Куикуотер выехал через ворота, и тотчас же компания телевизионщиков окружила джип, не пропуская нас дальше. Пришлось остановиться. Мужчина средних лет с прилизанными лаком волосами и безупречными зубами обогнул машину и постучал в стекло с моей стороны. Оператор за его спиной навел объектив камеры мне прямо в лицо.
Будучи не в том настроении, чтобы соблюдать правила вежливости, я опустила стекло, высунулась наружу и попросила его, не поскупившись на красочные выражения, освободить дорогу. Камера включилась, и репортер забросал меня агрессивными вопросами. В ответ я высказала ряд предположений о том, куда он и все его оборудование могут направиться, к всеобщему удовольствию. Потом, скромно опустив глаза, откинулась назад и нажала кнопку на дверце. Куикуотер дал газу, и мы рванули прочь. Я повернулась и успела заметить, как журналист растерянно застыл на дороге, все еще вцепившись в микрофон, с выражением искреннего недоумения на холеном лице.
Я устроилась как можно удобнее и прикрыла глаза, зная, что никакой беседы с Куикуотером не ожидается. Пожалуй, оно и к лучшему. В голове крутился круговорот вопросов, сплетавшихся и клубившихся наподобие воды в переполненном ручье.
Кто третья жертва? Как этот человек умер? Ответы я надеялась найти в лаборатории.
Когда именно произошла смерть? Каким образом часть его трупа оказалась в тайном захоронении в окрестностях мотоклуба «Гадюк»? На эти вопросы следовало спросить ответа у самих «Гадюк».
Самым непонятным было отсутствие частей тела. Где остальные кости скелета? Вынимая и укладывая кости для транспортировки, я внимательно осмотрела их на наличие признаков разрушений, причиненных животными. Медведи, волки, койоты и другие хищники, если представится возможность, с радостью отужинают человеческими останками. Впрочем, как и домашние собаки и кошки.
Но я не увидела никаких свидетельств того, что пожиратели падали покинули это место, унеся отсутствующие части. Не было никаких обглоданных суставов и диафизов, царапин от зубов и следов укусов. Не наблюдалось также никаких отметин от использования пилы или ножа, так что версия о расчленении тела тоже отпадала.
Итак, вставал вопрос: куда делись остальные части умершего человека?
Я собиралась провести вечер среды в том же духе, что и накануне, только с незначительными изменениями. Горячая ванна. Ужин, разогретый в микроволновке. Пэт Конрой. Сон. Но все пошло не так, как было запланировано, разве что кроме первого пункта.
Я как раз вытерлась полотенцем и нырнула в зеленую фланелевую ночную рубашку, когда зазвонил телефон. Берди поплелся вслед за мной в гостиную.
– Mon Dieu, скоро твое лицо начнут узнавать чаще, чем мое.
Определенно только этого мне и не хватало. Работая в театре и на телевидении вот уже больше двадцати лет, Изабель была одной из самых популярных актрис в Квебеке. Куда бы она ни пошла, ее всюду узнавали.
– Я стала гвоздем шестичасовых новостей, – догадалась я.
– Представление, достойное «Оскара». Блестящее воплощение в жизнь необузданной ярости и свирепой вспышки гнева…
– Что, действительно так плохо?
– Прическа у тебя очень даже ничего.
– Они назвали мою фамилию?
– Mais oui, docteur Brennan.[15]
Проклятие! Берди, предвкушая долгий разговор, устроился у меня на коленях, когда я тяжело плюхнулась на диван.
– Они пустили в эфир звук?
– Не стоит беспокоиться, Темпе, я довольно хорошо читаю по губам. Откуда ты узнала такие выражения?
Я застонала, воссоздав в памяти некоторые из своих самых красочных предложений о том, куда следует поместить все эти камеры и микрофоны.
– Но я звоню не по этому поводу. Хочу, чтобы ты пришла ко мне в гости на субботний ужин. Я пригласила парочку друзей и полагаю, что тебе надо пройти несколько сеансов социальной терапии, на время выкинуть из головы всех этих твоих противных байкеров и историю с Райаном.
История с Райаном.
– Изабель, не думаю, что сейчас из меня получится хороший собеседник. Я…
– Темпе, отказа я не приму. И я хочу, чтобы ты надела жемчуга, надушилась и принарядилась как следует. Твое настроение от этого только выиграет.
– Изабель?! Скажи-ка честно, не пытаешься ли ты устроить для меня очередное свидание?
На несколько секунд в трубке воцарилась тишина. Потом раздалось:
– Темпе, твоя работа наложила на тебя отпечаток: ты слишком подозрительна. Я же сказала: просто придет парочка друзей. Кроме того, у меня припасен для тебя сюрприз.
Ох, только не это!
– Какой?
– Никакого сюрприза не получится, если я скажу тебе.
– Все равно скажи.
