— Оставьте нас. Мы должны подумать.
— Я оставлю, только не забывайте, что думает коняка, потому она всю жизнь и возит биндюжников.
— Хорошо, хорошо! — вспылила воровка. — Я все поняла, сколько можно! Закройте дверь с той стороны!
Хозяйка нехотя поднялась, вздохнула:
— Если Фира моет кому-то ноги, то это совсем не значит, что брызги могут гадить ее лицо. Просто она уважает такого человека. Пусть моя мама смеется на том свете за то, что Фира все понимает, но мало что говорит.
Когда за нею закрылась дверь, Сонька лихорадочно прошептала:
— Она заложит нас!
— Она намекнула насчет воров, — возразила дочка.
— Балабонит для отвода глаз!.. Вечером бежим!
— Куда?
— Пока не знаю. Но здесь оставаться нельзя.
Михелина усадила ее на стул.
— Чего ты такая, Сонь? Успокойся. Все будет хорошо.
Та выглядела безумной.
— Я знала, что этим все закончится!.. Поэтому нельзя было здесь засиживаться. Ночью уедем.
— А Михель!
— Михель? — мать удивленно посмотрела на дочку. — А, ну да, Михель… С ним нужно что-то делать. Ты его больше не видела?
— Я не бываю в городе.
Сонька прошлась по комнате.
— По порядку… Ничего с собой брать не будем. Сначала выходишь ты и ждешь меня в каком-нибудь месте.
— В каком?
— Сейчас подумаю… На Елизаветинской есть уличный ресторанчик, кажется «Мадам Одесса». Мы когда проезжали, я заметила. Будешь там. Я через полчаса подойду.
Михелина принялась поспешно бросать в сумочку самые необходимые вещи. Мать остановила ее:
— Не спеши. Час-другой у нас есть. Пусть хозяйка привыкнет, что мы на месте.
Князь все-таки наделал глупостей.
Ближе к полудню, переодевшись в белый летний костюм и прихватив трость, он вышел из гостиницы и направился в сторону центра. Шагал неторопливо, опираясь на трость, любовался легкой южной жизнью.
Одесса поражала обилием молодых красивых девушек, жизнелюбием, улыбками, громким, бесцеремонным говором.
Андрея вела главная цель — Михель. Поэтому с особой тщательностью он всматривался во встречные лица, переводил взгляд на другую сторону улицы. Некоторые господа были похожи на Михеля, и он прибавлял шаг, однако при ближнем рассмотрении оказывалось, что князь в очередной раз ошибся.
Вышел на знаменитую Дерибасовскую, пересек ее и неожиданно натолкнулся на того, кого жаждал встретить.
Михель устало и безразлично плелся навстречу, за ним в десяти метрах привычно следовали два филера, также измученные хождением.
На противоположной стороне в одиночестве маячил «жених».
Ямской пропустил вора мимо себя, дождался, когда и филеры пройдут мимо, пару раз оглянулся.
Увидел неподалеку пролетку, махнул ей.
Извозчик лихо подкатил, князь сунул ему три рубля, распорядился:
— Следуй за мной. — И зашагал следом за филерами.
Михель наконец остановился, купил у торговки лимонада, жадно выпил и поволок ноги дальше.
Филеры решили последовать его примеру, тоже попросили торговку налить воды. Стали с удовольствием пить, на время потеряв из виду вора.
— Господин… — позвал князь Андрей.
Михель оглянулся, безразлично посмотрел на незнакомца.
— Вы отец Михелины?
— Да, — устало улыбнулся тот. — Я ищу ее.
— Следуйте за мной, я знаю, где она, — Ямской подхватил несчастного под руку, потащил к пролетке. — Быстрее, прошу вас.
— А Соня где?
— Потом… Все потом.
Сзади послышались отчаянные свистки. К ним со всех ног бежали филеры, а с противоположной стороны улицы уже несся «жених».
Андрей принялся заталкивать ничего не понимающего вора на сиденье, пытался сам забраться следом, испуганный извозчик изо всех сил сдерживал лошадь, затем огрел ее кнутом, но было поздно.
«Жених» повис на лошадиной упряжи, один из филеров успел вцепиться в князя, а второй забежал с другой стороны и стащил крайне удивленного и даже обрадованного хоть каким-то разнообразием Михеля.
Тотчас столпился удивленный народ, какая-то тетка на всякий случай закричала «Караул!» и тут же умолкла, а неподалеку совсем не по делу засвистел городовой.
Полицмейстер Соболев был не на шутку разгневан.
Ходил из угла в угол, яростно поглядывал на стоявшего посредине кабинета довольно помятого князя.
