотеатре «Заря» сорокалетней
