— Похоже на биллиардную, — заметил Крофорд.
— Может, сделаешь карамболь? — Грэхем был бледен, но трезв. В руке он держал стакан апельсинового сока.
— Черт побери! — Крофорд тяжело опустился в кресло. — Разгадывать это, сидя здесь, все равно, что норовить помочиться на идущий поезд.
— Как прошла встреча с прессой?
— Комиссар вспотел отвечать на вопросы, а потом вдруг точно воды в рот набрал. И только почесывал что-то в кармане брюк перед телекамерой. Больше ничего примечательного не случилось. Если не веришь, посмотри утренние новости.
— Хочешь соку?
— С тем же удовольствием я проглотил бы колючую проволоку.
— Ладно. С меня хватит. — Грэхем скорчил гримасу. — Что там насчет бензоколонок?
— Боже, храни Лайзу Лейк. В Большом Чикаго сорок одна заправочная станция фирмы Сервко. Парни капитана Осборна побывали везде, проверив, кому из водителей фургонов и грузовиков отпускали бензин. Пока ничего, но еще опрошены не все смены. К тому же у Сервко еще сто восемьдесят шесть станций в восьми штатах. Мы попросили помочь местную полицию, но на это уйдет какое-то время. Если Господь Бог меня любит, то маньяк пользуется кредитной карточкой. Тогда еще есть шанс.
— Он мог заранее припасти бочку — бензина у себя в гараже.
— Я просил комиссара не распространяться о том, что Зубастый пария может жить где-то поблизости. Люди и так напуганы до смерти. Если он обмолвится, то у нас тут будет тишь да гладь, как ночами в Корее, когда все пьяницы уже в своих постелях.
— Ты все еще думаешь, что он поблизости?
— А ты? Вообще-то есть основания, Уилл.
Крофорд вытащил отчет о вскрытии тела Лаундса и начал его перелистывать.
— Синяк на голове появился на пять-восемь часов раньше, чем повреждения рта. Точнее врачи определить не смогли. А раны были нанесены за несколько часов до того, как Лаундса доставили в больницу. Какое-то количество хлороформа еще содержалось в его… Черт, ну, в его дыхалке. Как ты думаешь, он был без сознания, когда его укусил Зубастый пария?
— Нет. Зубастый пария наверняка хотел, чтобы Лаундс все сознавал.
— Я тоже так думаю. Очевидно, он ударил его по голове, а уж потом выволок из гаража. Требовалось, чтобы жертва была без сознания, пока он не доставит ее в такое место, где шума никто не услышит.
Привез его обратно через несколько часов после укуса.
— Он мог укусить его в фургоне, где-нибудь далеко отсюда, — предположил Грэхем.
Крофорд прижимал нос кулаком, отчего его голос стал гнусавым.
— Ты забыл про качалку. Бив обнаружила два типа ковровых волосков — шерстяной и синтетический. Допустим, синтетика — из фургона, но где ты видел фургон с шерстяными коврами? И много ли шерстяных ковров ты видел в мотелях? Черта с два. Шерстяной ковер — это жилье, Уилли. А пыль и грязь указывают на какое-то темное место с земляным полом, где это кресло хранилось. Например, чердак.
— Может быть.
— Теперь взгляни. — Крофорд вытащил из портфеля дорожный атлас и очертил круг на карте расстояний и времени пути. — Фредди отсутствовал чуть больше пятнадцати часов, в течение которых и получил все эти раны. Хочу высказать несколько предположений, хотя и не очень люблю это делать. Допустим… Чему ты смеешься?
— Помнишь теорему Пифагора в школе?
— Н-не припоминаю.
— «Допустим, мы ее пропустим, предположим, мы ее разложим…» Лезет в голову всякая чушь.
— Ладно. Предположим, во вторник вечером Зубастый пария уехал из Чикаго вместе с Лаундсом. Предположим, несколько часов забавлялся с ним там, куда привез, а затем тронулся назад. Шесть часов туда, шесть обратно — никак не дальше. Видишь эту окружность. Разумеется, это не совсем окружность — ведь скорость на разных дорогах неодинакова.
— Может, он просто остался здесь.
— Не исключено. Во всяком случае дальше этой линии он уехать не мог.
— Но сюда входят Милуоки, Мэдисон, Дубьюк, Пеория, Сент-Луис, Индианаполис, Цинциннати, Толедо и Детройт. И это еще не все.
— Да, но у нас есть одна зацепка: известно, что он купил «Сплетник» почти сразу после его выхода. Вероятнее всего, вечером в понедельник.
— Он мог сделать это и в Чикаго.