— Что за идиотские шутки вы себе позволяете?.. Вы носите известную фамилию! Имеете награды! И вдруг хулиганская выходка в самом центре города!
— Мне необходимо было поговорить с этим человеком, — ответил Андрей.
— А вы поинтересовались, желает ли он с вами разговаривать? Нет, схватили его и насильственным способом потащили к пролетке! Да в своем ли вы уме, сударь?
— В своем… Мне известно, кто он.
— И кто же?
— Это отец девушки, ради которой я сюда приехал.
Полицмейстер замер на середине кабинета, уставился на столичного господина.
— То есть супруг Соньки Золотой Ручки?
— Да.
— И вы это серьезно?
— Абсолютно.
— Кто же вам сказал подобную глупость?
Князь помолчал, затем нехотя произнес:
— Господин банкир. Он видел их всех вместе на пароходе.
— Я давно подозревал, что у господина Крука давно все уехали на Привоз! Но вы-то, князь!.. Образованный, а верите разного рода штуцерам! Да если бы этот биндюжник был мужем Соньки и отцом ее дочки, то он бы не шастал по Дерибасовской, а сидел бы в каталажке и с ним давно бы душевно работали люди, которые в народе почему-то называются костоломами!.. А они не столько кости ломают, князь, сколько исправляют души.
— Предоставьте мне, ваше высокородие, свидание с Михелиной.
— С кем?
— С дочкой Соньки.
— Предоставим! Непременно! Но до этого вы будете заключены под стражу и помещены в карцер временного содержания!
— Что? — напрягся Ямской. — Вы не имеете права!
— Имеем. В своем городе мы на все имеем право! И даже на то, чтобы выдворить вас отсюда!
— Это произвол!
— По-вашему произвол, а по-нашему — порядок.
— Ну и как вы себе представляете мое выдворение?
— А очень просто. Купим вам билет, посадим на поезд и в сопровождении конвоиров доставим вас в столицу нашего славного отечества!.. А там пусть с вами разбирается более высокое начальство.
— Надеюсь, вы сказали это сгоряча?!
— Сгоряча, сударь, у нас только блины пекутся! А в полицейском управлении все делается холодной головой, несчастным сердцем и больной печенкой, будь они неладны! — Аркадий Алексеевич открыл дверь, крикнул: — Конвойный!.. Столичного гостя в камеру!
Константин Кудеяров в компании юной девицы подкатил на автомобиле к модному ресторану «Вена» на Невском, помог спутнице спуститься на тротуар и направился ко входу в заведение, не обратив внимания на пролетку, которая также остановилась возле ресторана. Из нее вышла дама в черном.
Швейцар любезно раскланялся перед постоянным посетителем. В зале графа уже ждал улыбающийся метрдотель, который любезно проводил его к заказанному столику.
На небольшой сцене тапер играл танго, посетителей в дневное время было немного, в центре зала журчал небольшой фонтан, убаюкивающий и успокаивающий.
Метрдотель дал распоряжение официантам, еще раз поклонился Кудеярову и его спутнице и удалился.
— Сами, Натали, будете выбирать вино или вам подсказать? — спросил граф девицу.
— Лучше подскажите.
Константин взял винную карту из рук официанта, хотел перелистнуть ее, и тут его взгляд столкнулся со взглядом Ирины, сидевшей напротив.
Она натянуто улыбнулась и едва заметно указала на стул за своим столиком.
Кудеяров поколебался, затем раздосадованно бросил спутнице:
— Простите, буквально на пару минут.
Он миновал несколько столиков, уселся рядом с женщиной и прошипел:
— Есть понятие такта, сударыня… Я не один!
— Вижу. Вы меня узнали?
— Да, узнал. Но поговорим в следующий раз.
— Следующего раза может не быть.
— Но я с девушкой!
— Лучше потратьте на меня пять минут. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
— Что означает ваше здесь появление?
— У меня к вам крайне серьезный разговор.
— Хорошо, слушаю.
— Просьба, граф, отвечать коротко и честно.
— Попытаюсь.
— Кто расстрелял наших товарищей по партии?
— Ваших товарищей!
— Да, наших. Кто?
— Вам разве не известно?
— Я вас спрашиваю.
— Расстреляла госпожа Бессмертная. Но я вам этого не говорил.
— Адрес Бессмертной вам известен?
— Нет.
— Мы, граф, договорились.
— Не знаю!.. Понятия не имею!.. Я ее тысячу лет не видел!
— Вы приезжали к следователю Гришину. Зачем?
— Это мое сугубо личное дело.
— Граф.
— Хорошо… Меня попросили узнать адрес мадемуазель.
