дело: она познакомилась с одним французским офицером, который, по ее сведениям, служит в контрразведке. Анна-Мария очаровала и его, и он стал еще одним, и очень важным источником информации.
Как-то вечером, слегка захмелев, он в шутку сказал ей, что она похожа на одну чрезвычайно опасную немецкую шпионку, известную под именем мадемуазель Доктёр. Вот только очков у нее нет.
– В таком случае, арестуй меня и сдай полиции, – засмеялась Анна-Мария. – Кстати сказать, откуда ты знаешь эту мадемуазель?
Офицер, разумеется, не знал ее, но видел на фотографии – правда очень плохой, сделанной в сумерках. Кроме всего прочего, кавалер Анны-Марии рассказал, что два немецких агента, работавших на Францию, утверждали, что вышеуказанная шпионка сейчас находится в Париже.
На следующий день в газетах появилось сообщение, что за поимку немецкой шпионки по кличке „мадемуазель Доктёр“ обещают полмиллиона франков наличными. Фотографии в газете не было, но подробно описывалась наружность шпионки, особенно подчеркивались высокие скулы. Анна-Мария Лессер, однако, была к этому готова и уже успела сменить прическу и внешний вид в целом. Высокие скулы она замаскировала, особенным образом наложив тональный крем, и двинулась прямиком к своему агенту Кудоянису.
При встрече она потребовала, чтобы он отправил свою невесту, молодую танцовщицу, в кабаре портового города Бордо. Там как раз нужна была артистка ее жанра. Теперь в Бордо, куда постоянно прибывают суда, в том числе и военные, у них будет свой агент. Услышав такое, Кудоянис на миг онемел.
– Танцовщица в портовом кабаре? – переспросил он, не веря своим ушам. – Вы понимаете, что это немногим лучше простой проститутки? Ведь ее будет домогаться, кто ни попадя.
– Прекрасно, – не моргнув глазом, отвечала Лессер. – Чем популярнее женщина, тем легче ей работать агентом и тем больше сведений мы добудем.
Кудоянис, конечно, мог сказать, что мадемуазель Доктёр судит по себе, и то, что легко дается прожженной шпионке, на которой клейма негде ставить, совершенно невозможно для невинной девушки. Он мог это сказать, но удержался. Кудоянис испытывал какой-то странный, почти мистический ужас перед этой женщиной – такой, бывает, испытывают некоторые люди перед ядовитыми змеями. Он не мог представить себе, что находятся мужчины, готовые лечь с ней в постель, какой бы хорошенькой она ни казалась. Он скорее бы разделил ложе с гадюкой или коброй, чем прикоснулся к мадемуазель Доктёр. По его ощущению, она леденила и уничтожала все, к чему прикасалась.
Однако приказ есть приказ, и на следующее утро у Кудояниса состоялся чрезвычайно тяжелый разговор с его невестой. Пришлось открыть ей род своих занятий, потому что она совершенно не понимала, почему из Парижа, где ей так хорошо, она должна ехать в какой-то Бордо, да еще и танцевать там в портовом кабаке. Узнав, какая участь ей приготовлена, она пришла в ужас и залилась слезами.
– Никогда! – восклицала она, и тушь на ее хорошеньких глазках плыла и пачкала ей ресницы и щеки. – Меня там обесчестят, меня убьют! Я лучше брошусь в Сену, чем поеду в этот ваш Бордо!
Кудоянис надеялся, что, немного успокоившись, его невеста посмотрит на дело трезво и все-таки согласится – тем более, что ее ждало приличное денежное вознаграждение.
– Франсуаза, – говорил он, – умоляю тебя: подумай немного и не торопись с ответом…
– Я подумала, – отвечала Франсуаза. – И вот что я тебе скажу: или я, или она. Выбирай!
С минуту Кудоянис хмуро глядел на нее, потом кивнул.
– Ладно, – сказал он. – Любовь есть любовь, а дело есть дело. И если ты настаиваешь, я выберу.
Прозвучало это так мрачно, что бедная Франсуаза задрожала от страха.
В тот же вечер, явившись на встречу с Анной-Марией, ее возлюбленный, французский офицер рассказал ей, что к ним в контрразведку пришел человек, который заявил, что видел „мадемуазель Доктёр“, узнал ее по описанию в газете и готов рассказать, где ее искать.
– И что это за человек? – небрежно спросила Анна-Мария, отставляя бокал с шампанским в сторону.
Кавалер ее пожал плечами: какой-то грек, фамилию он не запомнил, что-то, заканчивающееся на „янис“. К слову сказать, он требует сто тысяч задатка.
– Какие же они наглые, эти греки, – засмеялась Лессер и, словно кошечка, потерлась о его руку…
В тот же вечер в квартиру Кудояниса явился посыльный с письмом от госпожи Лессер. Она просила его немедленно прийти в кафе, где они обычно назначали конспиративные встречи.
Кудоянис быстро оделся и отправился к кафе. Однако по дороге его нагнал автомобиль. На улице было темно, фонари не горели, так что он не сразу понял, что в автомобиле сидит сама мадемуазель Доктёр. Притормозив на миг и посадив грека в машину, она передала ему конверт, сказав, что завтра в десять утра в маленькой гостинице на Монмартре его будет ждать агент из Берлина. Кудоянис должен передать агенту письмо, не вскрывая его, взамен агент даст ему пятьдесят тысяч франков и инструкции, как действовать дальше. После этого Анна-Мария высадила грека из машины и пропала в неосвещенных переулках.
С утра в бюро французской контрразведки приходит письмо с припиской на конверте: „Срочно! Совершенно секретно!“ В письме, отпечатанном на пишущей машинке, говорится, что Константин Кудоянис, проживающий по такому-то адресу – германский агент. Сообщает об этом французский патриот, не называющий своего имени, так как боится мести со стороны немцев. Если они хотят захватить шпиона с поличным, им следует явиться завтра к десяти утра в гостиницу на Монмартре. Туда придет и Кудоянис, при нем будет письмо с важными военными сведениями, которые он должен передать германскому агенту. По словам анонима, невеста Кудояниса тоже знает, чем он занимается и даже сама собиралась ехать в Бордо, чтобы шпионить в пользу немцев.
– Ехать в Бордо, чтобы шпионить в пользу немцев? – переспросил Кудоянис, когда его доставили во французскую контрразведку. – Так я вам вот что скажу: я знаю, кто это письмо написал. Это сделала немецкая шпионка, мадемуазель Доктёр. Только она знала про Бордо, потому что сама решила отправить туда Франсуазу.
Однако ему не поверили, посчитали его слова фантастическими выдумками, приговорили к смертной казни и привели приговор в исполнение.
* * *
Мадемуазель Лессер тем временем берется за новое дело. Она решила проникнуть в самое сердце французской контрразведки. Но как это сделать? Говорят, что все гениальное – просто. Но простота – лишь половина гениальности. Другая половина – неожиданность.
Анна-Мария превращается в деревенскую девушку. Теперь у нее огненно-рыжие волосы, лицо туповатое, бессмысленное, одета она в серую блузку и неряшливую юбку, на ногах – заштопанные чулки. Узнать в этом примитивном существе изящную мадемуазель Доктёр