– Bon. Я хочу, чтобы ты познакомилась с одним человеком. Мне точно известно, что сам он с нетерпением ждет встречи. На самом деле вы и прежде встречались, но не были представлены друг другу. Этот человек ни на йоту не заинтересован в романтических отношениях. Верь мне.
За прошедшие два года я познакомилась со многими друзьями Изабель, в большинстве своем представителями мира искусства некоторые были откровенно скучными, иные – очаровательными. Многие придерживались нетрадиционных взглядов на секс. Но каждый из них был по-своему уникален. Она права. Один легкомысленный вечер мне не помешает.
– Ладно, договорились. Что принести с собой?
– Ничего не нужно. Просто надень туфли на высоком каблуке и будь на месте в семь часов.
Высушив и причесав волосы, я засунула обед из морепродуктов в микроволновку. И как раз устанавливала таймер, когда раздался звонок в дверь.
Райан, полыхнула во мне внезапная радость, когда я шла в прихожую. Вся история оказалась простым недоразумением. Ну а если нет? Хочу ли я и вправду встретиться с ним? Так ли уж стремлюсь узнать, где он был все это время и что делал?
Да. Причем безумно.
Самокопание оказалось излишним, потому что монитор показал стоящего снаружи Жана Бертрана, а не его напарника. Я запустила Жана в подъезд, потом пошла в спальню за носками и халатом. Войдя в квартиру, он на мгновение замешкался, словно стараясь успокоиться. Последовала неловкая пауза, потом Жан протянул руку. На ощупь она оказалась холодной.
– Привет, Темпе! Извини, что нагрянул так внезапно. Сдается мне, песня «Удивить Темперанс Бреннан» в последнее время пользуется бешеным спросом. Я кивнула.
Лицо унылое, под глазами темные овалы от недосыпания, всегда безукоризненно одетый, в этот раз Бертран был в линялых джинсах и помятой замшевой куртке. Он принялся что-то говорить, но я прервала его, предложив пройти в гостиную. Бертран уселся на софу, а я устроилась в кресле напротив.
Бертран некоторое время молча рассматривал меня, в наряженном взгляде читалось выражение, которое я не смогла понять. На кухне микроволновка подогревала мой ужин, по квартире вился аромат белой рыбы, моркови и риса, прибавленного карри.
«Сам пришел – тебе и карты в руки», – подумала я, не собираясь первой прерывать затянувшееся молчание. Наконец он произнес:
– Я по поводу Райана.
– Да.
– Я получил твои сообщения, но просто не мог говорить об этом тогда.
– О чем «об этом»?
– Его не выпускают на поруки, потому что его обвинили в…
– Я знаю, какие обвинения ему предъявили.
– Не злись на меня. Я ведь не имел ни малейшего представления о том, насколько ты замешана во все это.
– Ради бога, Бертран, сколько лет уже мы знакомы?
– Райана, черт возьми, я знал гораздо дольше! – раздраженно проговорил он. – Очевидно, плохой из меня знаток людей.
– По-видимому, мы оба не отличаемся в подобных делах. Я не хотела вести себя так холодно и неприветливо, но меня задело нежелание Бертрана позвонить мне. В ту минуту, когда мне понадобилась важная для меня информация, он просто взял и отшил меня, словно я уличный алкаш, выпрашивающий у него подачки.
– Послушай, просто не представляю, что и сказать тебе. Все запуталось гораздо сложнее, чем… Я слышал, когда они закончат с Райаном, его даже и близко к полиции не подпустят.
– Неужели так плохо? – Я уставилась на свои пальцы, теребящие бахрому диванной подушки.
– У них на руках достаточно улик, чтобы предъявить обвинение хоть завтра.
– Что именно?
– При обыске в его квартире обнаружено столько метамфетамина, что можно запросто отправить на электрический стул все население какой-нибудь страны третьего мира. Вдобавок еще нашли ворованные парки на сумму свыше десяти тысяч долларов.
– Парки?
– Да. Такие французско-канадские куртки, которые все спят и видят, как бы приобрести.
– Что еще? – Я так сильно накрутила бахрому, что руку и запястье пронзила острая боль.
– А также свидетели, видеозаписи, помеченные денежные купюры и смердящий след, ведущий прямехонько в центр навозной кучи. – Голос Бертрана дрожал от сдерживаемых эмоций. Он замолчал и сделал глубокий вдох. – Есть еще кое-что. Черт, много еще всякого дерьма, но я не могу говорить об этом. Пожалуйста, Темпе, пойми меня. Послушай, мне очень жаль, что я оставил тебя в подвешенном состоянии. Мне самому понадобилось некоторое время, чтобы справиться с ударом. Я просто не хотел верить, но… – Он прервался – голос подвел его. Справившись, Бертран продолжил: – Думаю, этот парень так и не сумел полностью избавиться от своего прошлого.
