Что же, в какую бы личину он ни прятался, как бы ни старался симулировать психическую неполноценность, сделать этого не удалось. Комиссия института имени Сербского сделала категорический вывод: «… как сохранившего способность отдавать себе отчет в действиях и руководить ими, в отношении инкриминируемых ему деяний, Ряховского следует считать вменяемым».
Делом Ряховского занимались многие – сотрудники милиции, врачи, эксперты-криминалисты, психиатры, юристы. Каждый из них внес свой вклад в разоблачение маньяка. Но самая тяжелая задача, несомненно, выпала на долю руководителя следственно-оперативной группы Михаила Белотурова.
Увидеть Ряховского мне удалось во время выезда в Подольский район. Там, на месте убийства семидесятилетней женщины, он давал показания, которые записывались на видеокамеру.
Ехали долго, трясясь на стареньком микроавтобусе областной прокуратуры. Ряховский в присущей ему манере, набычившись, мрачно глядел в окно. Наконец добрались до платформы «Силикатная».
– Дальше как, Сергей? – спросил следователь Михаил Белотуров.
Ряховский огляделся, будто проспал всю дорогу, и равнодушно махнул рукой:
– Туда.
– Точно? Сергей, чтобы потом не было… – засомневался Белотуров.
– От станции я добирался на автобусе остановки три, – твердо ответил «поводырь».
Поехали дальше двигаясь по шоссе в сторону от железной дороги. Через минут десять Ряховский встрепенулся:
– Здесь. Дальше – пешком.
Вылезли. Соблюдая все формальности следственного эксперимента, пояснили оператору, что теперь будем идти пешком. Прошли через какой-то поселок. Ряховский останавливался, оглядывался по сторонам, выискивая только ему известные приметы, и вел группу дальше. Миновали поселок, оказались на краю поля, за которым темнел лес. Ряховский вновь уверенно зашагал по тропинке, вытоптанной между огородами.
Здесь требуется небольшой экскурс в историю. После поимки Чикатило и начала следственных действий, группа, обеспечивающая охрану, столкнулась с весьма специфической проблемой. Во время выездов на место преступления, называемых выводками, подследственный одной рукой пристегивается наручниками к конвоиру. Обычно такая «сцепка» не особенно утомляет ни арестованного, ни охранника из конвойного полка. Расстояния, как правило, небольшие, выводку делают один-два раза.
Но в деле Чикатило, как уже известно читателю, подобных прогулок было около сотни. Причем иногда приходилось перемещаться по бездорожью на расстояния до пяти километров. А тут еще жара, нервное напряжение, усталость… Хотя конвоиры и менялись часто, поочередно пристегиваясь к Чикатило, все равно жаловались: руки-то не железные, потом синяки неделю не отходят. В еще худшем положении оказывался подследственный. Единственное, что он мог делать, это менять руки.
И тогда кто-то придумал оригинальный выход из положения – к стандартным наручникам добавили единственную деталь – длинный стальной тросик, который позволил увеличить расстояние между «связанными одной цепью» и тем самым предоставить большую свободу при движении. Люди перестали постоянно дергать друг друга при ходьбе, особенно длительной, да и руки стали болеть меньше.
Именно в таких наручниках ходил по Ростовской области Чикатило. Эти же, «именные», как прозвал их заместитель начальника МУРа Владимир Цхай, браслеты надевали на Головкина. Для Ряховского «именные» получали в музее МВД, где уникальный экспонат являлся «украшением» экспозиции о ростовском убийце.
Но вернемся в Подольский район. Когда подошли к лесу Ряховский снова подал голос:
– Там небольшая полянка есть. А напротив, через тропинку, поваленные бревна.
Уточню – «там» означает место, где потрошитель напал на старушку, задушив ее руками и для верности ударив в грудь ножом. Его добычей стала хозяйственная сумка и какая-то снедь, купленная бабушкой в сельпо. Изнасиловать в тот раз жертву Ряховский не успел. Как он объяснил следователю, испугался постороннего шума и бросился в лес.
Пошли дальше. Ряховский шагал уверенно, словно «там» должен быть особый указатель или надгробие, проскочить которые невозможно. Время шло, а поляны с поваленными бревнами все не было видно. Остановились. Михаил Белотуров, для которого чистота следственного эксперимента была важнее, чем кому-либо из присутствовавших, Ряховского не торопил. Только осторожно поинтересовался:
– Сергей, мы той дорогой идем? Не ошибаешься?
Мужчины перекурили. Маньяк все так же исподлобья глядел в сторону, не курил. Он вообще не имел вредных привычек.
