Джек допил «Джим Бим» и поставил пустой стакан на тумбочку в спальне Доланов. Было жарко, тени уже начали удлиняться. Джек ощущал странную пустоту. Образы и голоса ожили в его голове. Здесь он в безопасности. Здесь он может отпустить безумие на свободу под горячим солнцем.
Наступал вечер. Через несколько часов наступит ночь, и Песочный человек отправится убивать четвертую семью.
Джек ощутил, как отчаяние подступает к горлу. Он приехал сюда прямо из больницы. Прошелся по дому. Пришел в спальню, погрузился в черноту, и его окрашенное в пурпур сознание наполнилось метущимися образами и дикими, напуганными глазами, за которыми скрывались души, которым суждено было очень скоро быть уничтоженными. Прошли часы, но все оставалось по-прежнему.
Джек закрыл глаза. В сознании была кромешная тьма. Душная тьма. Из темных коридоров разума донеслось тихое тиканье часов.
Безумец, идущий по лестнице, чтобы встретиться с четвертой семьей. Сначала комната подростка. Мальчик чуть-чуть дернулся, но тряпка с хлороформом делает свое дело. Дальше – комната девочек-близнецов.
«Думай. Что ты не заметил? Что-то в этой спальне? Что?»
Игроки готовы к предстоящему спектаклю. Появляется скальпель, и сквозь наркотический дурман слышатся пронзительные крики. Они извиваются и вопят, что не заслуживают этого, просят, чтобы Бог спас их.
Песочный человек говорит:
– Ты не сможешь спасти их, Джек.
– Могу. И спасу.
– Кстати, отличная работа в больнице. Ты знал, что мальчик ничего не знает. Ты просто пошел туда и использовал его, чтобы оправдать то, что хочешь сделать со мной. Так же ты поступил с Дарреном Нигро.
Это неправда!
– Ты можешь врать окружающим, но здесь мы знаем, что ты есть на самом деле.
Джек вернулся в спальню. Он начал вспоминать и анализировать. Попытался заставить мысль работать.
Ничего.
– Пожалуйста, – сказал он вслух. – Ради бога, дай мне что-нибудь!
Снаружи слышалось хихиканье соседских детей. Один из детей Божьих должен умереть.
– Ты не с той стороны начал, – сказал чей-то голос.
Джек открыл глаза. На стуле в одних трусах сидел мальчик, Алекс Долан. Горло его было перерезано, худое тело покрыто кровью.
– Это тебя ни к чему не приведет. Вспомни механику.
– Что? – не понял Джек. Язык еле ворочался во рту.
– Механику. Все, что делает Песочный человек, связано с меха никой. Ты знаешь, что Песочный человек приходил сюда, чтобы установить камеры. Ты знаешь, что это заняло много времени, что он должен был быть уверен, что никого не будет дома. Как, по-твоему, он узнал об этом? Как он попал из точки А в точку В?
– Он следил за твоей семьей, изучил привычки и маршруты.
– Он сделал это, а потом решил проникнуть в дом. В первый раз, вероятно, посреди дня, когда я был в школе, а папа на работе. Мама уехала по делам, потому наш друг вошел в дом. Как, по-твоему, он сделал это?
– Окно в задней части дома. Задняя дверь не была заперта. Возможно, он обнаружил ключ под половичком или декоративным камнем. То, как он вошел, меня не особенно интересует.
– Ты прав, это неважно. Важно то, что он вошел. Помня об этом, давай прикинем, что мы о нем знаем. Он уверен в "себе, очень последователен и аккуратен.
– Да.
– Значит, когда он вошел в первый раз, он знал, что о сигнализации беспокоиться не надо. Что бы он сделал, если бы сработала сигнализация?
– У вас нет сигнализации. У Росов ее тоже не было.
– Готов поспорить, что у родителей Эрика была установлена сигнализация. Даффи говорил тебе, какой психованный сукин сын был его отец – дерганый алкоголик. Мать постоянно беспокоилась о безопасности сына. Эрик тебе сегодня говорил об этом. Когда права опеки перешли к ней, она поменяла замки, это точно, тут не над чем ломать голову, но я уверен, что она была достаточно умной, чтобы поставить сигнализацию, причем недешевую. Я говорю о современных системах, оборудованных инфракрасными датчиками, датчиками движения, камерами, – чихни, и у тебя на газоне появится отряд спецназа. Как, по-твоему, Песочный человек обошел все это?
Флетчер дал ему другой мобильный телефон взамен того, который Джек выкинул в океан. Он сгреб его с тумбочки и позвонил Даффи.
– У Бомонов была система сигнализации?
– Не знаю, – ответил Даффи.
– Выясните для меня. Это важно.
– Вы где?
