Теперь он вновь обрел над собой контроль.
Хотя все развивалось не совсем так, как он рассчитывал. Слишком долго пришлось ждать. Ведь он так ловко все спланировал еще несколько недель назад… Тогда замысел казался ему гениальным. Он побил бы их собственным же оружием, сотворил бы среди них монстра и при этом избавился бы от злейшего своего врага! Но вожделенные перемены так и не наступили. Казалось, что Господь все-таки властен над жизнью и смертью.
Мужчина закрыл глаза и, беззвучно шевеля губами, прочитал старый библейский стих, сопровождавший его всю жизнь:
Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь… [21]
Он решил выждать еще несколько дней. К тому времени он доберется до предпоследней жертвы. Кроме того, необходимо придумать, как поступить с женщиной. Нельзя, чтобы она страдала без нужды, но от нее нужно как-то избавиться.
Мужчина посмотрел на реку. Мимо проплыла мертвая рыба.
Река все принимала. Она поглотила остальных, примет и женщину. Быстрый удар, затем тишина и одинокая прогулка по лесу. Все как всегда…
Мужчина встал и пошел прочь.
Осталось еще немного.
* * *
– Нет, черт возьми! Сундук должен стоять справа, слева выход на сцену! Хотите, чтоб я в первом же акте ногу сломал? Goddamn [22], вы этого хотите?
Красный от злости, сэр Малькольм носился среди артистов, занятых реквизитом и костюмами. Они находились в так называемом парадном зале замка Гейерсвёрт. Вечером здесь должны были выступить обе труппы. Чтобы попасть сюда, им пришлось сначала миновать охрану у ворот, потом пересечь внутренний двор, где их снова ждала охрана. Стражники смотрели на них с неприязнью и в напряженном ожидании, словно перед ними были диковинные звери. Барбара привыкла к таким взглядам еще в Шонгау. Артисты, как и палачи, считались людьми нечестивыми, с которыми порядочным горожанам нельзя иметь дела. И все-таки от тех и других ожидали безукоризненного и, самое главное, захватывающего зрелища.
До представления оставалось еще пять часов, но сэр Малькольм был уже на пределе. Барбара все думала, что же он выкинет перед самым выходом.
Взорвется? Взбежит на потолок? Убьет их всех?
В то время как сэр Малькольм продолжал бушевать, Барбара завороженно рассматривала своды зала, расписанные цветами и причудливыми существами. Стоя в окружении каменных колонн, она ощущала себя в заколдованном лесу. Судороги в животе, которые она еще вчера приняла за расстройство желудка, теперь лишь усиливались. Но кто-то из артистов уверил ее, что это вполне естественно. Они называли это сценической лихорадкой – болезнь, исцелить которую могло лишь удачное выступление.
Барбара огляделась и заметила, что некоторые из артистов, распаковывая сундуки, беззвучно повторяли свои тексты и не обращали внимания на припадки сэра Малькольма. Видимо, они уже привыкли к подобным выходкам режиссера.
– И приведите сюда Зальтера! – кричал как раз Малькольм. – Генеральная репетиция через час, не можем же мы ждать каждого персонально!
– Вы же сами отправили его с утра к портному, забрать костюм принцессы, – ответил ему толстый Маттеус, игравший в пьесе столяра Клипперлинга.
Барбара узнала пожилого артиста как добродушного человека, и он тоже, как и она, испытывал трудности с запоминанием текста.
– И потом ему надо подыскать жесть для королевской короны, – напомнил толстяк режиссеру. – Старая-то давно ржавчиной покрылась.
– А, ну да, – сэр Малькольм рассеянно кивнул. – Э… ну, тогда будем надеяться, что он вернется вовремя.
– Я тоже на это надеюсь! – донесся вдруг самодовольный голос.
Из-за дальней колонны вышел Жискар Броле и с любопытством заглянул в открытый сундук, из которого торчали пестрые костюмы.
– У вас ровно два часа на последнюю репетицию, Малькольм, – продолжил он, обмахиваясь грязным потрепанным платком. – Ни секунды дольше! Потом наша очередь. Таков был уговор.
Англичанин захлопнул сундук и решительно взглянул на конкурента.