Снова пошли. Наконец тропинка вильнула, и мы оказались на солнечной поляне. По правую руку были навалены стволы спиленных сосен. Остановились, оператор с камерой приблизился к Ряховскому, следователь приготовился задавать вопросы. Но маньяк, невозмутимо оглядевшись, произнес:
– Это не то место. Дальше…
Белотуров немного заволновался:
– Посмотри внимательно. Бревна, поляна, не обознался?
Нет, Ряховский ошибок не допускал. В этом мы убедились через несколько минут, когда, пройдя еще метров четыреста, вышли на следующую полянку. Она точь-в-точь походила на предыдущую. Разница была лишь в одном. Именно здесь Ряховский совершил убийство.
Он обладал феноменальной памятью, знал многие районы Подмосковья. Особенно те, где охотился на людей.
Среди личных вещей Ряховского нашли несколько карт, по которым он намечал предстоящие походы за смертью. Он даже вел своеобразный дневник злодеяний. Сыщики обнаружили у него толстую тетрадь с оригинальным рисунком: на нем изображен человеческий скелет, держащий рукой рыцарский щит, а на нем нарисованы квадратики. Оперативники долго ломали голову, что они означают, и неожиданно догадавшись: каждый квадратик – стилизованное изображение гроба. Так он отмечал гибель очередной жертвы.
Дорисовывать новые квадратики Ряховскому теперь не придется. Суд приговорил его к исключительной мере наказания.
Впервые о нем услышали 31 января 1994 года. В тот день около шести вечера в лифте жилого дома на Фрунзенской улице Москвы обнаружили мертвую тридцативосьмилетнюю женщину. Несчастная была буквально искромсана убийцей. Судмедэксперт насчитают на ее теле двадцать одну рану, и лишь часть из них была нанесена в жизненно важные органы. Создавалось впечатление, что преступник получал удовольствие от самого процесса убийства…
Однако о появлении маньяка говорить было преждевременно. Сыщики МУРа отрабатывали различные версии, поиски злодея шли полным ходом, когда 7 февраля произошло новое убийство. Почерк тот же – женщина одна, вечер, лифт, множество глубоких ножевых ран.
Оперативники увидели не только сходство между двумя убитыми: обе были одеты в добротные меховые шубы, у жертв исчезли деньги и некоторые личные вещи. Но похищенное большей ценности не представляло, а девяносто и тридцать тысяч рублей, пропавшие из сумочек, безусловно, не те суммы, ради которых идут на убийство. Опытные муровцы стали склоняться к версии о появлении в городе очередного потрошителя. Корыстные мотивы, скорее всего, служили фоном преступления, но не причиной. Впрочем как выяснилось после задержания убийцы, величину добычи с жизнью своих жертв он не соразмерял. Зарезать человека для него было делом простым. А уж какой окажется «выручка»… Он довольствовался любой.
Едва сыщики провели необходимые мероприятия для выяснения обстоятельств второго преступления, как через день, 9 февраля, маньяк вновь садится в лифт с женщиной. На этот раз он выбрал восьмидесятидвухлетнюю бабушку. Она возвращалась из церкви со Сретенки, в 19.45 вошла в подъезд своего дома на улице Крупской, вызвала лифт. Старушка не обратила внимания на увязавшегося за ней худощавого парня. Восемь ударов клинком – первые в живот и грудь. Жертва осела на пол в углу кабины, а убийца, взяв у несчастной сумочку и сорвав с пальца колечко, бросился прочь.
Сомнений не осталось ни у кого: по Москве бродит потрошитель Все три жертвы убиты в лифтах, у каждой на плечах шубы, преступления совершены с использованием одного и того же оружия. Очередного эксцесса можно ожидать каждый день…
В печати появилась заметка, предупреждающая об опасности обладательниц шуб. Но ведь не скажешь в открытую, что в столице действует садист, который охотится за «шубками»?
И вот через неделю на Нагорной улице – новая кровавая драма. Пятидесятилетняя женщина тоже была в шубе. Пол лифта, лестничная клетка, стены подъезда, перила лестницы оказались залиты кровью. Маньяк нанес жертве семнадцать ударов.
На поимку преступника ориентировали весь личный состав московской милиции. В штабе МУРа тщательно анализировали возможные места появления маньяка. Опытнейший сыщик Евгений Максимов предположил, что преступник выбирает жертву у метро и «ведет» ее до подъезда. Вероятнее всего, потрошитель пользуется сокольнической линией, поэтому у станций «Фрунзенская», «Спортивная», «Университет», «Юго-Западная» выставили усиленные оперативные группы. И расчет оказался верным.
