— Мы готовы пожертвовать своей жизнью. Но на нас будут еще маски.
В углу на противоположной стороне тоннеля к стене приставлены винтовки. Поодаль стоит открытая коробка с тремя шарами, похожими на небольшие пушечные ядра.
— Нитроглицериновые ручные бомбы, — объясняет Оскар. — Какими они убили царя. Наверняка приготовлены для полиции, если она сюда сунется. Один мой приятель анархист показывал мне такую бомбу, когда я работал над пьесой о Вере Засулич.
— Меня поражает дерзость и жестокость их затеи, — говорю я.
— Безумие не знает границ, — замечает Оскар.
— Заткнитесь, вы оба.
Я неодобрительно смотрю на девушку.
— Вы странным образом служите революционным идеалам. Ваш лидер — психически ненормальный убийца, получающий наслаждение оттого, что изуверствует над женщинами. Вы хотите убить десятки тысяч ни в чем не повинных детей, женщин и беспомощных стариков. Неужели вы так жестоки, что гибель стольких невинных жертв не разжалобит вашу душу?
Молодая женщина и глазом не моргнула. На ее лице равнодушие — ни злобы, ни волнения, ни радости. Это полное безразличие к творимому злу говорит, что за миловидным личиком скрывается кровожадное исчадие.
Оскар делает шаг и медленно вытягивается.
— Не двигаться! — огрызается она.
— Мадемуазель, ваш грубый тон меня не задевает.
Она делает шаг вперед и направляет винтовку на крупный торс Оскара.
— Не двигаться, или я убью тебя.
— Оскар, стойте спокойно. — Я беру его за руку.
Он отводит мою руку.
— Вы знаете, что винтовка, нацеленная на меня, очень большого калибра? С такого расстояния пуля легко пройдет сквозь меня и срикошетит. Вы знаете, куда она попадет? — Он делает шаг к ней.
— Еще одно движение, и я стреляю.
— Остановитесь, Оскар!
— Что там происходит? — спрашивает Перун сверху.
Девушка кричит Перуну:
— Он… Положи это!
Оскар, подняв одну из деревянных коробок, с удивлением смотрит на акробатку.
— Хорошо, я брошу ее.
— Нет!
Мне кажется, что это удобный момент, чтобы отвлечь внимание девушки.
— Когда эта пыль разлетится по городу, мальчики и девочки, их матери и отцы, бабушки и дедушки умрут ужасной смертью. Вы не просто уничтожаете город или правительство. Вы уничтожите народ, которому, как вы говорите, желаете помочь.
Оскар качает головой.
— Не бросайте слов на ветер — это все равно что кричать в бездонную бочку. Кроме того, один из наших четвероногих братьев меньших, Rattus norvegicus, вот-вот займется этой проблемой.
— Что за раттус? — спрашиваю я.
— Может быть, вы слышали более распространенное название — канализационная крыса. Та большая и страшная, которая сейчас откусит нос нашей подружке.
— А-а-а! — Истошный вопль вырывается из моего горла.
Огромная рыжая крыса сидит на выступе стены сантиметрах в тридцати от головы девушки. Она поворачивается и видит крысу прямо перед своим лицом. Отпрянув назад, она оступается. Оскар выставляет ногу, и акробатка, споткнувшись, ударятся о стену. Винтовка выстреливает. Пуля свистит рядом со мной и рикошетом отлетает от стены.
Перун наклоняется в люк.
— Положи контейнер, — приказывает он Оскару.
— Ни за что.
Перун целится в меня из пистолета.
— Контейнер останется целым, если даже его бросить. Он не «заряжен». А от этого пистолета пуля не срикошетит. Положи контейнер, или я убью Нелли.
Перун не глуп. Он знает Оскара. Тот кладет контейнер на землю.
— А сейчас, вы оба, лезьте наверх.
Оскар поднимается за мной по лестнице, а девушка следом за ним. То место, где мы выходим на поверхность, обтянуто тканью, скрывающей от посторонних глаз подвесную корзину воздушного шара. Рядом с ней лежат коробки, готовые к погрузке. Один из канатов, удерживающих воздушный шар, развязался. Маллио, находясь в корзине, и акробат, стоя на бочке, пытаются закрепить канат.
Перун прикрывает сложенным пальто пистолет и снова направляет его на меня. Я с любопытством смотрю на него, понимая, что он хочет заглушить звук выстрела, который убьет меня.
— Не спеши, старина, — с ухмылкой говорит Оскар Перуну. — Должен огорчить тебя: баланс сил изменился.
У Оскара в руке нитроглицериновая бомба. Он подбрасывает ее и ловит.
— Я прихватил это во время суматохи.
