Этот мерзавец, видимо, имел в виду книгу арабской поэзии, которую прижимал к себе Енох. Меня прошиб холодный пот.
— Вы отпустите со мной и эту женщину.
— Почему вы думаете, что она пожелает уйти с вами? Неужели она не рассказала вам, что мы когда-то были любовниками?
Я глянул на нее. Астиза, словно желая поддержать себя, сунула руки в покачивающиеся на цепи кандалы и печально взглянула на нас обоих.
— Итан, это был единственный путь, — прошептала она.
Должно быть, я испытал сейчас ту же боль, что терзала Бонапарта, узнавшего о предательстве Жозефины. И я забрался в такую даль… ради этого? Чтобы наткнуться на предательскую шпагу хвастливого аристократа? Чтобы быть униженным изменой женщины? Лишиться всего, за что я боролся?
— Договорились.
Медленным жестом я снял талисман с шеи и вытянул руки перед собой, покачивая медальон на цепи, словно маятник. Даже ночью он блеснул холодным светом. Я услышал, как они оба слегка ахнули, увидев его новую форму. Следуя за ними, я нашел недостающую часть для завершения его конструкции.
— Итак, ключ найден, — прошептал Силано. — Теперь нам остается лишь разобраться с числами. Ты поможешь мне, жрица. Гейдж, медленно повернись и отдай его мне.
Я послушно начал поворачиваться, слегка отступив от острия его рапиры. Мне нужен был только момент, чтобы отвлечь его.
— Вы пока не ближе меня подошли к решению его загадки, — предупредил я.
— Неужели? Да я разгадал куда больше вас. Путешествуя по средиземноморскому побережью, я посетил множество храмов и библиотек. Я нашел свидетельства того, что ключевая часть находится в Дендере, в храме Клеопатры. Что я должен следовать за Водолеем. И вот здесь, на юге, я наконец нашел храм Клеопатры, разумеется, предпочитавшей поклоняться прекрасной и всемогущей Исиде, а не волоокой пышнотелой Хатор с ее коровьими ушами. Однако я не успел выяснить, где именно надо искать.
— Здесь есть подземный храм фаллического бога Мина. Там-то и находилось недостающее звено.
— Вы проявили редкостное рвение в этих поисках. А теперь отдайте-ка мне вашу безделушку.
Медленно, склонившись над лезвием его рапиры, я передал ему медальон. Он схватил его с какой-то детской жадностью и триумфально поднял вверх. Казалось, он готов был плясать от радости, держа перед собой этот символ масонства.
— Не странно ли, что древние священные знания передаются даже через тех, кто не понимает их происхождения? — пренебрежительно сказал Силано.
И в этот момент я атаковал его.
Томагавк, засунутый за пояс у меня на спине и скрывавшийся под рубахой всего в паре дюймов от кончика его шпаги, уже давно с нетерпением ждал этой минуты. Пока он увлеченно разглядывал медальон, я сумел незаметно вытащить оружие из-за пояса. Заодно можно было бы проверить, закричит ли предупредительно Астиза, увидев, что я делаю.
Она не закричала.
Что означало, как хотелось мне думать, что она вовсе не союзница Силано. Что этот мерзавец на самом деле лжец. И что я не полный идиот.
Да, я действовал быстро, очень быстро. Но Силано оказался проворнее. Он пригнулся, и топорик просвистел мимо его уха, воткнувшись в песок за храмовой террасой. И все-таки мой бросок на время вывел его из равновесия. Этого было достаточно, чтобы я вооружился винтовкой. Я нацелил ее…
Но он, ловко изогнувшись, сделал уверенный выпад и всадил свой клинок прямо в ствол моего ружья.
— Touche,[59] месье Гейдж. Что ж, теперь мы оба, похоже, попали в безвыходное положение.
Наверное, мы выглядели весьма комично. Я оцепенел, направив дуло винтовки в его грудь, а он тоже походил на статую, засунувшую шпагу в ствол моего оружия.
— За исключением того, — продолжил он, — что у меня еще есть пистолет.
Он завел руку за спину.
И тогда я нажал на курок.
Моя заткнутая винтовка взорвалась, меня шарахнуло расколовшимся прикладом, а сломанная шпага пролетела над головой Силано. Мы оба повалились на пол, в ушах у меня звенело, а лицо горело от осколков взорвавшегося оружия.
Силано застонал.
И тут раздался странный угрожающий скрип и грохот.
Я поднял глаза. Ненадежно закрепленная каменная балка, уже частично сдвинутая с древней опоры давним землетрясением, свободно покачивалась на фоне звездного неба. Оказывается, цепь обхватывала ее, и Астиза изо всех сил пыталась скинуть балку вниз.
