— Спасибо. Это самые приятные слова, которые я когда-либо слышала.
Теперь можно уходить. Черт побери, да уходи же!
Но он не двигался с места.
— Хотя в короткой юбке ты бы выглядела ничуть не хуже.
Ее глаза вспыхнули, и у него душа ушла в пятки.
— Вторая по приятности фраза.
Рид осторожно сделал шаг вперед. Миа не двигалась, но он заметил, как отчаянно бьется жилка у нее на шее. Вытянутые вдоль тела руки то сжимали кулаки, то разжимали, и он вдруг понял: она нервничала в его присутствии! От этого открытия он испытал прилив гордости и смелости.
— Насчет вчерашнего… — продолжал он. — Я сбил тебя с ног.
Она вздернула подбородок.
— Я в курсе. Я там тоже была.
— В меня не стреляли с тех самых пор, как я демобилизовался. Рефлексы уже немного покрылись ржавчиной.
Она щелкнула языком.
— Не все.
Именно такого откровения он и ждал.
— Значит, ты заметила.
— Не заметить было трудно, — сухо призналась она. — Так что это было — рефлекс или проявление интереса?
К ней вернулись обычные самоуверенность и самоконтроль. И почему-то то, что последовало дальше, показалось более… справедливым. Если бы он воспользовался преимуществом, пока она была грустной и побежденной, ни о какой справедливости не было бы и речи.
— А если я скажу, что и то и другое?
— По крайней мере, это честно. — Она помолчала, спокойно глядя на него. — Ты мог бы подождать до завтра со своей новостью о Холли Уитон. Почему ты приехал именно сегодня?
Пока он обдумывал ответ, время словно остановилось, а затем резко рвануло вперед — он в два шага покрыл разделявшее их расстояние. Положил ладонь ей на затылок, запустил пальцы в ее волосы и сделал то, о чем мечтал вот уже несколько дней. Когда его губы коснулись губ Мии, он почувствовал, как она напряглась, но в следующее мгновение уже обвила его шею руками, приподнялась на цыпочки и ответила на поцелуй.
По телу у него прошла дрожь — дрожь облегчения, дрожь освобождения. Он уже очень давно не держал так женщину. Долгое время не ощущал вкус женских губ, не чувствовал страсть и капитуляцию в ее отклике. Поцелуй оказался таким сладким. И таким знакомым, словно Рид уже был на этом месте, поступал так прежде. Памятуя о ее ушибленной щеке, он целовал ее куда нежнее, чем ему хотелось, и гораздо непродолжительнее, чем мечталось. Стоически проигнорировав свернувшееся пружиной желание внизу живота, он закончил поцелуй, но продолжал прижимать ее к себе.
— Я не был уверен, что ты тоже этого хочешь, — признался он. — Ты ведь постоянно отталкивала меня.
Она прислонилась лбом к его груди.
— Знаю.
Миа произнесла это так устало, что он отстранился и заглянул ей в глаза.
— Почему ты отталкивала меня?
— Потому что не хотела хотеть этого. Но все равно хочу.
Она посмотрела на него, и его словно с силой ударили под дых.
Ее синие глаза потемнели от возбуждения. Отчаянно стучащее сердце поднялось до самого горла, и Риду пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить его вернуться на место и дать ему возможность вздохнуть.
— Почему? Почему ты не хотела этого хотеть?
Она колебалась.
— Сколько у тебя времени?
Время. Черт!
— Который сейчас час?
— Начало десятого. А что?
— Я обещал Бет забрать ее в девять, а ехать нужно практически на другой конец города.
Она кивнула.
— Понимаю. Можем поговорить позже.
Он схватил пальто, лежавшее на старом диване, сделал два шага по направлению к двери, но остановился и повернулся к Мии.
— Ничего с ней за пять минут не случится. Скорее всего, она даже обрадуется, если я задержусь.
Ее губы лукаво изогнулись.
— Ну и как ты предлагаешь нам провести оставшееся время?
— Делая то, чего ты не хочешь хотеть.
Он взял Мию за подбородок и приподнял ее лицо — на этот раз она сама потянулась к нему, мгновенно переводя поцелуй на новый уровень. Горячий, мокрый, полный страсти. От этого поцелуя его тело затрепетало, и ему тут же захотелось большего, гораздо большего. Вспомнив о времени, Рид резко отстранился и был вознагражден: она дышала так же прерывисто, как и он.
— Предупреди меня, когда начнешь хотеть хотеть, — попросил он. — Я постараюсь не забыть взять с собой дефибриллятор.
Она рассмеялась.
— Поезжай домой, Соллидей. Мы вернемся к этому вопросу завтра. — Выражение лица у нее немного посерьезнело. — Но только не на работе, ладно?
