— Не подскажете, кто его друзья? Буду вам очень обязан.
— Мне не хотелось бы сообщать сведения, которые могут… могут… Сам, право, не знаю, что они могут сделать.
— Что ж, вполне объяснимо, — устремив взор в небеса, согласился Ленокс. — Знаете, я ведь тоже из Линкольна. Отличный колледж, правда?
Он и сам удивлялся, до чего ему удается роль грубовато-сердечного лондонского бонвивана.
— Юность, спортивные состязания, надежды на будущее. Что ж, не смею задерживать. Еще раз извините, что задержал.
Студент замялся.
— Э… думаю, ничего страшного не случится. Вы ведь его дядя, так? Наверное, брат отца?
Ленокс кивнул.
— Ну, они неразлучная троица: Пейсон, Билл Дабни и Том Стамп. У Дабни и Стампа три комнаты окнами в зеленый дворик. Помните старую каменную лестницу? Вот по ней, а потом через длинный коридор.
Ленокс, не имевший ни малейшего представления, куда идти, радостно закивал:
— Там такая красотища, верно?
А сам подумал: «Зря я не пошел на сцену». Он уже сочинил своему персонажу военное прошлое, на случай если бы разговор свернул в это русло.
— Точно. Желаю поскорее найти Пейсона. Хороший парень.
— Спасибо, — откликнулся Ленокс и еще раз пожал руку собеседнику.
Тихо насвистывая, детектив направился к воротам, на ходу сочиняя убедительную историю, дабы портье пропустил его в колледж. Однако история не потребовалась: портье разговаривал со студентом, просившим проверить почту, и во внутренний дворик Ленокс проследовал беспрепятственно. На его счастье, найти дорогу не составило труда: помня наставления второкурсника, он просто следовал указателям в глубине двора.
Изумрудный плющ скрывал не только стены, но и вход в здание, однако Чарлз сразу попал в нужную дверь, поднялся по лестнице и постучал в первую же комнату. Глаза вышедшего на стук студента слипались — по всему видно, Ленокс вытащил его из постели.
— Дабни и Стамп? — только и сказал Чарлз.
— Следующий этаж, налево, — ответил парень и не церемонясь закрыл дверь.
На втором этаже Леноксу не пришлось ничего спрашивать: нужная дверь была приоткрыта. На стук Чарлза вышел светловолосый молодой человек. За его спиной виднелась неприбранная комната; письменный стол красноречиво свидетельствовал о том, что студента оторвали не от сна, а от занятий. Смотрел он несколько осовело, но сохранил любезность.
— Вы Билл Дабни? — спросил Ленокс.
— Нет, я Том Стамп. Разрешите узнать, кто вы?
— Меня зовут Чарлз Ленокс. — Они обменялись рукопожатиями. — Я пришел, потому что надеялся поговорить с вами и с вашим соседом о Джордже Пейсоне.
— Вы его родственник? Кто-то из близких?
— Нет. Я детектив.
Том Стамп побледнел.
— Детектив. Значит, Джордж пропал?
— Почему вы так решили? — быстро спросил Ленокс.
— Потому что ни Билла, ни Джорджа я не видел уже несколько дней. И я сам чертовски беспокоюсь.
— В полицию обращались?
— Пока нет.
— Почему?
— Даже не знаю. Завтра у меня семестровый — я хочу сказать, экзамен, — и всерьез я задумался о ребятах только часа два назад. Думал, забегу в деканат, спрошу там, если они не вернутся.
— А у Дабни в комнате ничего необычного не находили? Может, следы спешки или борьбы?
— Да нет, ничего подобного. Если только… подождите — я и вправду нашел… Вот. — Юноша жестом пригласил Ленокса в комнату, достал какую-то книгу и вытащил заложенный в нее клочок бумаги. — Вам это что-нибудь говорит? — спросил он, протягивая клочок Чарлзу.
Ленокс задумчиво сощурился. Находка Тома подтверждала выводы, к которым он пришел на скамейке в Бейллиол-колледже. Обыкновенная клубная карточка с вытисненными словами: «ОБЩЕСТВО „СЕНТЯБРЬ“».
— Дабни и Пейсон — ваши самые близкие друзья в Оксфорде? — вернулся к расспросам Ленокс.
— Конечно. Мы неразлучны.
— Как вы подружились?
— На посвящении. На первом курсе всех новичков собрали в Шелдонском театре. У вас было посвящение в студенты? Все приходят в шапочках, мантиях, смокингах, глава университета зачитывает речь по-латыни, ты даешь клятву не разводить костров в читальнях — и после этого, как я понимаю, навсегда становишься оксфордцем. Когда церемония закончена, все идут пить пиво в таверну «Белая лошадь», напротив театра. Так получилось, что мы остались там последними из Линкольн-колледжа: Билл, Джордж и я, — потягивали пиво, курили. С тех пор мы друг без друга никуда.
