— Булочник, — сказала Петула. — Чтобы покупать свежие булочки каждый день. — Она указала туда, где над скоплением труб вился голубой дымок. — Также лавка, где торгуют выпивкой, потому что выпивку…
— …нужно тоже покупать каждый день, — закончил за нее Джордж. — Во-он там, на том углу, где бутылки блестят. Знаете, у них есть по-настоящему старая «Метакса», и так дешево, что…
— И наконец, — продолжала Петула, — дорожка к пляжу. Которая… вон там.
— Но расскажите нам теперь, — спросил Джордж, меняя тему, — вы женаты? Или это слишком личное?
— Ах, ну конечно, они женаты! — воскликнула Петула. — Но очень недавно, потому что все еще сидят слишком близко друг к другу. Касаясь. Видишь?
— А-а! — сказал Джордж. — Значит, у нас тут не случится еще одного тайного бегства.
Джеф и Гвен подняли брови.
— Тайное бегство? — удивленно спросила Гвен. — Здесь? И когда это случилось?
— Да прямо здесь, — сказала Петула. — Десять дней назад. Когда мы только приехали сюда, здесь внизу жил молодой человек, Гордон. Он был один. Вообще, предполагалось, что он будет здесь отдыхать со своей невестой, но она бросила его. В первый же вечер мы вместе ужинали у Дими, он слегка перебрал и все нам рассказал. А одна девушка из Швеции — очень красивая, белокурая такая — тоже была без пары. Она помогла привести Гордона сюда и, я полагаю, уложила его в постель. Но, заметьте, не осталась ночевать у него, ушла к себе.
— Но на следующую ночь осталась! — с энтузиазмом добавил Джордж.
— А потом они вдвоем сбежали, — радостно сообщила Петула. — Тайно сбежали! Все очень просто. Мы видели их один раз, на пляже, на следующее утро. После чего они…
— …исчезли! — договорил за нее Джордж.
— Может быть, у них закончились отпуска и они просто уехали домой, — рассудительно заметила Гвен.
— Нет, — покачал головой Джордж. — Гордон прилетел тем же рейсом, что и мы, его отпуск только начинался. Она же была здесь около десяти дней и должна была улететь через день после того, как они улизнули.
— Они оплатили проживание, а потом бросили все и сбежали? — Джеф нахмурился. — Не вижу никакого смысла.
— Разве люди думают о смысле, когда влюблены? — вздохнула Петула.
— Как мне кажется, — сказал Джордж, — они влюбились друг в друга, влюбились в Грецию и отправились набираться разнообразных впечатлений.
— Он влюбился? — В голосе Гвен звучало сомнение. — Сразу после пережитого разочарования?
— Если бы она была серой мышкой, я бы согласилась, — сказала Петула. — Но она была по-настоящему красивой девушкой.
— Да и он славный парень, — сказал Джордж. — Немного рассеянный, но неиспорченный и внешне приятный.
— Действительно, они были похожи на вас, — добавила его жена. — Я имею в виду не внешнее сходство, а некое подобие характеров.
— Спасибо, — криво ухмыльнулся Джеф. — Я имею в виду, я в курсе, что я не мистер Вселенная, но…
— Зато имею крепкую задницу! — закончила за него Петула. — А это как раз то, что сегодня так нравится девчонкам. Значит, с тобой можно иметь дело.
— Слышал? — ввернула Гвен, слегка подталкивая его локтем. — Я же тебе говорила!
Но Джеф все еще хмурился.
— Разве их никто не искал? Что если они попали в аварию или с ними еще что-нибудь случилось?
— Нет, — сказала Петула. — Видели, как они садились на паром в городе. Действительно, один из местных таксистов отвозил их туда, Сперос.
Гвен и Джеф переглянулись.
— Странный тип этот Сперос, — сказал Джеф.
Джордж пожал плечами:
— Ну, я не знаю. Вы с ним знакомы разве? Это из-за своего глаза он выглядит немного зловеще…
«Может быть, он и прав», — подумал Джеф.
Вскоре после этого их рюмки опустели, и они вышли, чтобы начать свои исследования…
Деревня была лабиринтом вымощенных булыжником, выбеленных узких улочек. Несмотря на то что она казалась совсем крошечной, в ней можно было заблудиться, хотя и не надолго. Если пойти вниз по склону, не важно, в каком направлении, всегда можно было выйти к морю. А если подниматься в гору, можно выйти к главной дороге, если же не удалось, то стоит повернуть за угол и продолжить подъем, тогда наверняка выйдешь. Наиболее исхоженной, с самыми истертыми булыжниками была улочка, которая вела к сильно утрамбованной тропе, а та, в свою очередь, тянулась к пляжу. Дважды пройдя мимо угла, на котором располагалась лавка с выпивкой, вы навсегда запомните, где она находится. Витрина оказалась сплошь оклеена этикетками, некоторые были узнаваемы, о значении других оставалось только догадываться; внутри стальные стеллажи от пола до потолка заполняли все мыслимые бренды; здесь были представлены даже экзотические и дико дорогие (на родине) марки в смехотворно дешевых трехлитровых бутылках из магазина беспошлинной торговли с собственными хромовыми пробками.