– Перезвоните мне на этот телефон. – Он дал ему номер.
Джек положил телефон на подоконник. Звук тикающих часов в голове стал громче. У него заканчивалось время. Песочный человек готовился встретиться со следующей семьей. Джек уставился на телефон.
«Пожалуйста, Боже, дай мне что-нибудь…»
Пять минут спустя телефон зазвонил.
– Привет, Джек.
Это был Песочный человек. А голос был Джека.
– Каково оно, говорить с самим собой? – спросил Песочный человек его голосом. Голос был усталым, слабым. – Это все равно что говорить с собственной совестью, правда?
– Чего ты хочешь?
– В твоем голосе чувствуется отчаяние. Ты в порядке? Или я прервал какие-то твои шалости?
Джек бросил быстрый взгляд на стул. Алекс Долан исчез.
– У тебя, кажется, язык заплетается. Надеюсь, ты не налегаешь на спиртное. Именно это в прошлый раз довело тебя до беды, – заметил Песочный человек.
– Чего ты хочешь?
Наступила длинная пауза. Снаружи детское хихиканье стало громче.
– Это нечестно, – ответил Песочный человек уязвленно жалобно.
«Используй это!»
– Что нечестно?
– Ты начинаешь охотиться на монстров вроде Чарлза Слэвина и играешь в мстителя. Ты хладнокровно убиваешь его, наслаждаешься каждой секундой этого, и что делает общественность? Она аплодирует. Я охочусь на монстров, которые разрушили меня, и меня клеймят психом. Охотятся именно на меня. Почему? Потому что у меня нет полицейского значка. Забери у тебя этот талисман, и мы становимся одинаковыми.
– Алекс Долан не обижал тебя.
– Его бесценная мамочка обижала. Что ты знаешь о ней?
– Что она была медсестрой в «Грейвз».
– Что еще?
– Это все, что я знаю.
– И все, что сможешь узнать. Что ты не можешь увидеть и чего не могут увидеть твои федеральные друзья, так это то, что выжжено у меня в душе каленым железом.
– Всех обижали, Габриель. Не ты один страдал.
– Дважды в неделю Вероника Долан накачивала меня химикатами. У меня были припадки, дрожь. Я терял контроль над кишечником. Я умолял ее остановиться, но она продолжала. Ларри Рос однажды привязал меня к кровати и оставил так без воды и еды на шесть дней, потому что я ударил ножом человека, который хотел ввести мне какой-то новый препарат, бросить в палате и наблюдать за побочными эффектами. Мне было пятнадцать лет. Тебе когда-нибудь пропускали ток через яички, Джек? Ты знаешь, что значит прожить жизнь, чтобы ни разу не встало? Ты думаешь, что Тейлор осталась бы с тобой, будь у тебя такая проблема?
– Попробуй виагру.
– Нынешний рецепт намного эффективнее.
– То, что ты делаешь… не может стереть воспоминания.
– Но помогает управлять гневом, убив Слэвина, ты записал у себя в дневнике: «Ложусь спать в предвкушении приятных снов». В кровопролитии заключена справедливость. Ты искал моральные основы в брайантовском «Танатопсисе», чтобы объяснить свои поступки. Ты похож на меня, Джек. Ты, я и Майлз путешествуем по обоим мирам.
– Позволь мне помочь тебе разоблачить «Грейвз».
Тишина.
«Он слушает. Ты заставил его слушать!»
– Давай встретимся, только ты и я. Я даю слово, что помогу тебе.
– Ты не хочешь помогать мне, Джек. Ты хочешь разорвать меня голыми руками. За то, что я сделал с Алексом Доланом. За извилистый путь, который предстоит преодолеть Эрику Бомону… в одиночку. Как тебе.
Джек уставился на окровавленный стул, на котором когда-то сидел Алекс Долан.
– Это неправда. Я хочу привлечь этих людей к ответственности.
– И они ответят. Но это будет мой сценарий правосудия, очень похожий на то правосудие, которое ты учинил над Слэвиным.
– Я не хотел убивать его.
– У Данте в «Божественной комедии», в части «Ад», есть строчка, где он описывает преисподнюю как место, где ты желаешь того, что убьет тебя. Именно поэтому тебя тянет к людям, похожим на меня. Ты не можешь выдержать того, что смотрит на тебя из зеркала, поэтому прячешь настоящие побуждения под маской искупления.
Что-то мягко клацнуло, и Песочный человек отключился.
Джек убрал телефон от уха. Слова Песочного человека ничего не значили. Значение имела лишь четвертая семья. Ее спасение. Он должен был спасти ее.
Джек уперся взглядом в пол, размышляя над словами Алекса Долана. Ему следовало думать быстро.
