“Миссис Мерридью отправилась спать после твердого моего уверения, что взрыв произойдет завтра в девять часов утра и что я не выйду из этой части дома, пока она сама не придет и не возвратит мне свободу. Она не подозревает, что главное место действия — моя собственная гостиная, иначе бы она осталась тут на всю ночь. Я одна и очень встревожена. Пожалуйста, дайте мне возможность видеть, как вы будете отмерять лауданум; мне непременно хочется как-то участвовать в этом, хотя бы в скромной роли зрительницы. Р. В.”
Я вышел из комнаты вслед за Беттереджем и приказал ему перенести ящик с аптечкою в гостиную мисс Вериндер.
Приказание, по-видимому, застало его совершенно врасплох. Он посмотрел на меня, как бы подозревая с моей стороны тайный умысел в отношении мисс Вериндер.
— Осмелюсь ли спросить, что общего между моей молодой барышней и ящиком с лекарствами? — спросил он наконец.
— Останьтесь в гостиной, и вы увидите, — был мой ответ.
Беттередж, кажется, усомнился в своей способности успешно наблюдать за мною без посторонней помощи, когда в дело вмешался ящик с лекарствами.
— Нельзя ли пригласить и мистера Бреффа присутствовать при том, что вы хотите делать? — спросил он.
— Не только можно, но и должно. Я иду просить мистера Бреффа спуститься со мною вниз.
Беттередж ушел за аптечкою, не сказав более ни слова. Я вернулся в комнату мистера Блэка и постучал в дверь к стряпчему Бреффу. Он тотчас ее открыл, держа бумаги в руке, весь поглощенный Законом и совершенно недоступный Медицине.
— Мне очень жаль, что я должен вас потревожить, — сказал я, — но я иду приготовлять дозу лауданума для мистера Блэка и вынужден просить вас присутствовать при этом и следить за тем, что я делаю.
— Ага! — заметил мистер Брефф, нехотя уделяя мне одну десятую долю своего внимания и оставив девять десятых его сосредоточенным на бумагах. — Более ничего?
— Я должен просить вас вернуться со мною сюда и присутствовать при приеме лекарства.
— Более ничего?
— Еще одно. Я вынужден обеспокоить вас просьбой перебраться в комнату мистера Блэка и выжидать в ней последствий приема.
— Очень хорошо! — сказал мистер Брефф. — Моя это комната или мистера Блэка, разница не велика; я могу сидеть над моими бумагами в любом месте.
Разве только вы, мистер Дженнингс, сочтете нужным воспротивиться этой небольшой примеси здравого смысла в вашей процедуре?
Прежде чем я успел ответить, мистер Блэк крикнул ему с постели:
— Неужели вы хотите сказать этим, что нисколько не заинтересованы нашим опытом? Мистер Брефф, у вас воображения не больше, чем у коровы!
— Корова — очень полезное животное, мистер Блэк, — ответил стряпчий. С этими словами он вышел вслед за мною из комнаты, все еще держа в руках свои бумаги.
Мы нашли мисс Вериндер бледною и встревоженною; она взволнованно ходила из угла в угол в своей гостиной. Возле стола в углу стоял Беттередж на страже у ящика с аптечкою. Мистер Брефф опустился на первый попавшийся стул и, стараясь быть полезным, немедленно опять углубился в свои бумаги.
Мисс Вериндер отвела меня в сторону и тотчас заговорила о том, что поглощало все ее мысли, — о состоянии мистера Блэка.
— Каков он теперь? — спросила она. — Не нервничает ли? Не выходит ли из терпения? Как вы думаете, удастся ли опыт? Уверены ли вы, что это ему по повредит?
— Совершенно уверен. Идемте, я сейчас буду отмеривать лауданум.
— Еще минуту! Сейчас двенадцатый час. Сколько придется ждать, прежде чем будет результат?
— Трудно сказать. Около часа, пожалуй.
— Я думаю, в комнате должно быть темно, как было в прошлом году?
— Обязательно.
— Я буду ждать в моей спальне, точь-в-точь как это было тогда. Дверь я оставлю приоткрытой. В прошлом году она тоже была немного растворена. Я буду наблюдать из-за двери гостиной, и как только она откроется, погашу свечу. Все именно так и происходило в ночь после дня моего рождения. И сейчас ведь все должно повториться точно так же, не правда ли?
— Уверены ли вы, что сможете владеть собою, мисс Вериндер?
— Для него я готова на все! — ответила она с горячностью.
Взглянув на ее лицо, я убедился, что на нее можно положиться. Я опять обратился к мистеру Бреффу.
— Мне придется попросить вас отложить на минуту в сторону ваши бумаги, — сказал я.
— О, конечно!
Он вскочил, будто я прервал его занятия в самом интересном месте, и подошел со мною к аптечке. Тут же, лишенный своего профессионального интереса, он взглянул на Беттереджа и устало зевнул.
