дождем, все промокли тогда…
– Тут наш физик чем-то Бельмондо напоминает, вам не кажется?
– Забыла, как звали нашу биологичку… Ей с распущенными волосами не идет, Мила, согласись…
– Лёвик, а ты, вижу, времени зря не терял! – Макс полушутя погрозил пальцем бывшему однокласснику. – Если б я знал, что ты все происходящее фиксируешь на пленку, был бы осторожнее… Сдержаннее, что ли. Ты самый настоящий… как это… парапаци.
– Папарацци, – подсказал Лёвик. – Так называются фотографы на Западе, кто стремится снять кинозвезд в домашней обстановке, с любовницами в постели и так далее.
Реплики и комментарии сыпались с разных сторон, многие повскакивали со своих мест, чтобы разглядеть фото в руках у соседа.
– Это мой двоюродный брат, – показал Лёвик одну из фотографий, на которой был изображен солдат с автоматом Калашникова, свесивший ногу из вертолета и щурившийся на солнце. – В Афгане воюет, кстати.
– Он на тебя нисколько не похож, – заключила Лена Седых.
– Так не родной ведь, двоюродный. Пишет, что у многих крыша едет, жуть, короче… Например, свежий случай, из-под танка вылез один, и хохочет, и хохочет, остановиться не может.
– Кстати, знаете, как избежать Афгана? – как бы между прочим заметила Валентина, рассматривая фотографию с братом Лёвика.
– Поступить в институт с военной кафедрой, – ответил Макс.
– Если поступишь, то флаг тебе в руки, особенно – в медицинский вуз, оттуда точно не призовут, – кивнула доктор, возвращая фотографию. – Но есть способ попроще.
– Например, какой? – заинтересовался Лёвик. – Изобразить какую-нибудь болезнь? Навроде моей близорукости?
– Ты на верном пути, Лёвушка, но симуляцию близорукости очень быстро медики могут изобличить. И подтасовка раскроется, тебя же еще и накажут. Есть болезнь, которую лучше тебя самого никто не подтвердит. Например, энурез.
– Кажется, это ночное недержание, пардон, мочи, – морщась, как от зубной боли, сообщила Мила Снегирева. – У нас у младшего сына такая напасть…
– У-у-у, – протянул Максим, – тут ведь доказательства нужны.
– Ты что, – лукаво улыбнулась Валентина, глядя журналисту в глаза, – не можешь утром, простите, пописать в постель? Не в туалет идти, а прямо в постель пописать.
Под общий хохот Макс залился краской:
– Не пробовал никогда.
– Так попробуй, только не в новогоднюю ночь, разумеется. И никто не сможет доказать, что ты это делаешь специально. Если ты сам не проговоришься, кстати. Но ты ведь не расколешься?
Услышав уже знакомый мелодичный звон, все смолкли как по мановению волшебной палочки. Бородатый хозяин дачи стоял с полной рюмкой и требовал внимания.
– Друзья, про энурез, оно, конечно, интересно, но… я предлагаю выпить за наших педагогов. Они вложили в нас всё, что смогли, и даже больше. Чего греха таить, мы были несмышленышами и далеко не всегда ценили их труд. А теперь нам хочется попросить прощения за свои поступки, но… некоторых из них уже нет сейчас с нами. Пусть земля им будет пухом. И отрадно отметить, – тут хозяин дачи сделал многозначительную паузу, словно ища взглядом кого-то среди сидящих за праздничным столом, – что у нас есть последовательница их святого дела – Леночка Седых! Лена, этот тост частично посвящается тебе. Успехов тебе в этом нелегком и таком благородном деле! Итак, за учителей!
Стас увидел, как жена Макса после произнесенных слов залилась краской, словно оратор сказал про нее что-то непристойное. К счастью, румянец на щеках был к тому времени у многих, и практически никто не заметил ее конфуза. Хотя – не факт!
– Кто смотрел «Чучело»? – неожиданно «выстрелила» вопросом Жанна после того, как все выпили и закусили. – Его, кажется, Ролан Быков поставил, ну, с этой… дочкой Пугачевой в главной роли.
– Кристиной Орбакайте, – уточнил Антон. – Ну, я смотрел, и что? Мне лично понравилось. Актуально, искрометно. Там еще Юрий Никулин дедушку играет.
– Но это же не класс, – с горячностью продолжила Жанна. – Это банка с пауками. Я сравниваю наш класс и их. Какие мы всё-таки дружные были, разве не так, девчонки?! Всё всегда вместе. Друг от дружки ничего не скрывали, а тут показан… Не хотела бы я свою дочь в такой класс отдавать.
– Не было бы таких классов, – философски заметил Снегирев, почесывая бороду, – и таких фильмов не было бы. Должен быть конфликт и его преодоление. Иначе не интересно.
– Не понимаю, а как же… социалистический реализм? – с иронией заметил журналист. – Ты со мной не согласен?
– Задача – показать не среднестатистический класс, а целое явление, которое, как короста, поражает нашу школу. Вот и собрали всё зло в одном месте. Сфокусировались на этом.
– А мне лично нравится трилогия фильмов о полковнике Зорине, – решил продолжить тему кинематографа Лёвик. – Особенно первый – «Возвращение “Святого Луки”». Там неподражаемый Дворжецкий, неплохо играют Басилашвили, Рыжаков, Рычагова… И вообще, там много чего можно почерпнуть. Диалоги просто потрясающие, я считаю.
– Обожаю Дворжецкого, – призналась Леночка Седых. – Особенно в фильмах «Возврата нет» и «Земля Санникова».
Выпив и закусив, друзья продолжили просмотр фотографий, которые Лёвик вынимал, как фокусник из шляпы, из своего черного конверта.
Взяв очередной снимок, Валентина воскликнула:
– Это мы празднуем День медицинского работника! Стоим с коллегами на крыльце больнички нашей… Спасибо, Лёвик! Кажется, лет пять… вернее, пять с половиной прошло, я только-только самостоятельный прием вести начала в консультации. Ты, наверное, помнишь… ну, еще…
В этот момент Стас почувствовал, как его жена споткнулась на полуслове, словно кто-то ее пнул под столом. Возникла неприятная пауза, во время которой было слышно, как вздохнула Леночка Седых:
– Ну и духота у вас, даже голова разболелась.
Жанна протянула мужу пустую тарелку:
– Лёвик, мне бы салатику крабового.
Фотограф в этот момент рассматривал с Максом очередную фотографию из черного конверта, и ему было крайне неудобно выполнить просьбу жены. Соображая, как бы повежливее отказать, он потерял драгоценные секунды, а паузой эффектно воспользовался бородач. Антон подхватил тарелку Жанны, и вскоре на ней была гора крабового салата.
Стасу вдруг до боли в икроножных мышцах захотелось выйти на воздух. Шепнув на ухо жене, что ненадолго отлучится, он поднялся и направился к выходу. Уходя, услышал, как Лёвик бросил кому-то: «Странно, он ведь не курит!»
Оказавшись на крыльце, Стас подставил снежинкам разгоряченное лицо и зажмурился на несколько секунд. Да, он не курит, потому что спортсмен. И это мнение о нем сложилось у одноклассников не вчера. Когда-то Стас быстрее всех в классе бегал, выше всех прыгал, дальше всех бросал гранату. И всегда ему казалось, что за глаза одноклассники нашептывают о нем что-то типа «Сила есть, ума не надо». И ничего с этим он не мог