Ленокс и Стамп сидели на скамейке в зеленом дворике. Время шло к пяти, небо затягивали тучи, по плющу стекали первые капли дождя. Стамп курил.
Молодой человек относился к тем, кого называют «душа компании»: роста небольшого, но привлекательный, с выразительными чертами лица. Он был в костюме, хотя и без галстука. Копна светлых волос и постоянно спадавшая на лицо прядь запоминались, пожалуй, больше всего.
— Не могли бы вы описать каждого из них по отдельности?
— Непростая задачка. Дабни, наверное, больше подвержен перепадам настроения, он часто переживал из-за учебы. Да и по характеру мы с Пейсоном ему уступали: он, знаете ли, несгибаемый мидлендский парень. Но в остальное время с ним всегда весело, и, уж что совершенно точно, он самый верный друг на свете. Что еще? У него темные волосы, и он чертовски умный. А веселее всего в нашей компании было с Пейсоном. Он любил срываться на балы в Лондон — я даже подумывал, нет ли у него там девушки. Иногда он говорил, что Оксфорд для него тесноват. Пейсон рыжий.
Ленокс сделал запись в блокноте.
— Да, читал он в очках, но в остальном обходился без них. По способностям уступал Дабни, впрочем, как и я.
— Расскажите, что вы изучаете.
— Ах да. Как же я забыл… — Стамп затушил сигарету. — Моя специальность — история. Наверное, в будущем пойду в политику. Как отец.
Ленокс с трудом удержался, чтобы не спросить, как туда идут.
— А Дабни?
— О, у Дабни сугубо классическое направление: античный мир, античная история. Говорю же, он из нас самый умный. Я из Вергилия едва десять строчек одолел, когда учился в Винчестерском колледже. Все норовил улизнуть на регби и другие игры.
— По-моему, игроки в регби немножко крупнее, — заметил Ленокс.
Стамп рассмеялся:
— Да уж, немножко. Зато мне легче проскользнуть между ними — так я себя убедил. В Оксфорде шансов попасть в команду у меня нет, но в школе все иначе: игры идут между школьными домами. Люди всегда нужны, возможность сыграть есть у каждого.
— Вернемся к Пейсону. — Ленокс, хоть и знал ответ, хотел услышать его еще раз.
— В каком смысле?..
— Что изучал он?
— А, верно. Как и я — историю. Может, поэтому мы с ним чуть ближе, чем со стариной Дабни. Столько времени вместе провели, и тьютор[13] у нас общий — тот еще тип, каждый день ходит в одном и том же.
Теперь засмеялся Ленокс:
— В одинаковых костюмах или в одном и том же костюме?
Стамп не мог не расхохотаться:
— Правильный вопрос. Мы весь первый курс спорили, пока Пейсону не пришла в голову мысль — с Джорджем не соскучишься! — как установить истину. Он вот что придумал: притворился, будто споткнулся о порог, и, чтобы устоять, вцепился в плечо Стендиша. Стендиш — это наш тьютор. Только перед этим он окунул палец в зеленые чернила. Так, смочил слегка, чтобы пятно посадить. Пиджак клетчатый, пятно было очень заметно. Мы просто покатывались со смеху весь урок. Пришлось сказать, что угораем над какой-то нелепицей в истории Девятилетней войны.
— И на следующий день? — не удержался Ленокс.
— Тот же самый пиджак. — Стамп залился звонким смехом. — Господи, я очень надеюсь, что у них все хорошо. У обоих.
— Кстати, о Джордже. Разве ему не предстоял тот же экзамен, что и вам завтра? Не могли же вы не заметить его отсутствие?
— Нет, мой экзамен — это, можно сказать, пересдача. В последнем семестре дела у меня шли неважно, и мне позволили отложить экзамен до начала осеннего семестра. Работы невпроворот, я чуть не загнулся. Поэтому старину Стендиша и другого нашего тьютора — Дженкинса — видел не часто. Не столько, сколько положено. И Пейсона тоже.
— Вы позволите мне осмотреть комнаты? Я хотел бы внимательнее взглянуть на вещи Дабни. У Пейсона я уже был.
— Разумеется, — ответил Стамп.
По пути наверх Ленокс спросил:
— Почему эта карточка с надписью «Общество „Сентябрь“» бросилась вам в глаза?
— Да просто я о таком не слышал, и странно показалось, что Дабс куда-то вступил, а мне не сказал.
— Вы не припомните, может, у Джорджа Пейсона и Уильяма Дабни был какой-нибудь общий знакомый?
— А как же. Я. Самое очевидное звено между ними. — Стамп закурил новую сигарету. — Господи, когда вы так говорите — «Уильям» вместо Билл, — кажется, что мы на похоронах. Слишком официально.
