Сэр Руфус сел на место. Пью еще раз поднялся на ноги.
— Давайте внесем в этот вопрос окончательную ясность, чтобы у присяжных не осталось сомнений, мистер Лукас, — сказал он, снова улыбаясь своему свидетелю. — Вы утверждаете, что девятого ноября сего года мистер Бакли посетил вас в Кибл-колледже и находился в ваших комнатах с двадцати минут пятого до без четверти пять пополудни?
— Так точно, сэр, — сказал Лукас.
— Вызовите, пожалуйста, повторно старшего инспектора Уилсона.
Уилсон был свидетелем-ветераном. Руководство полиции Оксфордшира даже поручило ему обучать молодых полицейских тому, как давать показания в суде. Не забывайте о вежливости, наставлял он своих юных коллег в новеньких мундирах. Никогда не выходите из себя. Смотрите им прямо в глаза. Говорите так, будто полностью уверены в каждом своем слове. Думайте, прежде чем что-нибудь сказать.
— Старший инспектор Уилсон. — С настоятелем Пью был почтителен, с будущим служителем церкви — мягок. Теперь он стал прямо-таки обворожителен, но в его поведении сквозил намек на то, что старший инспектор, может быть, не слишком умен. — Я хотел бы еще раз, если позволите, напомнить присутствующим, как обвинение представляет себе перемещения мистера Бакли по Оксфорду. В заключении патологоанатома говорится, что Томаса Дженкинса убили, скорее всего, между четырьмя и семью часами вечера. В ваших первых показаниях, — Пью перелистал бумаги, которые держал в руках, — сообщается, что мистера Бакли видели на железнодорожном вокзале примерно без десяти четыре. Лондонский поезд приходит за пять минут до означенного срока. Это верно?
— Да, верно, — ответил старший инспектор.
— А в ваших вторых свидетельских показаниях говорится, что его видели в конце Банбери-роуд, где жил Томас Дженкинс, в четверть пятого или чуть раньше. Это верно?
— Да, сэр, — сказал старший инспектор, вдруг вспомнив о сомнениях Пауэрскорта относительно второго убийства. Он быстро обвел взглядом зал. Пауэрскорт сидел прямо за Чарлзом Огастесом Пью.
— Я не сомневаюсь, что вы лучше присяжных знакомы с географией Оксфорда, старший инспектор. Надеюсь, вы простите меня, если я покажу членам жюри карту города, чтобы помочь им сориентироваться.
Пью развернул на краю стола большую карту. Ее привез ему Пауэрскорт, успевший съездить в Оксфорд накануне суда. Помощник Пью подошел к столу, чтобы разгладить карту и подержать ее в нужном положении. Она была хорошо видна судье и присяжным.
— Пожалуйста, поправьте меня, если я ошибусь, старший инспектор, — добродушно сказал Пью. Он взял карандаш и указал на красную линию, начинающуюся от железнодорожного вокзала. — Вот здесь мистер Бакли находился чуть раньше четырех. Затем он двинулся по этой красной линии, — карандаш Пью заскользил по карте, — от вокзала, мимо Вустер-колледжа, по Уолтон-стрит, за Литл-Кларендон-стрит и через Вудсток-роуд. Сюда, на Банбери-роуд, он прибыл примерно в четверть пятого. — Красная линия оборвалась. Присяжные смотрели на карту как зачарованные. — Теперь далее: вы, старший инспектор, так же как наш уважаемый настоятель, хорошо знаете Оксфорд. Дом номер пятьдесят пять по Банбери-роуд находится на некотором удалении от ее конца. — Карандаш Пью уткнулся в большие цифры «55», обведенные на карте кружком. — Как вы полагаете, чтобы дойти туда, потребуется еще минут десять?
— Что-то вроде того, — сказал старший инспектор. Направление, в котором велся допрос, начинало его беспокоить. Карандаш Пью снова вернулся к концу красной линии и медленно пополз оттуда к кружку с цифрами «55».
— Таким образом, старший инспектор, мистеру Бакли потребовалось бы десять минуть, чтобы добраться до номера пятьдесят пять, — карандаш остановился в кружке, — потом, скажем, еще минут десять, чтобы покончить с мистером Дженкинсом, и еще десять, — теперь карандаш двигался довольно быстро, — чтобы вернуться обратно в конец Банбери-роуд. Это дает нам четыре сорок пять. Однако из показаний мистера Лукаса известно, что между четырьмя двадцатью и четырьмя сорока пятью мистер Бакли пил чай в Кибле. Оксфордский университет, старший инспектор, знаменит своими достижениями в области математики и философии. Не соблаговолите ли вы объяснить, как подзащитный мог находиться в двух разных местах в одно и то же время?
