Чутьё - Артём Артёмов

У меня чутьё.

Звучит как-то глупо, да это и есть глупо, наверное. Не верю я во всяких экстрасенсов. Ну и мое чутьё тоже не из тех, которые можно по телеку показывать или, там, как-то жизнь с его помощью улучшить. Вообще, я серая мышка, с детства такой. Заурядный, неброский, заучка, но звезд с неба не хватал, девочек не привлекал. В свои 27 работаю унылой офисной крыской, живу сычом в съемной однушке. Отношений нет, и то, что я не девственник — не моя заслуга. Пожалели, приголубили и сбежали от унылой серости. В общем, никто и звать никак. Ничтожество. К этому постепенно привыкаешь и … Все равно уже.

Так вот, чутьё.

Я далеко не сразу узнал, что оно у меня есть, и лучше б не узнавал. Уж больно неприятные обстоятельства — в нашем городе начали пропадать девушки. Ну, то есть как начали, везде люди пропадают, это почти норма, как бы дико это не звучало. Вот в вашем городе, думаете, нет такого? Думайте. Так жить веселее. Моя жизнь, как вы понимаете, никогда особо веселой не была, так что у меня есть склонность ко всяким депрессивным темам, в том числе умеренный интерес к пропажам людей. Сижу в чате местной волонтерской организации — ПСО «Молния», листаю новости, рассматриваю ориентировки. Ну мало ли, вдруг увижу на улице какую бабку-потеряшку, хотя какая-то польза от моей бессмысленной тушки. Пару раз в поисках участвовал, но я слишком ленив, чтоб всерьез влезать.

Люди пропадали разные, чаще всего — подростки и старики. Первые сбегали на вписки или просто от родителей-алкашей, вторые теряли разум и уходили из дома в никуда. Большинство находили быстро и живыми, некоторых — позже и… поздно. Всякое бывало. Изредка не находили совсем. Никакой мистики, это и правда довольно обычная картина.

Но однажды мой глаз зацепился за фото девушки в новой ориентировке. Миленькая, 24 года, россыпь веснушек на носу. Вышла из дома бла-бла, была одета бла-бла-бла. Все как всегда, но… Это был первый раз, когда во мне шевельнулось чутьё. Очень неприятно шевельнулось — толкнулось тупой болью за правым глазом. Болью и уверенностью, что эта не просто пропала, чтоб найтись. Эта — не найдется. Не знаю почему. Я включил уведомления в чате пропавших и стал отслеживать инфу на сайте ПСО. Шли недели, новые и новые ориентировки появлялись в чате и на сайте, чтобы через день-два снова всплыть с обнадеживающим штампом «найден — жив». На ориентировке веснушчатой девушки такого штампа не появлялось. Чутьё не подвело, ее не нашли. Еще пару недель ее ориентировка периодически всплывала в чате, а потом перестала. Так бывает, если поиски не приносят результатов — волонтеры не имеют строгих регламентов, да и смысл пропадает. Если за две недели-месяц не нашелся человек, то, скорее всего, его фото и описание одежды вам уже мало поможет в поисках.

Не впечатляет пока, да? Мог и угадать, я тоже не придавал этому особого значения. Один раз — случайность. Два — уже странность, верно? Девушка на другой ориентировке не особо была похожа на веснушчатую. Пухлая, в очках, со старомодной прической и неправильным прикусом. Серая мышь в юбке. Я смотрел на ее ориентировку (вышла с работы, домой не пришла, была одета бла-бла-бла), и тупая боль за правым глазом подсказывала — не найдут. Эту — не найдут.

Эту — не нашли.

Вот тогда я задумался. Распечатал фото обеих девушек и пришпилил магнитами к холодильнику. Вечерами сидел и рассматривал их, пытался понять, почему эти? В чем подсказка, как я понял? Я ведь могу это как-то использовать на благо. Наверное. С другой стороны — как? Прийти в ментовку и сказать, что вот эту девушку не найдут? Такая себе помощь. Но как-то же надо было это использовать. Понять — значит предотвратить? Может быть, я смог бы понять, кто следующий? Где зацепки? Волосы разные, тип лица разный, одежда и телосложение разное. Общего только то, что обе молодые девушки. Примета что надо. Прямо на глазах сужается круг поиска.

Я всматривался в фото, пока не начинали болеть глаза, но так ничего и не понял. Я часами просиживал перед холодильником: переводил взгляд с одного лица на другое, и щелкал дешевой пластмассовой зажигалкой. Дурацкая привычка, я даже не курю, это просто немного успокаивает. Колесико высекало быстро гаснущие искорки. Иногда я притапливал кнопку, и темнеющую кухню скупо освещал маленький газовый огонек. В его свете глаза на фотографиях, казалось, наполнялись немой мольбой. Они разные, полиция их не свяжет. Никто не свяжет, и я бы не связал, если бы не чутьё.

В тот вечер я нырнул в свой древний пепелац — темно-синюю карбюраторную 99 — и начал колесить по городу. Еще одна успокоительная привычка, что-то вроде медитации. Я люблю вечерний и ночной город, он помогает расслабиться. Катался неспешно по темным улицам, любовался вечерними огнями, пытался понять, что делать с необычным «даром». Не понял, каюсь. Завалился спать заполночь, так ничего и не придумал.

Еще пару недель спустя чутьё подсказало мне повесить на холодильник третье фото. Рыжая студентка с смешными косичками. Шла с последней пары, распрощалась с подружками в квартале от дома, домой не пришла. Я помнил это место, проезжал там пару раз. Темновато, безлюдно. Ее не найдут.

И вот тут меня как током ударило. Я проезжал мимо пару раз. Я дебил. Почему я ищу их в чате поисковиков? Почему не на улицах? В автобусах, в метро? А что, если я могу почуять заранее? Проследить, уберечь? Может, даже найти урода, который это делает? Мысль пойти в полицию я с сожалением отмел. Если я приду в участок и заявлю, что знаю, кого похитят следующей, я первый окажусь в СИЗО. Я доверяю нашей полиции, но предпочитаю делать это на расстоянии. В случае нездорового интереса органов к моей персоне я быстро сознаюсь и в этих убийствах, и в организации покушения на Кеннеди, и даже в геноциде динозавров — я боли боюсь. В ментовку надо идти с чем-то весомым, например со спасенной девушкой. Еще лучше — с данными о лёжке маньяка или о телах пропавших. В том, что эти три пропажи — дело рук одного человека, я уже почти не сомневался, я учился доверять чутью. Три раза — уже