Ознакомительная версия.
— Прощай, милый! Как жаль, что мы прозреваем всегда поздно.
Она скрылась в ванной комнате. Соколов, сам себе удивляясь, се возвращения ожидал без малейшей тени страха. Незаметно для себя он заснул.
...Пробудился Соколов поздно — часов в девять, когда с улицы в открытое окно доносился звон колоколов соседней церкви, неслись крики торговцев-разносчиков, точильщиков и извозчиков. Эльзы рядом не было, хотя ее вещи лежали с вечера на стуле.
Он, утопая крепкими ногами в глубоких коврах, быстро прошел в ванную комнату. Она лежала в громадной, черного мрамора ванной, неестественно вытянувшаяся, с застегнутой на лице эфирной маской.
Рядом на мраморном столике сыщик увидел письмо: “Прости, милый, что я так ушла. Но таким, как я, нет места среди людей. Э.”
Соколов поцеловал записку.
Павлу Геннадиевичу Горелову
Эта история дважды заставила говорить о себе. Первый раз, когда было совершено хитроумное и жестокое преступление. Второй — когда стали известны подробности его разоблачения.
Гартье прощался с сотрудниками. На его место был назначен начальник рижского сыска Аркадий Кошко.
По давней традиции собрались в трактире Егорова в Охотном ряду. Столы были сдвинуты и накрыты камчатыми скатертями. Они ломились от изобилия закусок, запотевших графинчиков и винных бутылок.
На сцене с удивительными выкрутасами наяривал на балалайке мужичок в светлой косоворотке, расшитой по высокому вороту и подолу золотой ниткой.
Обстановка, как это обычно бывает при прощании, была немного грустной. Гартье, расчувствовавшись, склонился к сидевшему рядом Соколову:
— Славно мы с тобой поработали, Аполлинарий Николаевич! Хотя, признаюсь, методы твои порой слишком...своеобразные. Как же ты отважился лечь в постель с убийцей-маньячкой?
Изрядно разогревшийся шампанским Ирошников ядовито расхохотался:
— Это что, куда веселей было, когда подозреваемого живьем в могилу клал!
— Не подозреваемого, а убийцу Саньку Темчука, — добродушно заметил Соколов. — Ему там самое место.
Гартье налил водки Соколову и себе. Залпом выпил, мотнул головой и с аппетитом закусил соленым крепким груздем. Жарко дыхнул в ухо:
— Я тебе прямо скажу: ты русский самородок. Ну, как Шаляпин на сцене. Таких любит публика, но начальство... терпеть не может. Знаешь почему? Потому что какой-то злой рок у нас на Руси в начальство выводит бездарей. А бездарь обязан ненавидеть талант... физиологически. Впрочем, про Кошко все хорошо говорят. Выпьем под анчоусы?
Соколов много пить не любил. И он никогда пьяным не бывал — алкоголь его не брал.
В этот момент в дверях появился шофер Галкин — как всегда, весь в коже, промасленный, прокопченный, на версту пахнущий бензином. Разглядев сослуживцев, на ходу делая извиняющие движения руками, он, оставляя мокрые следы на паркете и коврах, подошел к Соколову:
— Простите, Аполлинарий Николаевич! Господин Кошко очень просит вас отправиться в “Габай” Звонил по телефону городовой, там убийство.
Подняв голову, Галкин кивнул Ирошникову и Павловскому:
— Вам тоже приказывают оставить закуски!
Так было прервано прощание сыщиков со своим, уже бывшим командиром. Но когда сыщик располагал собой? Тревоги, облавы, трупы...
Едва вышли из теплого и светлого помещения на улицу, как в лицо ударил мокрый колючий снег. Стоявшая последние дни сухая погода с час назад сменилась ураганным ветром и бешеным снегопадом.
От Охотного ряда до Петровки — рукой подать. Но пока открытый “рено” несся по заснеженной мостовой, веером разбрызгивая жидкую мокрядь, Соколов успел изрядно промокнуть. Автомобиль затормозил на углу Петровки и Кузнецкого переулка. Большой богатый дом, весь в лепнине, украшала, отражая свет уличного фонаря, громадная зеркальная вывеска
Товарищество С. ГАБАЙ
Папиросы, табак
Перепрыгнув через лужу, Соколов вошел в ярко освещенный мраморный вестибюль. К нему тут же двинулся навстречу Кошко — с короткой профессорской бородкой, густыми, с проседью усами, умными, лукавыми глазами. Он дружески сказал:
— Тысячу извинений, Аполлинарий Николаевич! Я это дело хочу поручить вам. Один сторож убил другого и сбежал. Впрочем, бухгалтер “Габая” вам все расскажет. Господин Латышев!