Старший инспектор Уилсон замешкался с ответом. Пью почувствовал краткий прилив победного ликования.
— Обвинение утверждает, что в тот день подсудимый убил мистера Дженкинса, — наконец сказал Уилсон, чувствуя, как его лицо наливается краской.
— Но когда же именно, старший инспектор? Когда? Вот в чем вопрос. Давайте окончательно проясним перед присяжными все, что касается остальных перемещений мистера Бакли по Оксфорду девятого числа предыдущего месяца. — На свет вновь вынырнул карандаш. — Без четверти пять, как сообщил нам мистер Лукас, он покидает Кибл. — Вторая линия была черной. — Проходит Сент-Джайлс, Музей Ашмола, Карфакс и по Сент-Олдейт добирается до Крайстчерча, как показывает эта черная линия. Вся дорога, по словам настоятеля Морриса, занимает около двадцати минут. И действительно, вскоре после пяти мистер Бакли уже в соборе, и настоятель видит его среди своих прихожан.
Пью сделал паузу. Старший инспектор Уилсон, без сомнения, чувствовал себя весьма неуютно. Карандаш Пью завис над собором.
— Давайте изучим последний временной промежуток, в течение которого мистер Бакли мог бы — я подчеркиваю, мог бы — попасть в дом номер пятьдесят пять по Банбери-роуд и убить мистера Дженкинса. Сам настоятель только что сказал нам, что подсудимый покинул его дом при соборе незадолго до семи. А семь часов, по мнению врачей, — это самое позднее время смерти. — Карандаш Чарлза Огастеса Пью запрыгал от Крайстчерча к Банбери-роуд и обратно. — За столь короткий срок добраться из Крайстчерча до квартиры мистера Дженкинса смог бы разве что ангел Господень или самый быстрый бегун из университетского спортклуба. А у обычного человека эта дорога заняла бы полчаса, если не больше. — Карандаш метался между двумя названными пунктами с головокружительной скоростью. — Для мистера Бакли, в его возрасте, подобные подвиги попросту невозможны.
Пью остановился. У старшего инспектора Уилсона был такой вид, словно он хочет что-то возразить. Но Пью опередил его.
— Скажите мне, старший инспектор, — снова заговорил он, — располагаете ли вы еще какими-нибудь доказательствами того, что мистера Дженкинса убил именно подсудимый?
Старший инспектор вызывающе посмотрел на адвоката.
— Есть галстук, найденный у него в комнате, — галстук, пропавший из гардероба мистера Бакли.
— Ах да, галстук. — Пью снова включил свое обаяние. — Простите, вы сами когда-нибудь теряли галстуки? Я — да. Порой бывает, что их просто невозможно найти. А с вами такое случается?
— Иногда я тоже теряю галстуки, — вынужден был признать старший инспектор. — Обычно их потом находит жена.
По залу прокатился легкий смешок.
— Вот-вот, старший инспектор, об этом я и говорю. Каждый может потерять галстук. А теперь еще один вопрос, имеющий отношение к одежде. Скажите, старший инспектор, у вас есть галстуки, на которых остались пятна?
Старший инспектор Уилсон быстро обвел зал взглядом, словно желая убедиться, что его жены здесь нет.
— Думаю, что два-три таких галстука у меня найдутся, — неохотно промолвил он.
— Ничего страшного, — сказал Чарлз Огастес Пью, улыбаясь членам жюри, — я уверен, что у любого из нас можно найти галстук с пятнышком. Не могли бы вы напомнить жюри, о каком именно галстуке идет речь?
— О галстуке студента кембриджского Тринити-колледжа. Там учился мистер Бакли, — ответил Уилсон, пытаясь обрести под ногами более твердую почву.
— Оксфордский Тринити-колледж очень мал, — сказал Пью с несколько покровительственным видом. — Зато кембриджский Тринити — очень крупное заведение. Вы, случайно, не знаете, сколько молодых людей поступает туда каждый год?
— Возражаю, милорд. — Сэр Руфус опять не усидел на месте. — Этот вопрос не относится к делу.
— Мистер Пью? — строго произнес судья.
— Я как раз собирался перейти к делу, милорд, когда мой ученый друг прервал меня.
— Возражение отклонено, — сказал судья. — Продолжайте, мистер Пью.
— Я сам отвечу вместо вас, старший инспектор. В кембриджский Тринити-колледж ежегодно поступают сто пятьдесят человек. Только за десять лет их набирается тысяча пятьсот. А за двадцать?
Тридцать? Представьте, скольким людям мог принадлежать этот галстук. — Пью выдержал краткую паузу. — С пятнами или без пятен. Довольно внушительное количество подозреваемых, не правда ли, старший инспектор?
Пью не стал дожидаться ответа. Он сел и принялся просматривать бумаги.
