Особых причин завидовать Каспару у него не было, но тем не менее Сэйерс его не любил. Сейчас ему показалось, что Каспар собирается куда-то уходить.
— Каспар! — окликнул он, но слишком поздно. Джеймс Каспар юркнул в склад, а оттуда — на улицу. Очевидно, на ближайший час, остававшийся до отхода поезда, у него имелись свои планы.
«Ладно, пусть будет так», — подумал Сэйерс. В конце концов, отвечал за него хозяин, и если герой-любовник опоздает на поезд, то страшного ничего не произойдет. Незаменимых людей в театре не было, а подыскать кого-нибудь на его амплуа Сэйерс счел бы весьма приятным дополнением к своим обязанностям.
Том вернулся в коридор и, стучась в первую же гримерную, услышал аплодисменты, которыми публика наградила Луизу. Ее здесь полюбили и рано состарившиеся шахтеры со своими женами, и продавщицы, и посудомойки, и прислуга, и подсобные рабочие. Эхо их аплодисментов, словно призрак далекого прошлого, гремело по всему полутемному зданию театра. Сэйерс ярко представил, как Луиза, отдав один-единственный поклон, пятится к занавесу. Обычно в этот момент к нему со стороны кулис подходил кто-нибудь из рабочих сцены, чуть приоткрывал его, и актриса исчезала.
Услышав голос, приглашавший войти, Сэйерс открыл дверь и обнаружил в комнате коверного и Рикса, первого толстяка театра, уже одетых к выходу, стряхивавших с себя крошки.
— Кебы прибудут через двадцать минут, — объявил им Сэйерс. — Будьте готовы и удостоверьтесь, что вы ничего здесь не оставили.
— Кебы? — повторил коверный. — Означает ли это, что хозяин наконец-то вспомнил зачем ему нужны карманы?
— Это означает, что поезд отходит в полночь, и, если мы на него не успеем, дневной спектакль завтра не состоится.
Обычно гастроли заканчивались в субботу вечером и все воскресенье труппа проводила в переездах. Она путешествовала по всем Британским островам, ненадолго задерживаясь на станциях вроде Крю и Иксчендж в Манчестере, где на платформах и в пабах сталкивалась с другими труппами, и тогда толпы актеров и рабочих сцены, дожидаясь своих антрепренеров, обменивались новостями, гудением напоминая пчелиный рой. Зрителей хватало на всех, везде люди были готовы выворачивать карманы, лишь бы увидеть настоящий спектакль в исполнении настоящих артистов.
Но с полунедельными гастролями — с понедельника по среду в одном городке и с четверга по субботу — в другом — жизнь актеров превращалась в суматоху. А если от нового места их отделяло много-много миль, что случалось нередко, то в этом случае все зависело от организаторских способностей управляющего театром.
Сэйерс закрыл дверь, повернулся и тут же отшатнулся к стене, уступая дорогу Артуру, мальчику на побегушках. Тот двигался по коридору со своей обычной скоростью, то есть несся, с кипой газет в руках. Обычно он выполнял одновременно пять поручений, не имея права никому отказать. Чаще других его гонял Каспар, он же и относился к мальчугану хуже всех.
— Артур! — позвал его Сэйерс.
— Да, мистер Сэйерс?
— Когда прибудут кебы, не трать время на поиски мистера Каспара. Я только что видел, как он выходил из здания.
— Нет, сэр. В смысле да, хорошо, сэр.
— Если он вернется в попорченном костюме, можешь сообщить ему, что починку я вычту из его жалованья.
Мальчик испуганно посмотрел на Сэйерса, и тот понял, что одна только мысль обращаться с подобным к Каспару привела его в ужас.
— Ладно, Артур, иди. Я сам ему это скажу.
Артур помчался по коридору, а Сэйерс зашагал к следующей комнате и случайно оказался у двери в тот момент, когда к ней приблизилась Луиза. Погруженный в свои мысли, он сначала не заметил, как в коридоре появилась девушка.
— Мисс Портер, — спохватившись обратился он к ней.
— А, мистер Сэйерс, — отозвалась она. Формальность их общения носила характер шутки, которую они по молчаливой договоренности разыгрывали вот уже год. Сэйерсу нравилось верить, что легкость в их отношениях подразумевала возможность появления между ними более серьезных чувств.
— Я наблюдал за вами, когда вы пели, — произнес Сэйерс.
— Вы всегда так делаете. Вы для меня стали чем-то вроде талисмана. Порой мне кажется, что если я не увижу вас за сценой, то обязательно провалюсь.
Сэйерса тронуло такое проявление беспокойства.
— Вы называете меня своим талисманом? Спасибо, мисс Луиза.
— Ну не обижайтесь, мистер Сэйерс. Я же пошутила.
