Находясь еще на приличном расстоянии от яхты, они уже слышали развеселую музыку и раскаты смеха.
В девять часов пять минут над Ист-Ривер взвилась и рассыпалась на части первая ракета, за ней последовали другие, окрасив небо в цвета звездно-полосатого флага. Аккомпанементом трескотне фейерверка зазвучали исполняемые духовым оркестром военные марши.
Они подошли к яхте так близко, что Майкл прочел ее название — «Дикий Кот». От его решительности, полчаса назад кипевшей на берегу, не осталось и следа, нервы взвинтились до предела — давала знать вчерашняя пьянка; подступал страх, и он злился на детектива, почему тот не отговорил его от этой безумной авантюры. В какой-то момент хотелось попросить владельца катера доставить его обратно на берег, но, представив ухмыляющуюся физиономию Амброзетти, решил, что такого унижения не перенесет.
Катер между тем уже швартовался к правому борту «Дикого Кота». На верхней и нижней палубе практически не было людей, только где-то в тени Майкл заметил милующуюся парочку: мужчина в черном галстуке и обнаженная по пояс женщина так увлеклись друг другом, что не обратили никакого внимания на пришвартовавшийся катер. С борта свешивалась веревочная лестница, и, когда Майкл взялся за нее, владелец катера спросил:
— Когда вернуться и забрать вас?
— Не знаю, когда закончу дела, поэтому постараюсь как-нибудь сам попасть обратно на берег.
— Как угодно, — сказал старик и оттолкнул катер от борта яхты. Майкл проследил, как он скрылся в дыму, опустившемся на гавань, — отрезан последний путь к отступлению! Только вперед! Он переплюнет Амброзетти, который не осмелился зайти так далеко! Эта мысль воодушевила Майкла, и он направился к лестнице, ведущей вниз, — затеряться среди гостей и обеспечить большую безопасность, чем на палубе, где — он заметил — дежурили охранники.
Он оказался в салоне, величиной с баскетбольную площадку, и сразу же уткнулся в буфетную стойку. Чего там только не было: хвосты омаров, жареная говядина, огромные чаши со всевозможными салатами, разные сладости, и — два повара в белых колпаках, готовые по первому требованию подать любое блюдо.
За стойкой бара маячил молодцеватого вида бармен, за спиной которого расположился арсенал бутылок со спиртным, каких Майкл и не видывал.
На подиуме готовилась продолжить выступление рок-группа, в составе которой Майкл заметил блондинку, затянутую в черный кожаный костюм.
Вскоре треск фейерверков начал стихать, и в салон потянулись гости, чтобы наполнить желудки. На Майкла, одетого не подобающим случаю образом, никто не обращал внимания. Возможно, делая скидку на его дурной вкус, тем не менее признавали его имеющим такое же право находиться здесь, как и другие.
Фонтаны, как и Арноффа, Гольдстока и других гостей, на которых указывал Амброзетти, нигде не было видно. Неужели все усилия напрасны, и из его затеи ничего не получилось? Что ему делать? Наброситься на алкоголь и закуски? Нет, он докажет Амброзетти, что его поступок — не пустой жест, лишь бы досадить ему.
Он подошел к бармену, резонно рассудив, что тот вряд ли в курсе дел, вершившихся в среде этих людей, и спросил, где можно найти Фонтану.
— Наверное, в каюте, где-то в кормовой части, — ответил тот. — Но сомневаюсь, что он вас примет, у них там какое-то заседание.
Майкл поблагодарил бармена и, решив, что хуже не будет, если он обследует судно, направился в кормовую часть. По крайней мере, он считал, что идет именно туда, куда надо, но наткнулся на просторную каюту, двери которой были открыты, такую просторную, что она могла бы приютить на ночь с дюжину людей. Сейчас тут сидел только один совершенно голый пожилой джентльмен, задумчиво держа в руках сигарету. Куда бы Майкл ни посмотрел, везде видел свое отражение: невзрачная, напряженная фигура с взлохмаченными волосами и налитыми кровью глазами. Зеркала были повсюду: на стенах, дверях и даже потолке. В дизайне преобладали красные и розовые цвета: создавалось впечатление, что стены залиты шартрезом. «Дикий Кот», возможно, спешно проектировался под бордель на плаву. Судя по крикливой роскоши интерьера, так оно и было.
Где-то впереди послышались голоса. Майкл повернул в ответвление коридора и замер на месте: перед одной из дверей стоял, подбоченившись, мужчина внушительного вида и наблюдал за входящими и выходящими с такой тоской на лице, что, казалось, отдал бы все на свете, только бы сбросить с себя ненавистный смокинг. Майкл догадывался — именно здесь Фонтана проводит заседание.
Чтобы проникнуть в каюту, не могло быть и речи, но, возможно, есть какой-нибудь способ подслушать, о чем там совещаются, а еще лучше было бы записать все на магнитофон.
