Мы с Сэмпсоном подождали в пустом коридоре, пока у Хэндлера не закончилось занятие и курсанты не начали по одному выходить из класса.
Они были неправдоподобно спокойны, аккуратны, организованны для учащихся колледжа, что меня в общем-то не удивило, но все равно зрелище было впечатляющее. Почему во всех университетах студенты не могут быть такими же аккуратными и организованными? Потому что никто от них этого не требует? Впрочем, какая, к черту, разница? И все-таки они были примечательны, эти молодые ребята, преисполненные такой целеустремленности. По крайней мере внешне.
Вслед за курсантами неторопливо вышел и сам профессор Хэндлер. Это был крепкий, дородный мужчина лет шестидесяти с небольшим, с коротко подстриженными черными, с проседью, волосами. Я уже знал, что он отслужил два срока во Вьетнаме, имел звание магистра гуманитарных наук, полученное в университете штата Виргиния, и докторскую степень — в Пенсильванском. Так по крайней мере значилось на сайте Вест-Пойнта.
— Детективы Кросс и Сэмпсон, — отрекомендовался я, подойдя к полковнику. — Не могли бы мы поговорить с вами несколько минут?
Хэндлер нахмурился:
— В чем дело, детективы? Кто-то из курсантов попал в историю?
— Нет-нет. — Я покачал головой. — Курсанты производят поистине безукоризненное впечатление.
Рот Хэндлера растянулся в улыбке.
— О, вы не поверите, детектив. Это они только выглядят такими беспорочными. Итак, если речь не об одном из наших подопечных, то о чем же вы хотите со мной поговорить? О Роберте и Барбаре Беннет? Я уже беседовал с капитаном Контом. Я думал, этим занимается наш уголовный отдел.
— Так оно и есть, — сказал я. — Но дело может оказаться несколько более каверзным, чем представляется на первый взгляд. Точь-в-точь как курсанты в Вест-Пойнте.
Как можно лаконичнее я рассказал Хэндлеру о других подобных убийствах, расследованием которых на данный момент мы с Сэмпсоном занимались. Я не стал рассказывать ему об электронном письме Пехотинца, которое привело нас к нему. Пока говорил, я обратил внимание на преподавателя в соседней аудитории. В руках у него были ведро воды и губка, и он мыл доску перед следующим занятием. Все классы были оснащены одинаковыми ведрами и губками. Адская система.
— Мы полагаем, что тут существует связь с чем-то весьма скверным, имевшим место во Вьетнаме, — пояснил я профессору Хэндлеру. — Очень возможно, что причины нынешних убийств коренятся именно там.
— Я служил в Юго-Восточной Азии. Отслужил два срока, — по собственной инициативе сообщил нам Хэндлер. — Вьетнам и Камбоджа.
— Я тоже, — отозвался Сэмпсон. — Тоже два срока.
Ни с того ни с сего полковник Хэндлер вдруг занервничал. Глаза его сузились и заметались по коридору. Курсанты к этому моменту уже ушли, без сомнения, устремившись к Вашингтон-Холлу на ленч.
— Я побеседую с вами, — сказал он наконец, — только не здесь, не на территории Вест-Пойнта. Попрошу вас заехать за мной вечером. Это Блок 98. Оттуда отправимся куда-нибудь еще. Подъезжайте ровно в восемь.
Профессор посмотрел на нас с Сэмпсоном, а затем повернулся и зашагал прочь.
Ускоренным маршем.
У меня было чувство, что мы приблизились к чему-то важному. Это важное находилось именно здесь, в Вест-Пойнте и, возможно, было связано именно с полковником Хэндлером. Странное, трудно определимое выражение мелькнуло в его глазах, когда разговор зашел о Вьетнаме. О том, что именно там коренятся причины нынешних убийств.
Полковник забронировал столик в итальянском ресторанчике «Иль Ченаколо», расположенном, как он выразился, «совершенно не на месте». Ресторан находился в близлежащем городке Ньюберге. Наш автомобиль катил туда по хайвею «Шторм-Кинг» — извилистой, хаотично петляющей горной дороге, больше похожей на «русские горки». Днем отсюда открывались бесподобные виды на протянувшийся в нескольких сотнях футов под нами Гудзон. Сейчас, однако, на живописные окрестности спустилась тьма. Мы ехали в молчании.
— Почему вы не захотели поговорить с нами где-нибудь поближе к дому? — наконец спросил я полковника.
— Двоих моих близких друзей только что убили в Вест-Пойнте, — ответил Хэндлер. Он закурил сигарету и выпустил струю дыма. За окнами машины стояла непроглядная темень, и на горной дороге не было огней, которые бы облегчали наш путь.