— «Курвуазье»! — тоном ценителя произнесла Гвен.
— «Гран Марнье»! — запротестовал Джеф, — Что, пять пинт «Гран Марнье»? За такую цену? Ты можешь поверить в это? Это надо купить домой. А что возьмем сейчас?
— Кокосовый ликер, — сказала она. — Или мятный шоколадный — добавлять в наш полуночный кофе.
Также они обнаружили несколько маленьких симпатичных таверн, где люди сидели прямо на улице за столиками под виноградными лозами. Порции цыпленка и куски ягненка, шипящие на шампурах; маленькие рыбки, жарящиеся на углях; мусака, исходящая паром в длинных противнях…
Таверна Дими была внизу, в гавани, где широкая, низкая стена защищала посетителей от падения в море. Они заказали греческий салат, который разделили на двоих, блюдо из кусочков ягненка, запеченного на древесной щепе, и полбутылки местного вина, которое стоило очень дешево. За едой, потягивая вино, они слегка разомлели; еле уловимый легкий ветерок с моря приносил желанную свежесть в жаркий день.
— Ты действительно чувствуешь еще в себе силы? Черт возьми, я совсем нет, — заныл Джеф.
Она, конечно, не испытывала прилива безграничной энергии, однако не хотела сдаваться без борьбы.
— Была бы твоя воля, — с сарказмом сказала она, — мы бы сидели здесь и любовались, как сушатся рыболовные сети, правда?
— Нет ничего плохого в том, чтобы просто отдыхать, — ответил он. — Мы же в отпуске, ты помнишь?
— В твоем понимании «просто отдыхать» означает превратиться в овощи и лежать без движения! — парировала она. — Я говорю, мы сейчас пойдем искупаемся, потом на время сиесты вернемся на виллу и еще кое-чем займемся, и…
— А мы можем заняться этим «кое-чем» перед сиестой? — Он сохранял на лице непосредственное выражение.
— И тогда мы будем уже отдохнувшие после дороги и готовые к сегодняшнему вечеру. Ненасытный самец!
— О'кей. — Он пожал плечами. — Как скажешь. Но купаться будем с пляжа, не со скал.
Гвен посмотрела на него с подозрением. Это было бы слишком легко.
Теперь он усмехнулся.
— Это была мысль, ну, в общем, знаешь… — Он замялся.
Обсыхая на солнце после заплыва, еще тяжело дыша, Гвен сказала:
— Я не понимаю.
— Хм…
— Ты очень хорошо плаваешь. Откуда тогда в тебе эта водобоязнь, на которую ты жалуешься?
— Во-первых, — ответил Джеф, — я плаваю не очень хорошо. Да, сотню ярдов я проплыву, как дельфин, но больше этого — уже как кирпич! Я совсем не умею держаться на воде. Как только я останавливаюсь, я тону.
— Так не останавливайся.
— Когда устаешь, то останавливаешься.
— Что же тебя так напугало, что ты стал бояться воды?
Он рассказал:
— Это было на Кипре. Я был ребенком. Совсем маленьким. Я смотрел, как отец ныряет в море со скалы, может быть, двадцати или тридцати футов высотой. Я решил, что тоже смогу. И вот однажды, когда мои предки не видели, я попытался это сделать. Должно быть, я стукнулся головой обо что-то, пока летел вниз. Или просто ударился о воду. Отец вытащил меня. Он был медиком — искусственное дыхание и все такое… Поэтому я теперь и плавать люблю не особо, и совершенно не люблю нырять! Я могу поплавать — поплескаться на мелководье, как сегодня, — но это мой предел. И только с берега. Ненавижу скалы, высоту. Все очень просто. Ты вышла замуж за труса. Вот так.
— Неправда, — сказала она. — Я вышла замуж за человека с замечательной задницей. Почему ты не рассказал мне все это раньше?
— Ты не спрашивала. Я не люблю говорить об этом, потому что не очень хочу это вспоминать. Я был еще ребенком и все же понимал, что чуть не погиб. И знал, что ничего приятного в этом нет. Я до сих пор еще не справился со всем этим до конца. Так что чем меньше вспоминать, тем лучше.
Неподалеку приземлился пляжный мяч, покатился и замер около бедра Гвен. Они посмотрели наверх. Большими шагами приближалась смуглая, крепкая фигура. Они узнали истрепанные, вспученные шорты. Сперос.
