– Теперь ты в безопасности. Кошмар наконец окончен. Мелисса. Позволь мне помочь остальным, – зашептал я.
Оказавшись снова в коридоре, я увидел, что Сэмпсон открывает следующую дверь, и услышал, как он говорит:
– Я следователь полиции. Вы свободны и в безопасности. – Голос его звучал тепло и проникновенно. Этакий Сэмпсон Кроткий.
Женщины, которых мы успели освободить, ошеломленные и растерянные, выбирались из своих тюремных камер. В коридоре они обнимали друг друга. Многие плакали навзрыд, но я чувствовал, какое облегчение, даже радость они испытывали в этот момент. Наконец кто-то пришел им на помощь.
В конце первого коридора начинался второй. Я вошел туда. Там было еще несколько запертых дверей. Где же Наоми? Жива ли она? Сердце колотилось невыносимо.
Я отворил первую дверь справа… и там оказалась она. Липучка. Не было в мире радостнее зрелища для меня.
И тогда из моих глаз тоже полились слезы. Теперь я был неспособен вымолвить ни слова. Казалось, на всю оставшуюся жизнь я запомню эту встречу. Каждое слово, взгляд, вздох.
– Я знала, что ты придешь за мной, Алекс, – сказала Наоми. Она бросилась ко мне в объятия и прижалась всем телом.
– Ласточка моя, солнышко, Наоми, – шептал я, и мне казалось, будто с плеч свалился тяжеленный груз в несколько тысяч фунтов. – Это всего на свете стоит. Ну почти всего.
Я обхватил обеими руками ее милое личико и вгляделся в нее. Она казалась такой маленькой и хрупкой в этой комнате. Но она жива! Я нашел ее наконец!
Я окликнул Сэмпсона:
– Я нашел Наоми! Мы нашли ее, Джон! Сюда! Мы здесь!
Мы с Липучкой стояли в обнимку, как в старые добрые времена. Если я когда-то и сожалел, что заделался полицейским, то только не теперь. В этот момент я понял, что все это время считал ее погибшей. Просто не желал отступаться. Не имел права сдаваться.
– Я знала, что ты придешь, вот так, как сейчас. Мне снилось это по ночам. Я только этим и жила. Каждый день молилась. И вот ты пришел. – На лице Наоми расплылась улыбка, самая прекрасная, какую я когда-либо видел. – Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. Я так тосковал по тебе, что чуть с ума не сошел. Все тосковали.
Но прошло несколько минут, и я осторожно высвободился из рук Наоми. Я вспомнил о чудовищах и попытался представить, что они сейчас замышляют. Какие гениальные планы строят. Повзрослевшие Леопольд и Лоуб, специалисты по «безупречным преступлениям».
– Ты уверена, что нормально себя чувствуешь? – Я наконец тоже улыбнулся, вернее, попытался.
К Наоми вернулась былая экспансивность.
– Иди, Алекс, выпусти остальных, – затеребила она меня. – Прошу тебя, выпусти всех из этих жутких клеток, в которых он нас держал.
И тогда из коридора донесся душераздирающий крик. Это был вопль боли. Я выскочил из комнаты Наоми и увидел такое, чего не мог бы себе представить даже в самом страшном сне.
Этот дикий утробный крик издал Сэмпсон. Мой напарник попал в серьезную передрягу. На него напали двое мужчин, оба в омерзительных масках. Казанова и Рудольф? Конечно, кто же еще!
Сэмпсон лежал на полу в коридоре с открытым от ужаса и боли ртом. Из спины торчал то ли нож, то ли штык.
Я уже дважды в жизни оказывался в подобной ситуации, патрулируя улицы Вашингтона, когда напарник попадал в беду. Выбора у меня не было, а шанс если был, то один. И я воспользовался им без колебаний. Вскинул пистолет и выстрелил.
Этим внезапным выстрелом я застал их врасплох. Они не ожидали его, считая, что Сэмпсон обеспечивает им надежную защиту. Тот, что повыше, схватился за плечо и рухнул навзничь. Второй поднял голову и посмотрел в мою сторону. Холодный блеск глаз сквозь прорези в смертной маске был недвусмысленным предупреждением. Но я не внял ему.
Я выстрелил еще раз, целясь во вторую маску. В подземном доме внезапно вырубился свет, и в тот же момент из репродукторов, спрятанных где-то в стенах, разнеслась оглушительная рок-музыка. Аксель Роуз взвыл «Добро пожаловать в джунгли!».
В коридоре воцарилась кромешная тьма. От раскатов рок-музыки сотрясались стены подземного сооружения. Я, прижавшись к стене, медленно продвигался к тому месту, где лежал Сэмпсон.
Пристально вглядываясь в темноту, я с ужасом думал: «Они завалили Сэмпсона, а это задача непростая. Эти двое возникли как будто из ниоткуда. Может быть, есть еще один выход или вход?»
