— Миссис Мидоус, слава богу, я вас нашел.
Агнесс побледнела.
— Филипп, — произнесла она, щурясь от яркого света из распахнутой двери, — что ты здесь делаешь?
— Пришел, чтобы выразить вам свои душевные соболезнования и предложить помощь. — Филипп вошел в комнату и закрыл за собой дверь. На нем не было ни парика, ни шляпы, и одет он был не в ливрею, а в обычную одежду — модный синий шерстяной плащ, черные бриджи и кожаные ботинки. Вся одежда выглядела новой, но она явно недавно была забрызгана грязью. — Я узнал о случившемся от миссис Шарп. Она пришла на Фостер-лейн и рассказала мистеру Мэттью, что вашего сына похитил мистер Питт. Мистер Мэттью сказал, что мы все должны вам помочь. Я знал, что вы придете сюда, ведь я сопровождал вас раньше, поэтому и предложил пойти.
— Понятно, — тихо сказала Агнесс. — Ты так добр. Но мне уже помогает мистер Уильямс.
— Я знаю, я видел его там, снаружи, только что. Но ему одному со всеми приятелями мистера Питта не справиться. Более того, он просил меня передать вам, что он пошел за констеблем и скоро вернется.
Агнесс кивнула. Почему она думала решить свою проблему таким глупым образом, даже не намекнув Томасу на то, кого она считает виновником всех преступлений? Или это осталось от той сдержанной персоны, какой она была когда-то? Тем временем Филипп явно никуда не торопился. Он прохаживался по комнате, рассматривая полки с книгами и предметы на письменном столе. Он брал их один за другим, крутил перед глазами. Серебряная чернильница, гусиное перо, коробочка с воском для запечатывания почты.
— Миленькие вещицы, не правда ли, миссис М.? Думаете, Питт в тюрьме по ним скучает?
Агнесс спокойно посмотрела на Филиппа, но ответила не сразу. Ее очень беспокоили его руки, покрытые черными волосами, его длинные сильные пальцы, хватающие предмет за предметом. Она никогда раньше не обращала на них внимания. Что еще сжимали эти пальцы? Несмотря на то что сейчас она была одна, еще никогда Агнесс не была так уверена в том, как ей следует поступить.
— Верни мне сына, Филипп, это облегчит твою участь. Теперь тебе никуда не деться, но я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь, если ты отпустишь его живым и невредимым.
— Что? — удивился Филипп. — У вас что, с головкой плохо? Я же сказал вам, что пришел сюда, потому что мистер Мэттью прислал меня помочь вам найти сына.
— Сомневаюсь, — резко ответила Агнесс. — Но мистер Уильямс все еще ждет моего сигнала. Мне стоит только крикнуть, и он появится.
— Нет никакого смысла кричать, — терпеливо, как капризному ребенку, объяснил Филипп. — Я же сказал, его здесь нет. Пойдемте, разве нам не пора начать искать Питера на крыше дома?
— Зачем? — спросила Агнесс, не трогаясь с места. — Разве тебе не я нужна? Или ты собираешься разделаться со мной, сбросив с крыши?
Доброжелательное выражение на лице Филиппа сменилось раздражением.
— Я же сказал, миссис Мидоус, что не собираюсь причинять вам вред. Я пришел помочь. Почему вы мне не верите?
— Почему ты не догадываешься, что я все знаю? — спросила она.
Агнесс ждала момента, чтобы выложить ему все, но, когда этот момент наступил, она не знала, что сказать. Ей вспомнилось, как Элси рассказывала о Роуз, что та бежала, спасаясь, по грязи вдоль реки. Затем она подумала о Ное Прауте, у которого отняли жизнь, и об обезглавленном теле Гарри Дрейка. Резко повернувшись к окну, Агнесс распахнула ставни, подняла стекло и крикнула в пустынную улицу:
— Томас! Иди сюда и помоги мне…
Но не успела она вымолвить последние слова, как сильная рука схватила ее за горло и оттащила от окна. Филипп прошептал медленно, прямо ей в ухо:
— Как же неприлично вы себя ведете, миссис Мидоус. Томаса там нет. Я же говорил, вы что, не слышали? Зато я здесь, чтобы помочь вам.
— Ничего не выйдет, — твердо сказала Агнесс, позволяя оттащить себя от окна. — Ты можешь меня убить, но обмануть меня тебе не удастся. Элси видела тебя в ту ночь, когда ты гнался за Роуз. Она тебя опознает. Где Питер?
Филипп с горечью рассмеялся:
— Ну, если девчонка предаст меня, то с ней обязательно произойдет какое-нибудь несчастье. Тихо, миссис Мидоус. Больше никаких вопросов. Давайте пойдем и поищем Питера вместе. И помните, вы сами во всем виноваты. Я же только хочу помочь.
Он несколько ослабил хватку и начал подталкивать ее к двери.
Агнесс двигалась медленно, но не сопротивлялась.
