Разведчик вернулся в лагерь чуть позже половины седьмого. Гриффин уже приготовил завтрак: яичницу с беконом, уйму кофе. Старки сидел в знакомой позе лотоса, размышляя, а может, и замышляя что-то. Прежде чем Харрис успел оповестить о своем прибытии, Старки уже сам открыл глаза.
— Ну что? — спросил он.
Браунли Харрис улыбнулся:
— Все отлично, полковник. Идем строго по графику. Опишу цели, пока будем завтракать. Кофе пахнет хоть куда. Чертовски лучше, чем напалм поутру.
В это утро Старки полностью взял командование на себя.
В отличие от других туристов, путешествующих по АТ, его люди, дабы не быть замеченными, держались глубоко в чаще.
Это было нетрудно. В своей прошлой жизни они проводили целые дни, порой недели, в джунглях, оставаясь невидимыми для противника. Враги специально охотились за ними, чтобы найти и уничтожить, однако нередко кончали тем, что сами бывали уничтожены. Однажды таким противником стал отряд из четырех детективов из отдела расследования убийств города Тампа, административного центра Флориды.
Старки требовал, чтобы они относились к каждому делу как к настоящему боевому заданию на настоящей войне. Требование полной тишины было непременным и подлежало безоговорочному выполнению. Большей частью они использовали язык жестов. Если кому-то необходимо было кашлянуть, он обязан был кашлять в шарф или в локтевой сгиб руки. Их рюкзаки были плотно упакованы сержантом Гриффином, так, чтобы ничего не болталось и не дребезжало при ходьбе.
Все трое намазались жидкостью от насекомых, потом наложили камуфляжный грим. Весь день они не курили.
Никаких ошибок.
Старки рассчитал, что поражение цели должно произойти где-нибудь между Харперз-Ферри и местностью под названием Лудун-Хейтс. Маршрут там частично проходил густым лесом, превратившись в сплошной зеленый тоннель, который отлично подойдет для их задачи. Деревья были в основном лиственные, никакой хвои. Много рододендронов и горного лавра. Они обращали внимание решительно на все.
В ту ночь они фактически не разбивали лагерь и с особой тщательностью проследили за тем, чтобы вообще не оставлять следов своего пребывания в этом лесу.
В семь тридцать вечера, как раз перед наступлением темноты, Браунли Харрис был снова отправлен в разведку. Когда он вернулся, солнце уже зашло и сгустившаяся тьма, словно саваном, окутала Аппалачскую тропу. Лес стал напоминать джунгли, но то была лишь иллюзия. Всего в полумиле от места их стоянки пролегало шоссе автодорожной сети штата.
Вернувшийся Харрис доложил Старки:
— Цель номер один находится от нас примерно в двух кликах. Цель номер два — менее чем в трех. Все по-прежнему обстоит для нас удачно. Рапорт сдан.
— Ты у нас всегда готов к операции «найти и ликвидировать», — сказал Старки. — Однако ты прав. Все работает на нас. Особенно это беспечное умонастроение, в духе «возлюби ближнего своего», свойственное всем, кто путешествует забавы ради.
Командир принял окончательное решение.
— Двигаемся к точке между целями номер один и номер два. Там будем ждать. И помните: не впадать в расслабленность и небрежность. Мы слишком долго были асами, чтобы сейчас все испортить.
Почти полная, в три четверти, луна облегчала путь через лес. Про луну Старки разузнал заранее. Он не то чтобы был сдвинут на тотальном контроле — нет, он придавал столь большое значение мелочам просто потому, что недооценка мелочей чревата тем, что сам будешь «найден и ликвидирован». Поэтому сейчас командир доподлинно знал, что они могут рассчитывать на умеренную температуру, слабый ветер и отсутствие дождя. Дождь означал бы грязь, а грязь означала бы массу следов, а следы были бы совершенно неприемлемы для их задачи.
Двигаясь через лес, они не разговаривали. Возможно, в данном случае и не было нужды проявлять подобную осторожность, но то была привычка — именно так их подготавливали к боевым операциям. В них издавна вдалбливалось простое правило: помни, чему тебя учили, и ни в коем случае не геройствуй. Кроме того, дисциплина помогала сосредоточиться. Фокусом их внимания сделался данный, конкретный объект уничтожения.
Но, концентрируясь на общей задаче, каждый одновременно пребывал в собственном мире. Харрис фантазировал насчет предстоящих убийств, воображая все с конкретными лицами и телами. Старки и Гриффин хоть и пребывали мыслями «здесь и сейчас», но при этом надеялись, что Харрис, с его богатой фантазией, не надул их при описании цели. Старки помнил, как однажды Браунли доложил, что добычей является вьетнамская девушка, которую и описал в мельчайших подробностях. Но когда они приблизились к зоне уничтожения, маленькой деревушке в долине Ан Лао, то обнаружили толстую старуху, лет за семьдесят, с черными бородавками по всему телу.
