Колину едва перевалило за тридцать, но выглядел он гораздо моложе, наверное, из-за почти детского лица и светлых волос, так и норовивших упасть на глаза всякий раз, когда он делал резкое движение. Посматривая на него, Майкл подумал, что никогда бы не доверил свои деньги, водись они у него, такому банкиру.
— Ваш брат покинул нас в самое неподходящее время.
— Вот как? Смерть не выбирает момента, приходит, когда ей вздумается.
Колин нервно хихикнул:
— Извините, я имел в виду совсем не это. Видите ли, сейчас рынок переживает невероятное повышение деловой активности: деньги сыплются прямо с неба, и Алан наверняка смог бы на этом заработать — он любил риск биржевой игры, и если ему говорили, что индекс Доу Джонса больше не повысится, смеялся такому в лицо. Подождите, господа, пока в игру не вступят побольше фирм, они пока осторожничают, предпочитая играть с надежными облигациями, но всегда может случиться так, что их клиенты перестанут довольствоваться своими мизерными десятью процентами и, рассчитывая на большие прибыли, заберут вклады.
От этих финансовых выкладок голова Майкла шла кругом — жара и пространственная замкнутость офиса действовали на него угнетающе, а тут еще эти согбенные спины втиснутых в тесные ячейки мужчин и женщин, сидящих перед экранами компьютеров и прогоняющих по ним бесконечные колонки цифр и буквенных сокращений. От этого занятия их отвлекали разве что неумолкающие телефонные звонки, на которые не успевали отвечать. Ну и тоска! И каждый божий день!
— Если у вас припрятаны лишние денежки, вы могли бы их выгодно разместить.
— Денежки? — Майкл чуть было не рассмеялся.
— Даже если у вас всего пять-шесть тысяч, — продолжил Колин, — разумнее всего пустить их в оборот.
Конечно же, для Колина пять-шесть тысяч — сущая мелочь! Ему даже в голову не приходит, что у кого-то их может вообще не быть.
Майкл с трудом сдерживался, оставаясь вежливым, не делая саркастических замечаний — как-никак Колин ему нужен, и не стоит раньше времени сбивать с него спесь.
— А вот сейчас у меня и ничего нет…
— Все-таки вдруг решите выгодно пристроить свои денежки, стоит только позвонить. Вот моя визитная карточка, — Колин думал, что деньги у Майкла есть, но тот их придерживает.
— Чем именно занимался мой брат, Колин?
— Тем же, чем и я — работал брокером по ценным бумагам, обогащая компанию и не забывая себя.
— Брокерам, по-видимому, приходится много разъезжать по делам компании?
Колин Грей расхохотался, думая, что Майкл пошутил:
— Разъезжать? Господи Иисусе! Это было бы неплохо, но брокеры вообще никуда не ездят, разве что на конференцию в Норфолке или Уайт-Плейнс. А с чего это вы взяли?
— Невеста Алана говорила, что ему дышать некогда было из-за деловых поездок.
— Он часто брал свободные дни, но, насколько мне известно, к делам компании его поездки отношения не имели.
— С кем еще он поддерживал контакты?
— Послушайте. Мы с Аланом дружили, частенько вместе выпивали и посещали один и тот же очаровательный клуб, — следовало ли это понимать так, что их связывали какие-то секретные денежные дела, и Колин не вправе распространяться об этом?
— Послушайте, Колин. Меня не интересуют чужие дела, я всего лишь хочу выяснить, что привело брата к такому концу.
Колин посмотрел на него испытующе и, немного помолчав, сказал:
— Знаете что, давайте об этом позже. Договорились? Оставьте мне ваш телефон и ждите звонка.
На лице Колина появилась улыбка, вселявшая в Майкла какие-то надежды, но он только расстроился — ему не доверяют, и это обидно.
Они вошли в помещение, где вдоль длинного стола на вращающихся стульях, каждый перед своим терминалом, сидели биржевые маклеры, следившие за колебанием курса ценных бумаг.
— Я покажу вам кабинет Алана, — Колин взял его под локоть и повел по длинному коридору мимо стеклянных дверей кабинетов, за которыми кипела деловая активность.
Кабинет Алана ничем не выделялся: огромный стол с полированной столешницей, вид из окна на нью-йоркскую гавань и Статую Свободы, однако он все же отличался от себе подобных, которые Майкл видел, проходя по коридору, — был тщательно прибран.
— Куда делись его бумаги? — спросил Майкл.
Колин окинул взглядом кабинет, выдвинул и задвинул ящики стола. Ничего.