Он продолжил свой путь по коридору в направлении кормы, пока не наткнулся на винтовую лестницу, ведущую наверх. Рядом с ней увидел дверь, не колеблясь вошел и очутился в каюте, отделанной совершенно в другом стиле, чем те, которые ему довелось видеть. Все в ней несло отпечаток мужского вкуса: обтянутая кожей и замшей мебель, мышино-серые стены и пепельницы на столе. Майкл прикинул, что она, должно быть, примыкает к каюте Фонтаны, где тот совещался со своими дружками. Закрыв за собой дверь и надеясь, что ему не помешает хозяин каюты, чья одежда разбросана тут и там, он прильнул ухом к стене, но кроме мужских голосов, ничего не услышал. Однако если магнитофон в самом деле такой чуткий, как о нем говорил Амброзетти, проблем быть не может.
Майкл достал микрофон, снабженный острой шпилькой и миниатюрным усилителем внутри. Если закрепить его на стене, он сможет воспринимать голосовые вибрации и преобразовывать их, как утверждал Амброзетти, во вполне членораздельные звуки. Детектив предупредил Майкла, что качество записи будет неважным, но вполне достаточным для их целей.
Майкл загнал шпильку в деревянную панель на стене, включил магнитофон, надел наушники.
Говорил Фонтана — его голос Майкл не мог спутать ни с каким другим.
— Нет проблем… Все получают все, что хотят, и все довольны. Спасибо, Гарри… Вот о чем хочу сказать в первую очередь. В нашем городе обострилась проблема преступности, и в этом нет вины осуществляющих правопорядок органов. Мы все ценим ваши усилия в деле борьбы с правонарушениями, все знаем, как туго вам достается. По крайней мере, я знаю это очень хорошо…
Невероятно! Майкл не мог и подумать, что Фонтана может вот так, наставительным тоном, говорить с избранными слугами народа, чью репутацию никто не осмеливался подвергать сомнению.
— Что ты предлагаешь, Рэй?
— Послушай, Гарри, я не раз помогал тебе и раньше. Кто взял для тебя этого ублюдка Луиса Занну? Полиции не удалось сделать этого, поэтому за нее поработали мои люди. А кто освободил тебя от Луиса Занны?
Это было уже кое-что! Майкл не имел представления, чем им так не угодил Луис Занна, но, как видно, его преступление было значительным. Фонтана убрал Занну, и то обстоятельство, что он с такой легкостью признается в этом в присутствии стольких официальных лиц говорило само за себя. Майкл был ошеломлён.
— Не стану напоминать о Томе Дженовезе и Тино Охьеде, — продолжал Фонтана.
О Дженовезе Майкл слыхом не слыхивал, а вот имя Тино Охьеды было ему хорошо знакомо. Все ясно. Фонтана приказал его убить, а потом заставил Магнуса фальсифицировать результаты вскрытия и таким образом прикрыть дальнейшее расследование по этому делу. Майкл молился, чтобы магнитофон работал исправно.
— Послушай, Рэй, мы здесь потому, что любим тебя. Знаем, как много ты сделал для города, — вступил в разговор другой голос. — Но я внесу некоторую ясность. Мы не можем смотреть сквозь пальцы на факты самосуда, даже если кто-то заслуживает, чтобы его линчевали.
Майклу стало ясно, что говоривший прикрывал собственную задницу.
— Но так или иначе, мэр просил передать, что он ценит твои усилия, направленные на борьбу с преступностью. В конце концов, не можем же мы препятствовать проявлению инициативы граждан!
Это замечание вызвало смех среди собравшихся.
— Послушай, Джейсон, пойми меня правильно. Мы хотим одного и того же, боремся с одним и тем же злом. Мы заодно!
Насколько Майкл помнил, Джейсон — заместитель мэра Джейсон Парназ.
— Конечно, Рэй, разве я говорил, что мы по разные стороны баррикад?
— Иногда вы принимаете бюрократическую стойку. Конечно, вам приходится решать проблемы преступности каждый день, полиция загружена работой и не может справиться со всем дерьмом, которое прет изо всех щелей в этом городе. Мы — частное агентство, и это дает нам определенные преимущества. Наша работа — не поймите меня превратно — заполняет пустоты, мы дополняем работу полиции, не более того. Посмотрите на происходящее моими глазами. Разве мы поступаем дурно, привлекая к ответственности таких террористов и гангстеров, как Като, Охьеда или Занна? — вопрос звучал чисто риторическим, и Рэй, не дожидаясь ответа, продолжил свою зажигательную речь: — Конечно, нет! Мы не можем позволить таким ублюдкам, как они, поставить город на колени. Они — хищники, подонки, животные. Если не мы их, то они нас! Кто-нибудь возражает? Неужели мы отдадим им на откуп наш город, наши семьи, нашу страну, наконец?