— Я хотела только раскрыть правду. Женщина, работавшая со мной, к которой я хорошо относилась, умерла совсем молодой. Разве странно, что я хотела узнать, что с ней случилось?
— Хорошо относились! — Филипп уже толкал ее вверх по лестнице. — Хорошая шутка. Да вы никогда ни к кому и ни к чему хорошо не относились, кроме своей работы.
Агнесс задержалась на ступеньках. «Может быть, когда-то так в самом деле и было, но я изменилась», — подумала она. А вслух сказала:
— Тогда я стала хорошо относиться к Роуз после ее смерти. Она была далека от идеала, это верно, но она не заслуживала, чтобы ее убили.
Филипп вновь подтолкнул ее. Они прошли первый пролет и уже поднимались по второму.
— Ну, конечно. Настоящая трагедия.
— Нельзя сказать, что я ничего не замечала, — горячо возразила Агнесс, припомнив сцену в кладовке. — Я знаю, ты убил Роуз в приступе ревности, а также убил Ноя Праута и Гарри Дрейка.
Филипп сильно сжал ее руку:
— Опять у вас мозги расплавились. Зачем мне убивать Роуз, если я ее любил? Зачем мне вообще их всех убивать?
— Потому что бедняжка отказалась иметь с тобой дело. Ты ведь не любишь, когда тебе отказывают, верно?
Филипп грубо толкнул Агнесс вверх по лестнице:
— Я что, рехнулся? Надо же. Да я бы на ней женился. Это, по-вашему, преступление? Кругом полно женщин, которые желают меня, но только не вы — вы холоднее гранита — и не она. Даже с деньгами я ей не подходил.
— И ты пошел за ней.
— Я пошел, чтобы сказать, как я люблю ее. Сказать, что я сделал ради нее и что мы разбогатеем через неделю или через две. Но она надо мной посмеялась и обращалась со мной так, будто я ничтожество. Ни одна женщина так не поступала. Да и деньги у нее, оказывается, были. Она их мне предложила, чтобы я оставил ее в покое. Вот это больше всего меня разозлило. Пытаться от меня откупиться, как будто я ее лакей.
Они уже достигли верхней площадки. Перед ними тянулся коридор, по обе стороны которого находились двери в чердачные помещения. Слабый свет проникал через окно в конце коридора, которое так потемнело от сажи, что сквозь него почти ничего не было видно. Филипп грубо толкнул ее к окну, рванул защелку и распахнул его:
— Теперь смотрите туда.
Агнесс подняла голову и посмотрела. За неровным краем черной крыши виднелась широкая полоса грязно-серой реки. На этом фоне четко выделялся Питер, сидящий на парапете подобно хрупкому бушприту корабля. Его рот и глаза были завязаны, а ноги и руки стянуты веревкой. Ничего не мешало ему упасть. Агнесс застыла. Она открыла было рот, чтобы позвать Питера, но поняла, что не может издать ни звука. «Что, если он испугается, — подумала она, — если он сдвинется хотя бы на дюйм не в том направлении, он наверняка упадет».
— Позволь мне взять его, — прошептала Агнесс.
— Все в свое время. Я ему сказал, что с ним ничего не случится, если он будет хорошо себя вести и не станет двигаться. Разумеется, у него завязаны глаза, поэтому он не знает, где находится…
Агнесс заметила в глазах Филиппа странную безжизненность, казалось, будто он дремлет. Однако угроза в его голосе слышалась вполне четко.
— Ну как, миссис Мидоус, теперь уже не так хочется путаться в чужие дела? — спросил он.
— Шшш, — прошептала Агнесс. — Если Питер услышит, он может шевельнуться и упасть.
Филипп не обратил на ее слова внимания.
— Все, что мне было нужно, — это Роуз и возможность ее обеспечить, — сказал он. — Уж вы-то должны были это понять. Но вы постоянно мне мешали. Вы нарушили все мои планы. Я потерял Роуз и деньги, которые должен был получить от Питта.
— Я не имела никакого отношения к тому, что Роуз тебя бросила, — горячо прошептала Агнесс. — Ты можешь обманывать сам себя, верить, что тобою двигала любовь, но на самом деле это были куда более темные чувства — ревность, жадность и страх.
Агнесс не думала, что ее слова так подействуют на Филиппа. Неожиданно он кинулся на нее и схватил за горло. Агнесс откинула голову и сильно ударилась затылком о стену. Краем глаза она заметила, как Питер пошевелился, стараясь определить, откуда доносится звук. Она тихонько ахнула, подавив желание громко крикнуть, и попыталась пальцами отодрать руки Филиппа от своей шеи.
Филипп мрачно сжимал ее шею все сильнее, так что теперь, даже если бы ей захотелось заговорить, она бы не смогла это сделать. Через пару минут, чувствуя, что силы покидают Агнесс, Филипп убрал одну руку и начал рыться в кармане. Затем вытащил что-то сжатое в кулаке, резко дернул рукой, и из рукоятки выскочило острое лезвие, сверкнувшее на свету.