Мечтания их были нарушены мужским голосом, внезапно прорезавшим тишину леса.
Рука Старки взметнулась в предостерегающем жесте.
— Эй! В чем дело? Кто там? — восклицал голос. — Кто там?
Все трое приросли к месту. Харрис и Гриффин посмотрели на Старки, который продолжал держать правую руку поднятой. На крик мужчины никто не отозвался.
— Синтия? Это ты, радость моя? Не смешно, знаешь ли.
Мужчина. Молодой. Явно взволнованный.
Затем пятно ярко-желтого света от вспыхнувшего фонаря метнулось прямо на них, и тут Старки шагнул вперед.
— Эй! — вот и все, что он сказал.
— Какого черта?! Вы, ребята, военные? — в свою очередь, произнес голос. — Что вы здесь делаете? На Аппалачской тропе?
Старки наконец щелкнул выключателем и своего «Маглайта». Луч выхватил из темноты молодого белого мужчину со спущенными до щиколоток шортами цвета хаки и рулоном туалетной бумаги в руке.
Худой малый, кожа да кости. Длинные черные волосы. На лице дневная щетина. Угрозы он не представлял.
— У нас здесь учения. Простите, что вас потревожили, — сказал Старки сидящему перед ним на корточках молодому человеку. Он чуть усмехнулся, потом обернулся к Харрису: — Кто такой, черт подери?
— Парочка, объект номер три. Блин, они, должно быть, отстали от нашей мишени, от второго номера.
— Ладно. Тогда меняем планы, — сказал Старки. — Беру это на себя.
— Есть, сэр.
Старки почувствовал холод в груди и знал, что остальные, вероятно, тоже. Такое случалось в бою, особенно когда что-то не ладилось. Все чувства обострялись, делались сильнее, ярче. Он предельно четко воспринимал происходящее, даже на периферии зрения. Сердце билось ровно, сильно, уверенно. Старки любил эти глубокие, интенсивные ощущения, предшествующие самому важному моменту.
— Вы не могли бы оставить меня в покое? — огрызнулся не вовремя застигнутый молодой человек. — Не возражаете, парни?
Но тут вдруг последовала новая, еще более яркая вспышка — это Браунли Харрис начал снимать очередной видеофильм.
— Эй, это что, камера, мать вашу?
— Она самая, — ответил Старки. И прыгнул на скрючившегося на корточках беднягу прежде, чем тот понял, что происходит. Потом приподнял жертву за длинные волосы и полоснул по горлу армейским боевым ножом.
— Что собой представляет женщина? — обернулся Гриффин к Харрису, который все снимал и снимал своей ручной камерой.
— Не знаю, ублюдок ты озабоченный. Утром, когда я ходил в разведку, девчонка спала. Я ее не видел.
— Дружок был довольно смазливый, — сказал Гриффин. — Так что я полон надежд в отношении цыпочки. Думаю, мы скоро это узнаем.
И вновь мы Сэмпсоном ехали по автостраде I-95, и на сей раз наш путь лежал в Харперз-Ферри, штат Западная Виргиния. Неподалеку от этого городка произошло зверское убийство. До сих пор ни ФБР, ни местная полиция не могли уловить в нем ни малейшего смысла. Но зато нам оно было абсолютно понятно. Там побывали наши трое убийц.
Уже довольно давно у нас не было случая вдосталь поговорить. В течение первого часа мы являли собой полицейских. Мы рассуждали о жертвах убийства — двух туристах с Аппалачского маршрута, о возможной связи этого преступления с Эллисом Купером или с убийствами в Аризоне и Нью-Джерси. Мы уже успели прочесть отчеты следователей, ведущих дело. Описания эти наводили ужас и уныние. Молодая пара (обоим было по двадцать с лишним), художник-график и архитектор, были найдены с перерезанными глотками. Невинные люди. Ни смысла, ни причины не прослеживалось в этом преступлении. Ни складу, ни ладу. Оба тела были вымазаны красным, и именно поэтому я получил звонок из ФБР.
— Слушай, давай на время оторвемся от обсуждения увечий, — сказал наконец Сэмпсон. К этому времени мы проехали примерно половину пути.
— Хорошая мысль. Мне тоже требуется перерыв. Скоро нам и так придется окунуться в это дерьмо по самое некуда. Какие еще новости? Как вообще поживаешь? С кем-нибудь встречаешься? — спросил я. — Всерьез? Или для развлечения?