— Вы верите, что Беннетов убили? — спросил я.
— Я знаю, что это так.
— И знаете почему?
— Возможно. Вы же слышали о так называемой глухой синей стене молчания в полицейском ведомстве. В армии — то же самое, только стена серая. Она выше, толще и высится здесь уже бог знает сколько времени.
Я почувствовал необходимость задать еще один вопрос. Просто не мог удержаться.
— Скажите, полковник, Пехотинец — это вы? Если так, нам очень нужна ваша помощь.
Но Хэндлер вроде бы не понял.
— Какой еще, к чертям. Пехотинец? О чем вы толкуете?
Я рассказал ему, что таинственный некто периодически сливает мне информацию и что имя «Оуэн Хэндлер» я тоже узнал от этого человека.
— Быть может, вы сочли, что настала пора нам познакомиться поближе? — прибавил я.
— Нет. Сейчас я, пожалуй, мог бы стать для вас источником информации. Но только из-за Боба и Барбары Беннет. Я не Пехотинец. Я никогда вам не писал и ничего не сообщал. Не забывайте, это вы пожелали со мной встретиться.
Как ни убедительно звучали его слова, я не знал, следует ли им верить. Так или иначе, мне необходимо было установить личность Пехотинца. Я спросил у Хэндлера, кто еще может быть нам полезен в расследовании. Он назвал мне несколько человек, которые, возможно, выразят желание посодействовать. Среди них были и американцы, и даже парочка южновьетнамцев.
Из полумрака заднего сиденья автомобиля полковник продолжал:
— Не знаю, кто вступил с вами в контакт, но отнюдь не уверен, что стоит доверять этому человеку. Будь я на вашем месте, в этих обстоятельствах не стал бы доверять никому.
— Даже вам, полковник?
— Особенно мне, — ответил он и рассмеялся. — Черт возьми, я университетский преподаватель.
Я бросил взгляд на зеркало заднего вида и увидел догоняющую нас пару огней. До сих пор машин на дороге было, прямо сказать, немного, и большинство из них проносились к югу, во встречном направлении.
В это время, резко обернувшись к Хэндлеру, в разговор с горячностью вступил Сэмпсон:
— Почему бы вам не рассказать, что же в действительности происходит, полковник? Скольких еще людей ждет гибель? Что вам известно об этих убийствах?
Именно в этот момент я услышал ружейный выстрел и звук разлетевшегося вдребезги стекла. Машина, шедшая позади, уже поравнялась с нами.
Мои глаза метнулись к ней, и я разглядел водителя, а затем и стрелка, высовывающегося из заднего окна.
— Пригнитесь! — громко крикнул я своим спутникам. — Прикройтесь!
Из догнавшей нас машины последовали новые выстрелы. Я неистово крутанул баранку влево. Машину резко занесло вбок и, бросив за двойную сплошную, потащило к горе.
— Осторожно! Господи, осторожно! — закричал Хэндлер.
Слава Богу, в этот момент мы достигли прямого участка дороги. Я надавил на газ, немного выигрывая в скорости. Но все равно не мог оторваться от погони.
Водитель преследующей нас машины вел ее, как положено, по правой стороне, но я-то оказался на полосе встречного движения!
Сэмпсон уже выхватил пистолет и начал отстреливаться. На нашу машину посыпались новые пули.
Седан преследователей так и оставался на одном уровне с нами. У меня никак не получалось от них оторваться. Я выжимал больше девяноста миль, мчась по извилистой дороге, рассчитанной миль на пятьдесят-шестьдесят. Ускользнуть было некуда. Слева была обочина, за ней — отвесная гора; а за правой обочиной — отвесный обрыв к Гудзону и неминуемая смерть.
Я гнал слишком быстро, чтобы разглядеть лица в другой машине. Проклятие, кто же там в ней сидит?
Без предупреждения я со всей силы вдавил тормоз, и автомобиль опасно занесло. Орудуя рулем, я кое-как выровнял машину и развернул в противоположную сторону, на юг.
В следующую секунду мы вновь рванулись с места, но уже обратно, к Вест-Пойнту.
Лихорадочно поддавая газу, я опять стремительно довел скорость до девяноста.
Я промчался мимо двух машин, едущих на север. Обе оглушительно сигналили. Я не мог их винить — я гнал, безбожно вторгаясь в чужое пространство и превышая все допустимые пределы миль на сорок. Вероятно, они решили, что я пьян или сошел с ума, либо то и другое вместе.
Наконец, убедившись, что за нами больше никто не едет, я сбросил газ.
— Хэндлер? Полковник? — окликнул я.
Он не ответил. Сэмпсон перегнулся к нему через спинку сиденья.