Перун кричит:
— Хватит! Положи ее на землю. Тогда я отпущу вас.
Оскар снова подбрасывает бомбу и ловит.
— Извини, старина, но не могу. Джентльмен не отступает перед злом.
— Дай ее сюда!
— Действительно, отдайте бомбу ему, Оскар, — советую я. — Бросьте ее ему под ноги, как они бросали их под ноги царю.
— Вы оба спятили! — кричит из гондолы Маллио.
Жюль
Жюль, Моран и его люди стоят перед дверью в переборке. На двери прикреплена нитроглицериновая бомба. Не ожидая, что полиция предпримет атаку из-под воды, анархисты устроили мину-ловушку так, чтобы она взорвалась, когда дверь будет открываться с другой стороны. Подается сигнал, чтобы полиция приостановила атаку с берега. Если заминирована эта дверь, то мины-ловушки могут быть и на других.
— Я много раз писал о злоумышленниках, которые пользовались такими устройствами, — говорит Жюль Морану, — так что знаю, как их обезвреживать.
Полицейский под руководством Жюля удаляет провод, предназначенный для приведения в действие мины-ловушки при открывании двери.
— В барже идти осторожно, — приказывает Моран. — Смотреть, нет ли еще бомб.
После того как обезврежена бомба на двери, полицейские и Жюль продвигаются по барже и обезвреживают другие взрывные устройства. Выйдя на верхнюю палубу, они убеждаются, что на борту никого нет.
Жюль стоит на палубе у ограждения усталый и расстроенный. Анархисты знали, что на баржу придут, как предвидела Нелли, поэтому наметили нанести удар с другого выгодного места, но какого? Не с Эйфелевой же башни, которая окружена полицией? Даже лифты сейчас бездействуют.
Что на уме у этого умалишенного русского анархиста?
Из-за угла выезжает экипаж и останавливается на набережной перед баржей. Это Люссак. Он докладывает Морану:
— Нелли Блай при содействии Оскара Уайльда и доктора Рота бежала. — Он объясняет суть замысла с «черной лихорадкой».
— Этого не может быть, — говорит Жюль. — Рот едва ли замешан в таком злодеянии. — Он смотрит на двух инспекторов полиции. — А что мы, собственно, знаем об этом человеке?
— Ассистент Пастера и…
Жюль качает головой.
— Эту должность он получил совсем недавно. И это не значит, что он не может быть анархистом. Мы знаем, что Дюбуа подтасовывал образцы. Скорее всего и Рот тоже. И потом, смерть молодого ассистента Рене. Он действительно умер от лихорадки? А сейчас похищена Нелли.
— Нет, — возражает Люссак. — Она добровольно уехала с Ротом и Уайльдом. Они, наверное, помогают ей вернуться в Америку.
— Или Рот доставляет Нелли Перуну.
— Это абсурд, — возмущается Моран. — Перун мертв. Вы забыли: в доказательство мы располагаем телом.
— Вовсе нет. Взрыв в доме, обгорелое тело, эта баржа. Нелли говорила мне, что это просто уловка, и она была права. А я не придал значения ее словам, потому что был увлечен идеей с подводной лодкой. Нас водят за нос. Готовится еще что-то.
Моран кивает:
— Может быть, вы правы. — Он дает указания Люссаку. — Скажите префекту, что нужно усилить охрану всех высоких зданий. У этих анархистов нет крыльев. Если они не могут проникнуть на Эйфелеву башню или вылить их состав в реку, наиболее выгодная для них позиция — это высокое здание. — Он смотрит на север, в сторону Монмартра. — Холм — это оплот анархистов, и он достаточно высок, но им он не годится. Нужен сильный ветер, чтобы разнести состав по всему городу.
Жюль тоже смотрит на Холм.
— Вот он!
— Что?
Жюль показывает на Холм.
— Воздушный шар. Тот, на котором итальянские акробаты выполняют свои трюки. Он там, наверху.
— О чем вы говорите?
— Эти гимнасты — анархисты, члены тайной организации Перуна.
Моран не хочет верить Жюлю.
— Вы серьезно говорите, что они воспользуются воздушным шаром?
— Несомненно. Они опытные воздухоплаватели. Они дождутся, когда ветер подует в нужном направлении, поднимутся на шаре над городом и рассыплют состав с микробами. Нужно подняться туда. Нелли и Оскар там — если еще живы.
Все готовы двинуться, но Жюль останавливается.
— Надо отвлечь внимание анархистов: пусть думают, что их план разделаться с нами удался.
Богатое воображение Жюля снова в действии.
Со стороны Сены гремит взрыв.
Маллио восторженно кричит:
— Сработало! Баржа взлетела на воздух со всеми ими. Это дурачье угодило в ловушку.