— Ты сдвинула цепь, — тупо сказал Силано, глядя на Астизу в замешательстве.
— Как Самсон, — бросила она в ответ.
— Ты же убьешь всех нас!
Балка соскользнула с колонны и упала подобно гигантскому молоту, сокрушая на своем пути покосившиеся колонны. Эта полуразрушенная колоннада напоминала карточный домик. Со страшным скрежетом и нарастающим грохотом остов древнего храма начал падать на землю. Видя, что часть многотонных каменных обломков уже рухнула на террасу, я вздрогнул и откатился в сторону. Силано наугад выстрелил из пистолета, и каменные осколки, точно шрапнель, брызнули во все стороны. Но звук выстрела показался мышиным писком в общем зловещем грохоте падающих и раскалывающихся колонн. Среди всего этого адского хаоса Астиза резко схватила меня за руку и потащила к краю храмовой платформы.
— Бежим, бежим! На шум сбегутся французы!
Спрыгнув вниз, мы прижались к песку как раз в тот момент, когда над нашими головами вместе со столбом пыли пролетела и рухнула часть колонны, покатившаяся вниз по склону, как сорвавшееся с привязи бревно. Она развалилась на куски у ног Клеопатры. А с погребенной под обломками террасы доносились отчаянные вопли Силано, проклинавшего все на свете.
Астиза нагнулась и подняла брошенный мной томагавк.
— Он может нам пригодиться.
Я изумленно смотрел на нее.
— Ты разрушила целый храм.
— Он забыл о силе моих волос. Или о власти его трофея.
Цепочка с медальоном, большим и нескладным в новом собранном виде, покачивалась в ее зажатом кулачке, словно кошачья игрушка.
Я решительно взялся за томагавк.
— Давай вернемся и прикончим его.
Но из главного храма уже доносились крики французов и предупредительные выстрелы часовых. Она покачала головой.
— Некогда.
Мы бросились бежать к задним воротам в восточной стене и, миновав их, углубились в пустыню, лишенные оружия, лошадей, пищи, воды и даже нормальной одежды. Мы слышали еще крики и выстрелы, но ни одна пуля не задела нас.
— Надо спешить, — сказала она. — Нил скоро достигнет наибольшего подъема!
При чем тут подъем Нила?
Мы потеряли все, кроме томагавка и злосчастного медальона.
И нашли друг друга.
Но найду ли я когда-нибудь путь к сердцу женщины, которую пытался спасти и которая спасла меня?
Полноводный и мутно-бурый Нил величаво нес свои могучие воды. Наступил октябрь, пора ежегодного бурного половодья, и уже приближалась заветная дата, подсказанная нам древним круговым календарем. Украв какую-то лодку, мы отправились вниз по течению реки к Великой пирамиде, являвшейся, по предположению Монжа, ключом к разгадке нашей тайны. Мне хотелось поделиться с ним последними ошеломляющими находками, и если он не сумеет помочь нам в разрешении оставшихся вопросов, то я просто продолжу свой путь к Средиземноморью. Жаль только, что я понятия не имел, составит ли мне компанию эта странная женщина.
К восходу солнца войска Дезе остались уже далеко позади, и нас несло вниз по течению. Я мог бы совсем успокоиться, если бы не увидел на берегу всадника, французского гонца, он заметил нас возле речной излучины и свернул в сторону, чтобы срезать путь, пока мы будем петлять по ее извилистому руслу. Наверняка он вез сообщение о нашем бегстве. Я подтянул к себе нижнюю балку, чтобы установить треугольный парус для увеличения скорости, и мне удалось привязать его, хотя лодка кренилась под ветром, а волны слегка перехлестывали через борт. Мы миновали разинувшего пасть крокодила, старого как мир и на редкость отвратительного. Вода поблескивала на его бугристой панцирной коже, а желтые, прикрытые веками глаза взирали на нас с созерцательной задумчивостью. После Силано он казался даже приятной компанией.
Мы являли собой странную парочку — я в изрядно потрепанной арабской одежде, а Астиза в соблазнительном роскошном наряде, — разлегшуюся на грязном дощатом днище провонявшей рыбой маленькой фелюги. Со времени нашего воссоединения жрица хранила сдержанное молчание, смотрела на нильские воды да с видом собственницы перебирала пальцами цепочку медальона, висевшего у нее на шее. Я не стал просить вернуть его мне.
— Я проделал долгий путь, чтобы найти тебя, — наконец сказал я.
— Ты следовал за звездой Исиды.
— Но ты ведь притворялась скованной.
