— Ты должна! Сначала хватайся одной рукой, потом другой! У тебя получится, верь мне.
Агнес стиснула зубы. В конце концов она отняла руку от черепицы и потянулась к веревке. В тот же миг женщина соскользнула на последние полшага, отделявшие ее от края.
— Н-е-е-е-т!
Пальцы скользнули по шершавой черепице, оставив кровавые следы, но Агнес не чувствовала боли, лишь неприкрытый смертельный ужас. Тут она нашарила что-то выступающее и крепко схватилась. Это был жестяной водосток, он дрогнул и со скрипом подался. Два гвоздя вырвало из карниза, и труба отогнулась в сторону, так что Агнес повисла над землей, как на кране. Веревка висела теперь всего в полушаге от нее.
— Ради Бога, Агнес! — кричал Матис, как безумный. — Хватайся за веревку! Хватайся скорее!
Агнес посмотрела вниз. До земли было не меньше двадцати шагов. Небо начало постепенно светлеть, но по земле еще клубился туман — густая серая масса, из которой торчали шпили часовен. Над Рейном показалось рассветное солнце, и водная гладь переливалась волшебными бликами.
«Будет не больно, — думала Агнес. — Будет совсем не больно. Один лишь миг, потом глухой удар…»
— Агнес, черт возьми, хватайся уже за веревку! Если не ради себя, то хоть ради меня. Я… я люблю тебя!
Голос Матиса вернул ее в действительность. Конец веревки висел прямо перед ней — словно палец предостерегающе указывал в лицо. Женщина закрыла глаза, крикнула что есть сил в туманный рассвет…
И прыгнула.
Веревка тоже оказалась мокрой, и Агнес заскользила вниз. Сердце рванулось из груди. Но она судорожно сцепила окровавленные пальцы и резко остановилась. Словно колокол, женщина покачивалась из стороны в сторону. Рядом в бледном сумраке торчал жестяной водосток. В следующий миг Агнес почувствовала рывок и начала медленно подниматься. Вскоре она снова оказалась на крыше.
— Теперь сделай петлю и затяни на бедрах, — крикнул ей Матис успокаивающим тоном. — Еще немного, и ты будешь в безопасности.
Агнес с трепетом повиновалась. Окровавленными пальцами она связала петлю и влезла внутрь. Матис принялся втаскивать ее наверх. Наконец она поднялась на галерею и, измученная, упала в объятия Матиса. Тот обнял ее так крепко, что она едва не задохнулась.
— Я уже в третий раз чуть не потерял тебя, — прошептал он. — Больше никогда от меня не уходи. Слышишь? Никогда.
Матис осторожно опустил ее на пол и поцеловал. Только теперь Агнес почувствовала боль в окровавленных пальцах. Но это показалось даже приятным. Боль означала, что Агнес еще жива.
Они еще долго лежали на полу узкой галереи. Защебетали птицы, и Агнес первой нарушила молчание. Голос у нее был тихий, надломленный.
— Я… я видела какую-то тень и слышала клекот. Как раньше, когда кричал Парцифаль. — Она помолчала в надежде. — Скажи, Матис… это был Парцифаль?
— Ты про своего сокола? — Матис покачал головой. — Это вряд ли. Скорее всего, мы какую-нибудь пустельгу вспугнули. А может, сову или галку, кто его знает… Все так быстро случилось, я и разглядеть толком не успел.
— Я думала, Парцифаль…
— Вернулся к тебе? — Матис нахмурился. — Агнес, путь от Трифельса до Шпейера неблизок. Думаю, Парцифаль действительно любил тебя. Насколько это слово вообще применимо к животным. Но чтобы он проделал такой путь только затем, чтобы защитить хозяйку? — Он пожал плечами и тихо рассмеялся. — А почему бы и нет? Пусть это будет Парцифаль. Звучит, по крайней мере, красиво. По сути…
Он вдруг замолчал. Заслышав медленные, шаркающие шаги, Агнес снова задрожала в его объятиях.
«Неужели этот кошмар никогда не закончится?» — подумала она в отчаянии.
Матис осторожно поднялся, взял камень, выбитый с галереи во время схватки с графом, и с обломком в руке стал дожидаться незваного гостя.
Теперь послышался хрип, к нему добавился кашель; звук становился громче. Вот человек повернул из-за угла. Он скорее ковылял, чем шел, держался за колонны и продолжал переставлять ноги. На пол капала кровь.
Мельхиор.
Он был при смерти. Из плеча его по-прежнему торчал арбалетный болт, однако и во многих других местах на камзоле проступили багровые пятна. Правая рука, до сих пор сжимающая шпагу из смертоносной толедской стали, безвольно повисла. Вопреки всему, он улыбался.
— А… все же мне довелось увидеть вас напоследок, юная Агнес.
