Эйе поглядел ему в глаза.
— Теперь я царь. Я провел обряд и вступил в права наследования. Утром я объявлю о своем восшествии на престол и предстоящей коронации.
— А как же вы, царица? Неужели вы так низко ставите мое предложение, что даже не захотели обсуждать со мной свое решение? До того, как оно привело к этой печальной ситуации?
— Я все обдумала. Я вдова Тутанхамона, Восстановившего богов, и внучка Аменхотепа Великолепного. Ты же не принадлежишь к благородной семье.
— Как вы смеете оспаривать мою знатность?! — грозно прорычал военачальник своим низким голосом.
Она помолчала. Момент настал. Хоремхеб нетерпеливо ждал ее ответа.
— До нас дошли сведения — частным и секретным порядком, — которые весьма нас поразили и разочаровали. Они касаются репутации и чистоты нашей армии.
Зловещие слова повисли в темном воздухе.
— Ничто не может запятнать репутацию и чистоту армии, — угрожающим тоном ответил Хоремхеб.
— Что ж, тогда, возможно, наш полководец не осведомлен обо всем, что происходит во вверенных его командованию войсках. В армии есть элементы, которые, ради личной наживы, ведут торговлю с хеттами, нашими исконными врагами.
Хоремхеб придвинулся ближе, его дыхание клубилось в холодном ночном воздухе.
— Вы действительно осмеливаетесь обвинять мои войска в измене? Вы? — Он насмешливо поглядел на царицу, однако она не отступала.
— Я рассказываю о том, что мне доложили. Возможно, это не так. Но, с другой стороны, есть вероятность, что это правда. Опийный мак — так мне говорили — переправляют через позиции армии. Торговля с врагом? Будет очень прискорбно, если подобное предположение достигнет канцелярий, храмов и людских ушей.
Хоремхеб стремительным движением выхватил свой искривленный меч — полированный клинок блеснул в лунном свете. На миг я испугался, что он одним взмахом снесет царице голову. Он воздел оружие над головой, сжав рукоять рукой в перчатке, и в тот же момент его солдаты направили свои изящные, но могучие луки в наши сердца, готовые по приказу беспрекословно перебить всех нас. Симут шагнул вперед, защищая царицу; теперь и его кинжал был занесен над Хоремхебом. Двое мужчин мерили друг друга взглядами, напрягшись, словно псы перед жестокой схваткой. Однако Анхесенамон не собиралась сдаваться.
— Я не думаю, что, убив нас, ты добьешься своей цели, — вмешалась она. — У тебя недостаточно власти, чтобы взять в свои руки управление всеми канцеляриями и храмами в Обеих Землях. Слишком много твоих войск заняты на войне. Подумай как следует! Выслушай мое предложение. Все, чего я желаю, — это порядка в стране, а следовательно, справедливого разделения между нами тремя власти, необходимой, чтобы поддерживать этот порядок. Эйе будет править как царь, поскольку он контролирует канцелярии Обеих Земель. Ты останешься главнокомандующим. Тайная торговля должна быть прекращена. Если это произойдет, ты останешься только в выигрыше. У тебя будет будущее.
Хоремхеб медленно опустил меч и жестом показал своим людям убрать луки.
— И что это за будущее? Неужели вы выйдете за эту старую, немощную развалину? — спросил он, презрительно указывая на Эйе.
— Царь, мой супруг, мертв, но только я могу произвести на свет его преемника, сына, который станет царем вместо него. Таково мое предназначение, и я его выполню. Что же до отца моего ребенка, то он будет тщательно выбран — лучший из лучших, тот, кто наиболее пригоден для такой роли. Я выберу его сама, и ни один мужчина не станет мне указывать. Того, кто окажется достаточно благороден, я возьму в мужья, и он станет царствовать рядом со мной. Когда придет время, мы с ним станем вместе править Обеими Землями. Возможно, им будешь ты — если докажешь, что достоин этого.
Эйе, который хранил молчание на протяжении этого диалога, теперь счел нужным вмешаться:
— Таковы условия. Тебе следует знать, что наверху, над нами, а также у входа в долину размещена тысяча дворцовых охранников. Они готовы сделать все необходимое для обеспечения нашей безопасности. Каков твой ответ?
Хоремхеб взглянул наверх: там, на откосах по обе стороны, виднелись новые цепочки темных фигур с луками в руках.
— Неужели ты мог подумать, что я не предусмотрю всего, что только ни придет тебе в голову? — продолжал Эйе.
Хоремхеб окинул взглядом его и царицу, затем подступил к ним вплотную.
— Чудесно! Старик с больными зубами и слабая девчонка, мечтающая о славе, хватаются за бразды власти! Да еще бесполезный офицер-меджай, который знает, что отныне его семья никогда не будет в безопасности… Слушайте! — Он раскинул руки в стороны, словно обнимая огромное молчание ночи и пустыни, перед которым мы были карликами. — Вы знаете, что это такое? Это звук времени. Вы не слышите ничего, кроме тишины, и однако оно ревет словно лев. Нет другого бога, кроме времени, и я — его полководец. Я подожду. Мой час близок, и когда он наступит, в славе и победном сиянии, от вас обоих останется лишь прах! И от ваших имен останется лишь прах, ибо я сотру их, все до единого, со всех камней, и присвою себе ваши монументы! А ваше место займет новая династия, носящая мое имя, — доблестные сыновья, наследующие могучим отцам, поколение за поколением, и так будет вечно!