— Мне показалось, что у публики сердца в груди рвались. Вы поете так душевно. Как вам это удается?
— Не знаю, — вздохнула она. — Наверное, из-за перенесенных страданий. А что насчет поездки? Опять третий класс?
— О нет. У вас будет отдельное купе.
— Том! — воскликнула она, явно обрадованная его словами. — Как вам это удалось?
— Никогда не расспрашивайте фокусника, он все равно не станет раскрывать свои секреты.
— Спасибо, Том. Что бы я без вас делала?
— Не сомневаюсь, что нашелся бы другой человек.
— Нет, Том. Подобная верность — вещь очень редкая, — проговорила она и, отвернувшись, вплыла в комнату переодеваться. За ней туда же вошла и швея.
* * *
Гримерная, за дверью которой исчезла Луиза, ничем не отличалась от других — столь же маленькая комнатушка с пустыми побеленными кирпичными стенами. В центре стояла раздвижная перегородка, за ней Луиза снимала театральный костюм и облачалась в обычное платье. Пока она вынимала из волос шпильки, швея кивнула на поднос в ее руках — тот самый, на котором всего несколько минут назад лежало полотенце и стоял бокал портвейна для Уитлока. Сейчас на нем были разбросаны визитные карточки.
— Все вам, мисс Портер, — доложила швея. — Портье доставил, через него прислали. Комплименты вам пишут. И все джентльмены.
Луиза, склонив голову, без особого интереса взглянула на карточки.
— Джентльмены? Откуда они здесь? — удивилась она. — В лучшем случае инженеры с шахты да купцы. Всего пять, — бегло сосчитала она визитки. — Значит, пела я просто отвратительно, а выглядела ужасной старухой. — Она тряхнула волосами и поднялась, собираясь уйти за ширму.
— Так что мне с ними делать-то? — громко спросила швея. — Поступить как обычно?
— Передай портье пять моих фотографий и скажи, чтобы отдал им.
Во время недавних гастролей в Лондоне Уитлок попросил ее сфотографироваться для открыток. Луиза отправилась на Бейкер-стрит, в фотографический салон «Уиндоу и Гроув», где снялась в костюме Дездемоны, роли которой никогда не играла. Уитлок же подло вычел стоимость карточек из ее жалованья.
Пока Луиза снимала платье и дополнительную пышную юбку, швея повернулась к плите, взяла щипцы, приподняла круг над огнем, после чего изрекла:
— Том Сэйерс слушал ваше пение.
— Да, — безразлично отозвалась Луиза. — Он милый, да?
Хотя Луиза и перебрасывалась с ним шутками, которые он считал многозначительными, на самом деле он вылетал из ее головы сразу же, как исчезал из поля зрения.
— Мистер Каспар вчера тоже вас слушал, — прибавила швея.
Луиза замерла и, высунувшись из-за перегородки, спросила:
— Да? Ты сама его видела?
Швея кивнула, смахнула с подноса визитные карточки в пламя, положила на место круг.
— Вот как? — Луиза нырнула за перегородку, на минуту задумалась, потом снова занялась переодеванием.
«Что бы это могло означать?» — продолжала размышлять она.
* * *
Актеры труппы и рабочие подходили в назначенное место, к двери комнаты портье. На ней Сэйерс наклеил листок с указаниями относительно поездки — кто с кем поедет и куда прибудут кебы. Уитлок, пробежав по нему глазами, прижимая к груди металлическую коробку с кассой, вместе с портье вошел в комнату. За ними туда проник лысый костлявый похожий на скелет Молчун. Обычно он следовал за Уитлоком как тень. Или как верный раб, готовый на все ради своего хозяина.
Увидев сквозь дверное стекло Сэйерса, Уитлок поманил его к себе. Как и в других театрах комнатка портье была маленькой, теплой и уютной. Портье неохотно делился ею с гостями.
— Что я услышу о мистере Каспаре? — спросил Уитлок.
— Его нет. Он не стал дожидаться кебов.
— Но он знает, куда идти?
Сэйерс беспомощно развел руками:
— Если прочитал мои указания, то — да.
Уитлок на секунду отвел взгляд в сторону, о чем-то раздумывая. Вид у него был самый безрадостный.
— Хорошо, я побеседую с ним в поезде, — сказал он.
— Надеюсь, он вас поймет, — отозвался Сэйерс. — Я не знаю, куда он исчез.
Когда Сэйерс выходил из комнаты портье, его остановил, схватив за воротник, коверный. Настоящая фамилия его была Галлифорд, но работал он под сценическим псевдонимом Билли Дэнсон. Рослый, выше всех остальных на голову, он читал распоряжения Сэйерса, держа в руке увесистый чемодан.