Я услышал впереди себя стон, и знакомый бас пророкотал:
– Я здесь. Кажется, все-таки не уберег свой тыл. – Сэмпсон говорил отрывисто, с трудом.
– Не разговаривай.
Я продвигался все ближе к тому месту, откуда доносился его голос. Теперь я приблизительно представлял себе, где он находится, но боялся, что те двое еще не ушли. Они получили преимущество и наверняка собираются наброситься на меня.
Их любимая тактика – двое на одного. Неодолимая потребность друг в друге. Необходимость быть вместе. Вместе они неуязвимы. Так было до сих пор.
Шаг за шагом я продвигался вдоль стены, прижимаясь к ней спиной. Я направлялся в сторону неясных очертаний и зыбких теней в конце коридора.
Впереди тускло блеснул желтоватый свет. Я увидел на полу скорчившегося Сэмпсона. Сердце мое билось гулко и так часто, что между ударами совсем не оставалось промежутков. Мой напарник тяжело ранен. Такого еще никогда не случалось, с тех пор как мы детьми играли на улицах Вашингтона.
– Я здесь, – сказал я Сэмпсону, опускаясь рядом с ним на колени, и тронул его за руку. – Ты истекаешь кровью, будь оно все трижды проклято. Не двигайся.
– Не каркай, приятель. Я не собираюсь отключаться. Меня теперь отключиться не заставишь, – простонал он.
– Не строй из себя героя. – Я слегка приподнял его голову и прижал к себе. – У тебя из спины нож торчит.
– Я и есть герой… вали отсюда… не дай им смыться. Ты одного уже достал. Они пошли к лестнице. Туда, откуда мы пришли.
– Иди, Алекс! Ты должен их поймать! – Я повернулся, услышав голос Наоми. Она опустилась на корточки рядом с Сэмпсоном. – Я позабочусь о нем.
– Я вернусь, – пообещал я и бросился по коридору.
Низко пригнувшись и не выпуская из рук пистолета, я свернул в темноте за угол в конце длинного коридора и оказался в другом коридоре, куда мы попали, когда вошли в дом. «Они пошли к лестнице», – предупредил Сэмпсон.
Свет в конце туннеля? Где-то здесь прячутся чудовища? Теперь в полумраке я двигался чуть быстрее. Ничто не могло меня остановить. Разве только Рудольф и Казанова. Тактика двое против одного на их территории не слишком меня устраивала.
В конце концов, я отыскал выход. На двери не было ни замка, ни ручки; я сам расстрелял их из пистолета.
Лестница казалась свободной, во всяком случае, на первый взгляд. Дверь в подземелье была открыта, и я снизу видел темные сосны и заплатки голубого неба. Они ждут меня наверху? Два умных ничтожества?
Я бежал по деревянной лестнице так быстро, как только мог. Палец прочно лежал на спусковом крючке пистолета. Ситуация снова критическая.
Как первоклассный профессиональный защитник, который с разбега вклинивается в общую свалку вокруг мяча, я пулей вылетел из зияющего в земле прямоугольника. Сделал акробатический кувырок. И выстрелил. Может быть, мои бойцовские приемы, по крайней мере, помешают кому-нибудь тщательно прицелиться.
Но ответного выстрела не последовало, впрочем, как и аплодисментов в знак восхищения моим представлением. Густой лес был тих и необитаем.
Чудовища исчезли… а вместе с ними и дом.
Я выбрал то же самое направление, каким мы с Сэмпсоном сюда явились. Это был наверняка единственный выход из леса, а следовательно, им должны были воспользоваться и Рудольф с Казановой. У меня душа ныла, что я оставляю Сэмпсона и женщин, но выбора не было.
Я сунул пистолет в кобуру под мышкой и бросился бегом. Все быстрее и быстрее по мере того, как в памяти оживало, что значит быстро бегать.
След свежей крови на листьях на несколько ярдов тянулся в густой подлесок. Один из монстров истекал кровью. Я надеялся, что он скоро сдохнет. Но, так или иначе, я был на правильном пути.
Виноградные лозы и колючий кустарник цеплялись за ноги и за руки, пока я продирался сквозь густые заросли. Ветви хлестали по лицу. Но я на эту порку внимания не обращал.
Я пробежал с милю или около того. Весь взмок от пота, жгучая боль разрывала грудь. Голова гудела как перегревшийся автомобильный двигатель. Каждый следующий шаг давался труднее, чем предыдущий.
Насколько я мог понять, расстояние между нами не сокращалось. А может быть, они идут за мной? Видели, как я выходил из подземелья? Следили за мной? Кружили у меня за спиной? Вариант двое на одного меня совсем не устраивал.
Я выискивал следы крови и клочья одежды. Хоть какой-нибудь знак, что они здесь проходили. Легкие мой горели огнем, пот стекал ручьями. Мышцы на ногах болели от напряжения.
