Ознакомительная версия.
Подросток с роллердрома!
Его макушка была Николасу по грудь.
– Быстро! Быстро!
Поднял голову. Дико было увидеть под банданой немолодое, морщинистое лицо. И эти страшные, неподвижные глаза!
– Шевелите ногами! – прикрикнул на магистра Игорь.
Пальцы у него были, как клещи. Попробуй не побеги.
– Вы подорвали их! – крикнул Фандорин. – Вы их убили!
– Нет. Потому что сказано «не убий».
Николас на бегу оглянулся и увидел, что жуткий человек не врет.
Фантомас уже вылез на тротуар и выволакивал из горящей машины Мурзилку – тот отчаянно тряс дымящимися волосами.
Рывок – Ника крутанулся на месте. Это Игорь сорвал с него куртку. Отшвырнул в сторону. Сдернул с носа солнечные очки.
– Вы что?!
– Магнитофон есть? Ладно, потом!
Теперь кошмарный Азазелло схватил Фандорина за запястье, побежал еще быстрее.
Отрывисто заговорил:
– Мне без вас не разобраться… Голова кругом. Помогите, вы умный.
– Куда вы меня тащите?
– В переулок. У меня тачка. В клинику надо.
– Зачем?
Игорь остановился возле баскетбольной площадки, до задней калитки оставалось всего несколько метров.
– Надо же его как-то… Он опасен, ужасно! – Только теперь стало видно, что беглый охранник бледен и очень взволнован. – Десять лет, даже больше! …А ему бесполезно, ни за что не поверит… Главное, он там один, без присмотра…
– Кто «он»? – ничего не понял Николас.
Игорь с досадой посмотрел на него снизу вверх. Потом бешеные черные глаза зафиксировались на какой-то точке, находящейся у Фандорина за спиной, и расширились.
Николас начал оборачиваться, чтобы посмотреть – чему это Игорь так удивился. Но охранник вдруг стал заваливаться в сторону. Ника рефлекторно подхватил маленькое, неожиданно тяжелое тело.
Посреди нагрудного кармана куртки поблескивала металлическая точка. Нет, не точка – игла!
Попали-таки шприцем!
Фандорин разжал руки, тело грохнулось наземь.
Напарники бежали по дорожке, размахивали руками. У Мурзилки, кажется, обгорела шевелюра – левая половина головы была явно меньше правой.
– Вы его вырубили? – крикнул Фантомас. – Самого Игорька? Ну вы даете! Босс говорил, что вы уникум, а мы не верили.
Мурзилка присел на корточки, пощупал Игорю пульс.
– Э, Фантик, да он того… Готов… Гляди-ка! – И показал пальцем на иглу.
– Что вы дурака валяете! – взвился Ника. – Это вы в него выстрелили! Вы меня обманули! А теперь хотите на меня свалить…
Какой же он идиот! Как можно было так попасться!
Он попятился. Развернулся и кинулся бежать вдоль бортика баскетбольной площадки – стремительным рывком, как во времена, когда сам играл в баскетбол.
– Куда вы? Стойте! – раздалось сзади.
Ага, сейчас.
Мимо гаражей, мимо жилого дома, мимо припаркованного микроавтобуса с красным крестом.
Длинные ноги несли перепуганного магистра истории на такой скорости, что никаким Фантикам-Мурзикам не догнать.
Скорей! В Хохловский переулок, потом по Малому Ивановскому и домой, домой!
Николас резко остановился.
Домой?
Нельзя домой. Ни в коем случае!
А куда можно?
Он сжал пальцами виски, чтобы унять биение пульса.
Думай, думай!
Места были хорошо знакомые, Хитровка. Фандорин знал здесь каждый закоулок.
Свернул в подворотню, мало изменившуюся с тех пор, когда дедушка Эраст Петрович охотился здесь на хитровских разбойников.
Сел на скамейку, перевел дыхание.
Спокойно и по порядку.
Кто выстрелил в Игоря отравленной иглой?
Веселые оборотни?
Но они не могли этого сделать! Они бежали по аллее, метрах в пятидесяти. К тому же иголка попала Игорю в грудь, то есть прилетела с противоположной стороны, из-за спины Николаса. Что увидел беглый охранник в последнюю секунду своей жизни? Почему на его лице появилось выражение страха и удивления?
Сзади никого не было, Ника заметил бы, когда пробегал мимо баскетбольной площадки.
А там никого и не было! То есть раньше там прыгала девчонка с золотистым хвостом, а когда Николас бежал от оборотней, площадка была пуста, лишь сиротливым апельсином валялся мяч.
Может быть, девочка испугалась и убежала?