Мисс Вериндер приблизилась ко мне с графином холодной воды, который она взяла со стола.
— Позвольте мне налить воды, — шепнула она. — Я должна приложить к этому руку!
Я отмерил сорок гран из пузырька и вылил лауданум в стаканчик.
— Наполните его на три четверти водою, — сказал я, подавая стаканчик мисс Вериндер.
Потом я приказал Беттереджу запереть ящик с лекарствами, прибавив, что больше он не понадобится. Лицо старого слуги просияло от невыразимого облегчения. Он, очевидно, подозревал меня в замысле произвести медицинский опыт и над его молодой госпожою.
Налив воду по моему указанию, мисс Вериндер уловила минуту, когда Беттередж запирал ящик, а мистер Брефф опять вернулся к своим бумагам, и украдкою поцеловала край стаканчика.
— Когда вы его подадите ему, — шепнула прелестная девушка, — подайте этой стороною!
Я вынул из кармана стеклышко, которое должно было представлять алмаз, и подал его ей, говоря:
— И к этому вы должны приложить руку. Спрячьте это стеклышко в то самое место, куда в прошлом году спрятали Лунный камень.
Она отправилась к индийскому шкапчику и положила стеклышко, игравшее роль алмаза, в ящик, в котором лежал в день ее рождения настоящий алмаз.
Мистер Брефф глядел на все это так же, как и на все остальное, — с явным неодобрением. Но драматизм этого момента нашего опыта одержал верх (к величайшему моему удовольствию) над самообладанием старика Беттереджа.
Рука его дрожала, когда он светил мисс Рэчель, и он шепнул ей с озабоченным видом:
— Уверены ли вы, мисс, что это тот самый ящик?
Я снова направился к двери с лауданумом и водою в руках. На пороге я остановился дать последнее наставление мисс Вериндер.
— Не забудьте вовремя потушить свечи, — сказал я ей.
— Я потушу их тотчас, — ответила она, — буду ждать в своей спальне только с одной свечой.
Она затворила за нами дверь гостиной. В сопровождении мистера Бреффа и Беттереджа я вернулся в комнату мистера Блэка.
Мы застали его тревожно метавшимся на постели, он спрашивал себя с раздражением, дадут ли ему наконец лауданум в эту ночь. В присутствии двух свидетелей я дал ему дозу лауданума, поправил его подушки и посоветовал ему лежать тихо и ждать.
Кровать его со светлыми занавесками поставлена была изголовьем к стене так, чтобы с обеих сторон был доступ свежему воздуху. Я опустил занавески с одной ее стороны и в той части комнаты, которую он не мог видеть, поместил мистера Бреффа и Беттереджа, которые должны были ожидать действия лауданума. В ногах кровати я опустил занавес наполовину и поставил стул для себя так, чтобы иметь возможность быть у него на глазах, или, если понадобится, скрыться от него, дать или не дать ему заговорить со мною, смотря по обстоятельствам. Узнав предварительно, что он всегда спал со светом, я поставил на столик у его изголовья свечу, но так, чтобы свет не ударял ему в глаза. Другую свечу я отдал мистеру Бреффу, свет ее смягчался опущенными у кровати занавесками. У окна были подняты фрамуги, чтобы освежать воздух. Шел тихий дождь. В доме царила тишина. На часах моих было двадцать минут двенадцатого, когда все приготовления были закопчены, и я занял свое место на стуле в ногах кровати.
Мистер Брефф вернулся к своим бумагам и, казалось, углубился в них по-прежнему. Но, взглянув на него теперь, я увидел некоторые признаки того, что юриспруденция начинает утрачивать над ним свою власть.
Захватывающий интерес положения, в котором мы находились, брал понемногу свое и оказывал влияние даже на его трезвый ум. Что касается твердых правил и достоинства в обращении Беттереджа, они в настоящем случае были им утрачены. Он забыл, что я производил “шарлатанский фокус” над мистером Фрэнклином Блэком; забыл, что я перевернул весь дом вверх дном; забыл, что я не читал “Робинзона Крузо” с тех самых пор, как был ребенком.
— Ради бога, сэр, — шепнул он мне едва слышно, — скажите, когда начнется действие?
— Не раньше полуночи, — ответил, я также шепотом. — Не разговаривайте и сидите тихо.
Беттередж снизошел до последней степени фамильярности со мною без малейшей борьбы за свое достоинство. Он ответил мне одним кивком!
Переведя глаза на мистера Блэка, я увидел, что он все так же мечется в постели, удивляясь, отчего лауданум все еще не производит никакого действия. Сказать ему, при таком его состоянии, что чем больше он будет проявлять беспокойства и нетерпения, тем дольше не наступит желанное действие лауданума, — не повело бы ни к чему. Всего лучше было постараться отвести его мысли от опиума, незаметно направив их на что-нибудь другое.