— Ладно. — Он нагнулся, еще раз поцеловал ее и, выругавшись, развернулся. — Мне пора. Запри за мной дверь.
— Я всегда запираю дверь.
На лестничной клетке он обернулся.
— Увидимся завтра в восемь. — Теперь, когда между ними было уже небольшое расстояние, мысли его начали приходить в порядок. — И не выходи сегодня одна, ладно?
Похоже, ситуация ее забавляла.
— Соллидей, я полицейский. И это я должна говорить подобное другим людям.
А вот ему ситуация смешной не казалась.
— Миа, прошу тебя!
— Я буду осторожна.
Он понял: большего от нее сейчас не добиться.
— Спокойной ночи, Миа.
На мгновение ее лицо стало серьезным, пожалуй даже тоскливым.
— Спокойной ночи, Рид.
Среда, 29 ноября, 22:05
Наконец-то он вернулся. У него на это ушло неожиданно много времени.
Он думал, что мишень будет ждать его в баре Флэннагана пятнадцать минут, но мишень просидела там почти целый час. Все это время он прятался в машине жертвы, на полу у заднего сиденья, и терпеливо ждал благоприятного случая.
Первая часть оказалась очень простой и очень быстро закончилась. Он подъехал заранее и спрятался в тени. Смотрел, как мужчина запирает свою машину, — ну это просто курам на смех. На то, чтобы открыть замок любимой отмычкой, у него ушло не больше пятнадцати секунд. Затем он растянулся у заднего сиденья, надел лыжную маску и стал ждать, в красках представляя себе, что должен был совершить.
Удовольствия от этого никакого, но придется делать все быстро. И безболезненно. Потому что мишень — его друг, и он не заслуживает того, чтобы биться в агонии, подобно той, которая предстоит сегодня миссис Дауэрти. Но делу время — потехе час. Сконцентрируйся. Машина едет пятнадцать минут. Уже недолго осталось.
Ему захотелось вздохнуть, но он сдержался. Ему еще не доводилось убивать человека, который бы ему нравился. Все всегда бывает в первый раз, но удовольствия от данного убийства он все равно не получит.
Он осторожно приподнялся на локте и бросил взгляд в окно напротив. Отлично: они ехали по небольшой дороге, где было всего лишь две полосы. Недалеко отсюда расположен круглосуточный торговый центр, где он сможет угнать машину, когда закончит дело. Он достал нож.
Он хорошо наточил лезвие. Хотел, чтобы все прошло быстро. Резко сев на заднем сиденье, он обхватил рукой шею своего друга и приставил к ней нож.
— Сворачивай у следующего светофора, — велел он, стараясь говорить негромко.
Взгляд друга метнулся в зеркало дальнего вида. Глаза у него были широко открыты от страха, но он понимал, что друг не увидит ничего, кроме черной лыжной маски.
— Если вам нужна машина, забирайте. Только не убивайте меня!
Он решил, что у него просто хотят угнать машину. Он и надеялся, что друг подумает именно так. Но следует свести к минимуму риск быть узнанным, ведь кто знает, как все закончится? Теперь они ехали по боковой дороге. Этот район слишком густонаселен, как на его вкус, но выбирать не приходится.
Он схватил друга за волосы и резко дернул его голову назад.
— Тормози. Вот так, медленно и осторожно. Сверни к обочине. Проезжай немного дальше. Теперь останови.
— Не убивайте меня. Прошу вас, — всхлипывал мужчина. — Умоляю, не убивайте меня!
Он нахмурился. Он даже не подозревал, что у друга окажется кишка тонка. Девчонка! Может, не стоит стремиться сделать его смерть такой уж безболезненной… Однако нож заточен хорошо. При малейшем давлении он глубоко войдет в плоть.
— Поставь на ручник. Вот так. Теперь опусти окно.
В салон ворвался ночной воздух, приятно холодя его разгоряченную кожу.
— Достань ключ из замка зажигания. — Мишень заколебалась, и он немного надавил на нож. — Ну же!
Двигатель затих.
— Теперь выбрось ключи в окно.
Ключи, приглушенно звякнув, упали в снег.
— Тебе это с рук не сойдет, — заявила мишень, но в голосе звучало отчаяние.
Какие шаблоны! Когда он начнет новую жизнь, то гораздо тщательнее подойдет к выбору друзей.
— Думаю, сойдет, — возразил он своим обычным голосом и мгновение наслаждался тем, как во взгляде жертвы вспыхнуло отчаянное понимание, а затем рванул голову друга к себе и провел лезвием ножа по его горлу. С нажимом.