И Хоремхеб улыбнулся, словно бы победа была ему обеспечена, повернулся и зашагал прочь, во тьму. За ним потянулись и его солдаты.
Эйе с ненавистью глядел ему вслед.
— Все, что он говорит, — пустая болтовня! Пойдемте, у нас еще много работы.
Внезапно он сморщился и схватился за челюсть. Очевидно, даже вся власть в мире не в силах облегчить боль в гнилых зубах.
Прежде чем двинуться к своему туманному будущему, Анхесенамон не спеша повернулась ко мне.
— Я пришла к тебе с просьбой о помощи. Ты рисковал всем в эти дни, чтобы мне помочь. Я слышала, как он угрожал твоей семье. Однако будь уверен: я сделаю все, что в моей власти, чтобы они были в безопасности. Как ты знаешь, мне хотелось бы, чтобы ты стал моим личным телохранителем. Это предложение остается в силе. Я всегда буду рада видеть тебя.
Я кивнул. Царица печально поглядела на запечатанный вход в гробницу своего безвременно усопшего мужа. А затем она повернулась и в сопровождении Хаи и других царедворцев двинулась к колесницам — им предстоял долгий путь обратно, по мощеной дороге в полный теней дворец. А затем — работать, не ведая жалости к себе, на благо и ради надежного будущего для Обеих Земель. Я вспомнил, что говорил Хоремхеб о власти, называя ее диким зверем. Я надеялся, что Анхесенамон выучится тому, как следует управляться с этим зверем.
Мы с Симутом стояли, глядя им вслед. Рассветный воздух стремительно светлел.
— Боюсь, Хоремхеб прав. Эйе не проживет долго, а царица не может править, не имея наследника. Особенно учитывая, что Хоремхеб ждет наготове.
— Это так. Но она растет и становится все могущественнее. Она похожа на свою мать, что дает мне надежду, — отозвался я, чувствуя оптимизм, удививший меня самого.
— Пойдем, взберемся на гору и посмотрим, как восходит солнце, начиная новый день, — предложил он.
Мы принялись карабкаться вверх по тропинке, похожей на шрам на грубой, темной древней шкуре горы, и вскоре перед нами уже лежала широкая панорама залитого тенью мира: плодородные древние поля, бесконечно текущие воды Великой Реки и спящий город с величественными храмами и башнями, роскошными безмолвными дворцами, тюрьмами и лачугами, тихими домами и кварталами бедноты — темный контур, виднеющийся в отдалении. Я вдохнул холодный, свежий воздух. Он подбодрил и укрепил меня. Последние звезды гасли, и на горизонте позади города начинала разгораться красная полоска. Царь был мертв. Я подумал о его глазах, о его золотом лице, там, внизу, во мраке. Возможно — как знать? — перед ним сейчас открывался Иной мир и разгорался свет вечности, и его дух воссоединялся с телом.
Что же до меня — того мира, что видели мои глаза, мне было вполне достаточно. Первые дымки уже начинали подниматься, вплетаясь в чистый неподвижный воздух. Откуда-то издалека донеслось пение ранних птиц. Я опустил руку на голову Тота, и он взглянул на меня своими мудрыми старыми глазами. Должно быть, мои дети и жена еще спят. Мне очень хотелось оказаться дома, чтобы приветствовать их, когда они проснутся. Я должен найти способ поверить, что мы сможем жить спокойно, несмотря на все опасности и угрозы надвигающегося будущего. Я поглядел на густо-синее небо, на горизонт, который светлел с каждой минутой. Скоро настанет день.
Конец
После того, как в 1922 году Говард Картер сделал свое важнейшее открытие в Долине царей, Тутанхамон стал самым известным, самым притягательным и в некоторых отношениях самым загадочным из всех древних египтян. Ребенком, в 1972 году, я попал на знаменитую выставку в Британском музее, посвященную Тутанхамону. Выставленные там погребальные дары — среди которых были золотая рака, позолоченные статуэтки, изображающие фараона с поднятым копьем или плетью как символом власти, алебастровая «чаша пожеланий», золотой скипетр, великолепные драгоценные камни, длинная бронзовая труба, бумеранг и затейливо украшенный охотничий лук — казались мне сокровищами затерянного мира. И прежде всего его погребальная маска из цельного кованого золота — несомненно, одно из прекраснейших произведений искусства древнего мира — словно бы заключала в себе всю великую тайну этого так называемого «царя-мальчика», который обладал такой властью и жил среди таких чудес, но тем не менее умер в столь загадочно раннем возрасте (возможно, ему было тогда меньше двадцати лет) и был затем поспешно похоронен и полностью забыт на 3300 с лишним лет.