— Забавно! — он был явно озадачен. — Вчера я сюда заходил, и все находилось на месте. Подождите-ка секунду, позвоню в отдел кадров.
Пока Майкл наблюдал за тем, как маленький буксир тянул в гавань огромную баржу, Грей набрал номер:
— Это Грей из коммерческого отдела. Объясните, куда делись бумаги Фридлэндера?
Последовала пауза, Майкл представил себе, как со скрипом пришли в движение бюрократические колеса.
— Фридлэндер, Алан. Кабинет 2174. Он уже не работает… Спасибо.
Он повернулся к Майклу и странно посмотрел на него:
— Можете не верить, но…
— В чем дело? Говорите же!
Колин Грей щелкнул суставами пальцев:
— Все документы изъяты сегодня утром в качестве вещественных доказательств.
— Что вы такое говорите?
— Агенты ФБР забрали все документы Алана.
— ФБР?
— Если вам интересно мое мнение, я начинаю думать, что ваш брат впутался в какую-то грязную историю и пытался из нее выпутаться. Кто знает?..
* * *
По пути домой Майкл почувствовал паршивое расположение духа, ему захотелось выпить, и он остановил такси у бара Мак-Нэлли. Какой же он осел, думая, что самостоятельно проникнет в тайну смерти брата — он не знал этого города, не догадывался, чем он теперь живет. Знакомых у него не осталось, за те годы, пока его носило по далям и весям, Нью-Йорк стал совсем другим, изменились его жители, да и весь вид его уже не тот: многие знакомые здания исчезли, и на их месте громоздились вновь отстроенные небоскребы, а те, что сохранились, приобрели новые вывески — куда же подевались заведения доктора Дженеросити, Макса или Стэнли?
На их месте красовались вывески совсем с другими именами, в питейных заведениях стояли огромные пальмы, а пространство заливалось розовым или бледно-лиловым светом. Лица завсегдатаев изменились, да и говорили они о непонятном и пили совсем другое.
Мужчины, приходившие сюда, были изысканно одеты, женщины — отпугивающе красивы, один лишь взгляд на них приводил Майкла в смущение и даже замешательство, заставляя чувствовать свою незначительность и серость.
Только в заведениях, подобных бару Мак-Нэлли, он ощущал себя в своей тарелке — посторонних здесь почти не бывало, приходили, как правило, только завсегдатаи; иногда их общество скрашивали потасканные тридцатилетние или сорокалетние женщины, они пили наравне с мужчинами, беспрестанно курили, игриво посматривая на Майкла и иногда делая попытки к сближению.
Он засиделся здесь потому, что пойти ему было некуда, в квартире Алана чувствовал себя тоскливо и одиноко, оставаясь наедине со своими невеселыми мыслями. Двери распахнулись, и кто-то вошел. Майкл безучастно посмотрел в сторону вошедшего и увидел Стопку, управляющего Бранденберга. Хитроватое выражение лица и беспардонные манеры заставляли Майкла держаться от него подальше. Не вида его, Стопка подошел к бару и зашептал что-то бармену возбужденным шепотом, однако тот не потрудился понизить голос до шепота, и от Майкла не укрылся предмет их разговора — конечно же, они говорили о деньгах, о чем еще говорят в этом городе? Стопка пытался что-то продать, но бармена, по всей видимости, не устраивала высокая цена. Когда после минутного препирательства Стопке не удалось договориться о цене, он сдался и принял условия покупателя.
Оглядев бар победоносным взглядом, он заметил Майкла. Его лицо осветилось улыбкой и он, инстинктивно чувствуя неприязнь Майкла, все же фамильярно похлопал его по спине и уселся рядом.
— Ну и жарища! — сообщил он, делая знак бармену. Перед ним возник стакан водки.
— Принеси этому парню, что он захочет, и запиши на мой счет, — Стопке хотелось проявить щедрость и доказать Майклу, что он не такой уж плохой, каким его считают.
— По мне, все бы было нормально, если бы жара не держалась уже столько дней подряд, — выдавил из себя Майкл, чувствуя себя обязанным за угощение.
— Откуда вы сюда приехали?
— Из Нью-Гемпшира.
— Наверное, там не так жарко?
— Нет, зато от комарья житья нет.
— Это еще хуже, чем жара. Можно всю ночь не спать, воюя с ними, и когда думаешь, что перебил всех, обязательно найдется один гад, который будет звенеть у тебя над ухом до самого утра. Надеюсь, здесь вам комары не докучают?
Майкл уверил его, что все отлично: ни комаров, ни мух, ни тараканов, ни тем более червей.
— Свою работу вы делаете на совесть, — сказал он, и лицо Стопки засветилось от гордости.