Как в прежние времена, Мельхиор сдержанно поклонился, но в этот раз из этого ничего не вышло. Лжеменестрель рухнул на колени и закашлялся кровью. Потом ухватился за колонну и с трудом поднялся.
— Я… я уж боялся, что придется спасать вас еще и от ужасного супруга, — продолжил он, запинаясь. — Но вы, слава Богу, управились сами. Как любезно с вашей стороны…
Он прикрыл глаза. Из раны в плече продолжала сочиться кровь.
— Не то чтобы я страшился схватки. Но мне сейчас немного… нездоровится.
— Граф убит, — ответил Матис холодно. — И двое ваших противников, видимо, тоже.
Мельхиор кивнул.
— Несносные… комары. Искололи меня всего. Если бы не плечо…
— Нам, наверное, следует поблагодарить вас, — перебил его Матис. — Все-таки вы помогли Агнес убежать. Только вот я что-то не чувствую благодарности. Почему, интересно?
— Вы… так и не поняли, мастер Виленбах, — лицо фон Таннингена стало белым, как камень за его спиной. — Над… Рейхом нависла угроза! У меня… не было выбора. И все-таки я должен попросить у вас прощения. Мне… мне не следовало связываться с этим безумцем. Только теперь, в соборе, вы открыли мне глаза. Ваши видения… — он улыбнулся Агнес и перекрестился. — Я причастился божественного провидения. Теперь можно спокойно умереть.
Агнес невольно отступила на шаг.
— Уж и не знаю, было ли это провидением, — ответила она нерешительно. — Возможно, это просто совпадение. Копье было спрятано в зазоре, кто угодно мог найти его до меня.
Мельхиор покачал головой.
— Это провидение, знак Божий. Я уверен.
Тяжело дыша, он пошарил в кармане пропитанного кровью камзола и достал свернутый, потрепанный документ.
— Родословная ваших предков, Агнес, — пояснил он с трудом. — Она снова ваша. Ваша судьба, а с ней и судьба всей империи, теперь лишь в руках Господа. Родословная укажет вам путь и подскажет, что делать.
Лжеменестрель снова запустил руку в карман, вынул кольцо и вместе с документом протянул Агнес.
— Вот, возьмите. Похоже, кольцо принесло мне одни только несчастья… Мне не следовало забирать его у вас. И все-таки… можете вы простить меня?
Агнес приняла пергамент и кольцо, удивительно холодное на ощупь.
— Я… вас прощаю, — ответила она.
— Благодарю, вы слишком милостивы, — Мельхиор вцепился в колонну и устремил на Агнес тоскливый взгляд. — Святое копье… Можно мне взглянуть на него еще раз?
— Его у нас нет, — вмешался Матис. — Оно нам теперь и не нужно. До недавнего времени я думал, что должен изменить с его помощью мир. Но это в прошлом, — он небрежно кивнул на черепичную крышу внизу. — Оно лежит где-то в водостоке. Скоро его засыплет листвой, покроет грязью и птичьим пометом. Пусть гниет там ближайшие лет триста. Мне нет никакого дела.
Мельхиор уставился на него, раскрыв рот.
— Но… святое копье… — прошептал он. — Его нельзя…
В это мгновение послышался отдаленный клекот. Он становился все ближе. Наконец в свете восходящего солнца над четырехгранным куполом показалась крупная птица. Она расправила крылья и спикировала на черепичную крышу. Агнес прищурилась, чтобы лучше видеть, но солнце светило прямо в глаза. Под яркими лучами роса переливалась бликами, превратившись в сверкающее море, и птица утонула в его глади. Потом она вдруг вынырнула, но разглядеть ее так и не получилось. Мгновением позже птица пролетела прямо над ними.
Она держала в когтях серый сверток в локоть длиной.
— Святое копье! — выдохнул Матис. — Она же схватила святое копье!
Птица совершила над ними круг, потом полетела прочь и, словно на прощание, прокричала. Теперь Агнес не сомневалась.
— Это был Парцифаль, — сказала она тихо, но уверенно. — Парцифаль указал нам вначале путь к этому копью, и теперь он же забрал его.
Матис схватился за балюстраду и перегнулся, чтобы разглядеть все как следует. Но птица уже скрылась за башнями.
— Глупости, — возразил он. — Такое… просто невозможно. Он был крупнее твоего сокола, скорее канюк или орел. Наверное, пустит его на строительство гнезда или просто решил, будто это что-то съедобное… А то, что ты утверждаешь, — так бывает только в легендах.
Матис посмотрел на крыши домов, за которыми простирались болота, луга и леса.
— Интересно, где оно теперь окажется? — пробормотал он. — Наверное, в гнезде в какой-нибудь разрушенной крепости…
Агнес улыбнулась.