Стоявший рядом с городовым худощавый человек лет тридцати с нервным, но довольно приятным лицом, на котором выделялись большие печальные глаза, двинулся к сыщикам. На Латышеве было надето легкое пальто спортивного покроя с небольшим шиншилловым воротником шалькой, мех которого серебристо блестел в свете электричества. Он вежливо поклонился и, заметно сдерживая естественное волнение, сказал:
— Я пятый год служу в “Товариществе Габай” бухгалтером. Я месячные отчеты готовлю, по обыкновению, дома, там никто не отвлекает. Сегодня сел за стол, разложил документы, и — на тебе! Забыл отчетность по нашему петербургскому филиалу. У нас большой магазин на Невском, шестьдесят шесть. Что делать? Живу я неподалеку, в Камергерском, пять, это владение Обуховой. Прибежал, а тут... — Латышев облизнул пересохшие губы.
После потрясения, которое он пережил, молодому человеку было трудно говорить. Однако он справился с волнением, продолжил:
— У нас два сторожа. Один — Сергей Морозов, уже года два служит, он ярославец. Другой — пятнадцатилетний Ванечка Семенов. Его папаша в оптовом отделе был, да на Троицын день помер. Вот сыночка и взяли. Сирота он. Чудесный такой, голубоглазый!
Латышев опять разволновался, высморкался в большой белый платок и с трудом произнес:
— Они вдвоем так и сторожили, чтоб надежней было. Значит, пришел я, кнопку электрического звонка нажимаю. Они обычно сидят на втором этаже возле лестницы — там удобная подсобка с топчанами. Звоню, звоню, никто не выходит. Что, думаю, за арифметика? А дверь потянул, она и открылась. Свет я не стал на всякий случай зажигать, поднялся на второй этаж, толкнулся в подсобку, а там, — Латышев разрыдался, — Ванечка мертвый лежит, вся голова проломлена.
— А где сторож Морозов? — спросил Кошко.
— В том-то и дело, что сбежал Морозов. Нигде его нет.
Я бросился вниз, а там, прямо возле подъезда, городовой проходил. Такое счастье! Я его пригласил сюда, он вам и позвонил по нашему телефону.
В это время подъехал Галкин. Он привез Павловского и Ирошникова. Они ездили в сыск за инструментарием и фотоаппаратом.
— Подымемся, господа, осмотрим место происшествия, — предложил Кошко и ступил на мраморную лестницу.
Комната сторожей представляла страшное зрелище. На полу валялся худощавый, небольшого роста мальчик. Голова его была проломлена так, что из раны вылезла желеобразная, окрашенная кровью масса — мозги.
Все невольно смолкли, даже перестали скрипеть ломким паркетом. Всех поразил странный звук, похожий на чавканье. Под столом, возле лужи натекшей крови, сидела с красной мордой кошка и жадно лизала.
Латышев топнул ногой:
— Тьфу, ведьма! Пошла прочь! Она у нас на чердаке живет. Недавно окотилась. Надо же, — он помотал головой, — человеческую кровь употребляет.
Кошка шарахнулась на лестничный марш, да там и осталась, испуская жалобное мяуканье.
Медик Павловский констатировал причину смерти: перелом костей свода черепа округло-продолговатым предметом. Оголив ягодицы трупа, он вставил в прямую кишку градусник. Любезно пояснил заинтересовавшемуся этой процедурой Латышеву:
— Труп каждый час остывает примерно на два градуса.
Вот сейчас мы узнаем температуру и очень точно установим время убийства.
Вскоре, взглянув па градусник, Павловский удивился:
— Температура 34,7. Получается, что убийство совершено менее часа назад. Поразительно!
Жеребцов тем временем звонил в полицию:
Дежурный, посмотри, у нас есть что-нибудь на Морозова Сергея Ильича, двадцати пяти лет, уроженца Ярославской губернии?
Через пять минут он докладывал Кошко и Соколову:
— Сторож Морозов проживает на Трубной площади в доме купчихи Кононовой. Два раза привлекался к суду за воровство. В позапрошлом году за кражу денег из посудной лавки Гольдмана отбыл трёхмесячный срок в губернской уголовной тюрьме на Таганке.
Кошко задумчиво почесал ухо:
— Хорош фрукт! К чужому добру тянет молодца. Господин Латышев, Морозов что-нибудь мог похитить?
В несгораемом шкафу — восемьдесят тысяч наличных, но вскрыть его практически невозможно. Сейф в кабинете председателя. Кстати, я уже звонил ему по телефону, хотел пригласить сюда, но горничная сказала, что он в отъезде. Пошли, господа полицейские, на всякий случай проверим сохранность ценностей. У меня есть ключи.
Ознакомительная версия.