– Не беспокойтесь, Жискар, больше нам и не потребуется. Мы, в отличие от вас, не воры и не дилетанты.
Жискар вздохнул.
– Каждый раз одно и то же, – прошелестел он с французским акцентом. – Что ж, увидим, какая из пьес придется по душе епископу. Я тут выяснил из надежных источников, что он очень любит «Папиниана» Грифиуса. – Он пожал плечами: – Не в пример вашей пошлой комедии…
– Проклятье, «Папиниан»! – воскликнул сэр Малькольм и хлопнул себя по лбу. – Как же я сам не догадался!
Он дрожал от злости, и не будь Барбара в курсе дела, то поклялась бы, что сэр Малькольм только сейчас узнал о выборе Жискара. Притом что он сам же все и подстроил.
«Он и в самом деле прекрасный актер, – подумала она. – Как на сцене, так и в жизни».
Жискар ухмыльнулся:
– Да, как я уже сказал, у меня свои источники. И будьте уверены, от вашего «Петера Сквенца» его превосходительство придет в ужас. Это я тоже выяснил.
Сэр Малькольм побледнел, отчаянно схватился за волосы, и Барбара уже задумалась, не переигрывает ли он.
– Дьявол, на это я никак не рассчитывал, – просипел он. – А вы, Жискар, и вправду тертый калач…
– Ха, зато вы почему-то выступаете только после нас, – с мрачным видом ответил Жискар. – Понятия не имею, как вам удалось провернуть такое. Но и это вам не поможет, Малькольм. – Тут он злорадно улыбнулся: – Тем более что у вас, как я слышал, не хватает одного артиста.
У сэра Малькольма лицо налилось кровью. Барбара сразу поняла, что он уже не притворяется.
– Клянусь вам, Жискар, – прошипел режиссер и шагнул к своему сопернику. – Если выяснится, что вы имеете какое-то отношение к аресту Матео, помилуй вас Господь!
Броле отмахнулся:
– А, вечно эти возвышенные речи… Лучше приберегите их для сцены. – Он показал на сундуки с костюмами: – Как вижу, вам пока есть чем заняться. Имейте в виду, два часа! Потом я лично позабочусь о том, чтобы стража выставила вас отсюда.
Обмахиваясь платочком и напевая какую-то песенку на французском, он вышел из зала. Сэр Малькольм выждал немного, после чего торжествующе хлопнул в ладоши.
– Mon dieu, я знаю это из надежных источников, – передразнил он Жискара и, как женщина, провел рукой по волосам. – Ха, он еще успеет пожалеть об этом, дурень! Верно, друзья?
Некоторые из артистов заухмылялись. Только Барбаре было не до смеха.
– А если он и вправду подстроил арест Матео? – спросила она. – Может, те шкуры подкинули его люди, и сегодня вечером нас ждет еще какой-нибудь неприятный сюрприз? По-моему, этот Жискар на что угодно способен.
– Хочешь сказать, настоящий оборотень сорвет наше выступление? – Сэр Малькольм усмехнулся и покачал головой: – Такое французу точно не по плечу. Поверь мне, епископ уснет во время «Папиниана» и проснется точно к нашему выходу. Нас ждет великий триумф!
Он торжественно раскинул руки. В этот миг неожиданно отворилась дверь и в зал вошел Маркус Зальтер. Как всегда, драматург выглядел бледным и усталым. В руках он держал перевязанный сверток.
– Весь город пришлось обойти, пока не разыскал жестянщика, чтоб смастерил корону за несколько крейцеров, – проворчал Зальтер и недовольно посмотрел на сэра Малькольма. – Больше за эту безделицу и не отдашь. Мы ее немного позолотили и спереди прикрепили воском самоцвет. Лучше корону сильно не нагревать, иначе камешек свалится на нос… А так, по-моему, неплохо получилось.
Он размотал сверток и показал всем сверкающую корону, похожую на те, какие Барбара видела лишь на церковных витражах. Артисты явно были под впечатлением, и даже настроенный скептически сэр Малькольм одобрительно кивнул.
– Значит, не зря мы тебя дожидались. – Он похлопал Маркуса по плечу и показал на сверток: – А что с платьем для нашей принцессы?
Маркус широко улыбнулся и как-то сразу оживился.