— Знаю. Но допустим, Зубастый пария все-таки выехал из города. В понедельник вечером «Сплетник» купишь отнюдь не всюду. Вот перечень из редакционного отдела по распространению: здесь указаны те места, куда газета может поступить вечером в понедельник. Смотри, у нас остаются только Милуоки, Сент-Луис, Цинциннати, Индианаполис и Детройт. Газету развозят по аэропортам, кроме того, есть еще примерно девяносто ночных киосков, не считая тех, что в Чикаго. Я попросил старших офицеров навести справки. Может быть, кто-нибудь из продавцов вспомнит странного покупателя.
— Может быть. Это хороший ход, Джек.
Но было видно, что мысли Грэхема блуждают где-то далеко.
Будь Грэхем штатным агентом, Крофорд послал бы его куда подальше. Вместо этого он сказал:
— Сегодня днем звонил брат. Говорит, Молли уехала.
— А-аа…
— Полагаю, в надежное место?
Грэхем был уверен на сто процентов, что Крофорд прекрасно осведомлен, куда она уехала.
— К бабушке и дедушке.
— Они будут рады видеть внука.
Грэхем не издал ни звука.
— Все в порядке, надеюсь?
— Джек, я работаю. Не беспокойся. Она там просто перенервничала.
Грэхем вытянул из-под стопки фотографий плоский пакет, перевязанный бечевкой, и начал развязывать узел.
— Что это?
— Это от Брайона Меткалфа, адвоката Джекоби.
Отправлено Брайаном Зеллером. Все в порядке.
— Погоди, дай взглянуть. — Крофорд вертел пакет, пока не обнаружил штамп с буквами «S. F.» — «Semper Fidelis» <Всегда надежный (лат.)>, - которым Эйнсворт, руководитель отдела ФБР по предотвращению взрывов почтовых отправлений, удостоверял, что пакет просвечен.
— Проверяй. Всегда проверяй.
— Я всегда это делаю, Джек.
— Его принес Честер?
— Да.
— Он показал тебе штамп, прежде чем отдать в руки?
— Конечно. Проверил и показал мне.
Грэхем разрезал бечевку.
— Здесь копия завещания Джекоби. Я просил Меткалфа послать его мне. Хочу сравнить с бумагами Лидса, когда они придут.
— Но для этого необходим адвокат.
— Эти бумаги нужны мне, Джек.
Я совсем не знаю семью Джекоби.
Они недавно здесь поселились. Я ездил в Бирмингем в конце прошлого месяца, но тоща документы еще не успели собрать, а многие вообще пропали. Я кое-что знаю о Лидсах, и понимаю их. И ничего о Джекоби. А я должен их знать. Я хочу поговорить с людьми, с которыми они водили знакомство в Детройте, и думаю еще раз смотаться в Бирмингем денька на два.
— Ты нужен мне здесь.
— Пойми, смерть Лаундса была случайностью. Зубастый пария возненавидел его из-за нас. Это мы навели его на Фредди. В деле Лаундса есть кое-какие улики, полиция их сейчас изучает. Лаундс вызывал в нем всего лишь раздражение, а вот Лидсов и Джекоби он выбрал сам. Мы должны отыскать нечто общее между ними. Если нам когда-нибудь удастся его поймать, то только благодаря этой связи.
— Значит, тебе нужны бумаги Джекоби, — сказал Крофорд. — Но что ты собираешься в них искать? Что именно тебя интересует?
— Любая мелочь, Джек.
В данный момент, например, медицинское заключение. — Грэхем извлек из пакета бланк страховки Международного Красного Креста. — Лаундс был в инвалидном кресле. Причем медицинском. А за шесть недель до смерти Валери Лидс перенесла операцию. Помнишь ее дневник? Небольшая опухоль в груди. Снова что-то связанное с медициной. Может быть, миссис Джекоби тоже оперировали?
— Не припомню, чтобы в отчете о вскрытии было упоминание об операции.
— Могли бы просто не обратить внимания. Одна медицинская карта была в Детройте, другая в Бирмингеме. Что-то могло затеряться. Может, найдется врачебное заключение или страховой иск.
— Ты думаешь, это какой-нибудь странствующий санитар, который работал в Детройте или Бирмингеме и Атланте?
— Если провести несколько месяцев в психиатрической лечебнице, то вполне можно получить соответствующие навыки. Затем сдать на санитара, а по выходе из лечебницы наняться на работу, — ответил Грэхем.
— Пойдешь обедать?
— Пока поработаю. Меня после еды клонит ко сну.
Выходя, Крофорд обернулся и посмотрел на Грэхема из темноты дверного проема. Лампы над столом усиливали тени под глазами Грэхема. Он корпел над документами жертв, уставившихся на него с фотоснимков. В комнате витало безумие.
Пожалуй, в интересах расследования лучше снова послать Грэхема на улицу. Нельзя позволить ему впустую извести себя. Может, правда, не впустую?..
Крофорд имел великолепное профессиональное чутье, но был начисто лишен сострадания. Чутье сейчас подсказывало ему оставить Грэхема в покое.