Тогда уж ей следовало испугаться раньше – после взрыва машины. Но когда Ника бежал за Игорем по дорожке, на площадке стучал мяч – сейчас это отчетливо вспомнилось. Не странно ли? В ста метрах горит машина, а девочка, как ни в чем не бывало, играет.
Вывод ясен. Игоря убила девчушка с золотистым хвостом. Кто она, откуда? Сообщница оборотней? Или работает на Сивуху?
Так или иначе, версия о маньяке-охраннике больше не работает. «Потому что сказано: не убий». Игорь произнес это с глубоким убеждением. И в самом деле же, рассчитал заряд так, чтобы сидевшие в машине остались живы. Нет, похоже, что убивал врагов Сивухи не он.
Игорь выглядел очень взволнованным и испуганным. Что он такое говорил про клинику? Кто-то опасен, кто-то ни за что не поверит.
Стоп, у нас же есть магнитофон.
Николас достал плоскую коробочку, минут пять возился с ней, пока не разобрался в кнопках. Наконец получилось. Динамика в магнитофоне не было, пришлось прижать его к самому уху.
«– Вы что?!
Звуковые помехи.
– Магнитофон есть? Ладно, потом!
Снова шум.
– Мне без вас не разобраться… Голова кругом. Помогите, вы умный.
– Куда вы меня тащите?
– В переулок. У меня тачка. В клинику надо.
– Зачем?
– Надо же его как-то… Он опасен, ужасно! …Десять лет, даже больше! …А ему бесполезно, ни за что не поверит… Главное, он там один, без присмотра…
– Кто „он”?»
Всё, дальше сдавленный стон, шорохи, голос подбежавшего Фантомаса.
Прослушал еще раз, записывая в блокноте каждое слово.
Итак, что успел сказать Игорь?
Что нужно срочно ехать в клинику. Это понятно. Путаница начинается дальше, и связана она главным образом с местоимением «он» в разных падежах. Разобьем непонятный текст на смысловые группы.
«Надо же его как-то». Что – предупредить? Остановить? Спасти? Видимо, первое. Потому что дальше идет фраза: «Он опасен, ужасно». Десять лет – это, вероятно, про убийства.
Хорошо, допустим. Но как ужасный и опасный «Он», которого необходимо остановить, сочетается с «Ему», который ни за что не поверит? Да тут еще один «Он», который без присмотра.
Минутку. Один, без присмотра и притом в клинике – это наверняка про Олега. Олег опасен и ужасен быть не может, тем более с десятилетним стажем злодеяний.
Значит, первый «Он» и третий «Он» – разные люди. Тогда, возможно, и второй «Он», который ни за что не поверит, отдельный персонаж. Похоже, в данном случае Игорь говорил про своего шефа.
Николас затряс головой.
Еще раз.
– Есть «Он», который опасен. Этот человек неизвестен.
– Есть «Он», который не поверит. Это предположительно Сивуха.
– Есть «Он», который один и без присмотра. Это наверняка Олег.
– Наконец, все эти персонажи каким-то образом привязаны к клинике, куда Игорь собирался немедленно везти мастера умных советов.
А убил Игоря, между прочим, никакой не «Он». Убила Она. Девчушка в спортивном костюме с золотистым хвостом.
Не складывается.
Николас встал, потерянно побрел по пыльному двору.
Около мусорного бака, раскинув руки, спал знакомый бомж Коля. Каждый раз, когда Ника встречал этого опухшего, спившегося мужика в каком-нибудь из окрестных переулков, происходил один и тот же ритуал. Коля сипло говорил: «Живу пока. Чего и вам» – после чего нужно было выдавать ему десятку. Если десятки в бумажнике не оказывалось, Николас говорил: «В следующий раз». И при следующей встрече давал двадцатку.
Надо отдать Коле должное: два раза в день он никогда не подходил и нарочно Фандорина у подъезда не подстерегал. Человек был хоть и пропащий, но с принципами.
Конвенция есть конвенция. Хоть Коля сейчас находился в отрыве от реальности, Ника полез в бумажник, чтобы оставить деньги возле лежащего. Ведь проснется – будет набирать на опохмелку.
Десятки не было.
Придется монетами.
Фандорин присел на корточки и вывернул содержимое отделения для мелочи в Колину кепку. Выпала монета в пять рублей, два рубля, какие-то копейки и – чертова рассеянность! – фальшивый испанский дублон.
Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская лежали в драной кепке мирно и достойно, будто в усыпальнице. Да и сам бомж, погруженный в безмятежный алкоголический сон, пожалуй, был похож на усопшего в бозе монарха.
Криво улыбнувшись, Фандорин подобрал фальшивую монету и вдруг дернулся.
Он и она!
Ознакомительная версия.
