— Итак, какую информацию нам удалось получить? Пожалуйста, один из вас, блядь, скажите мне это. Есть ли что-то, что поможет нам избежать еще одного хода этого мудака? На данный момент у нас две пропавшие официантки и несколько пропавших проституток.
Накануне вечером поступил звонок, какая-то женщина была обеспокоена, что ее дочь не пришла домой после своей ежедневной работы, и теперь этой женщине приходится заботиться о ребенке своей дочери. Прочитав доклад, я не поверил, что она или ее сожитель заботятся о ребенке, потому я позвонил в службу по делам семьи, чтобы заставить кого-то с минимальными умственными качествами заглянуть к этой семье и проверить благополучие малышки. Женщина явно верила, что ее бесценная дочь работает ночами в супермаркете Уолтмарт. И только когда мы поймали ее парня в Сиэтле — он же оказался обычным куском дерьма, наркодилером, сутенером и, как оказалось, отцом ребенка — то узнали правду о ночных сменах девушки. Сперва парень попытался уверить нас, что она работает на улицах на саму себя, и что он не причастен к ее деятельности. Однако одна ночь исследований и поверхностной проверки его криминальной истории очевидно указывали на то, что парень приложил руку к не лучшему жизненному выбору этой женщины.
— Я тщательно изучил местность на следующий день, после того как мы получили доклад, — заявил Рэйнольдс, не отрывая глаз от своей карточной игры. — Нам удалось узнать описание автомобиля. Свидетель считает, что это черный Aston Martin, но у меня есть свои сомнения. Вероятность того, что человек владеющий подобным авто, причастен к подобному, крайне маловероятна. Чертова машина стоит больше, чем мой дом. Он мог бы с легкостью заполучить любую спутницу и сделать с ней все, что пожелает. Согласно нашему профилю, мужчина, которого мы ищем, на мели.
Мои ноги замерли на месте, а моя голова резко повернулась в сторону агента Рэйнольдса.
— Почему я впервые слышу об этом, Рэйнольдс?
Он пожал плечами, и я сделал в уме заметку отвести его в сторонку позже и отчитать за безалаберность в докладе.
— Все, как я и сказал, Блэйк, я не думаю, что это наш парень. Женщина, рассказавшая мне о машине, упоминала, что она видела, как та остановилась. Моя интуиция сказала мне, что это был просто богатый мудак, затерявшийся в плохой части города и пытающийся найти дорогу обратно. Такое часто случается. В большинстве случаев они даже не удосуживаются остановиться на красный свет, так как считают, что с ними станется что-то, если они снизят скорость авто более, чем до десяти миль в час.
— Сколько городских жителей Портленда владеют Aston Martin? Предположу, что не много, и еще меньше зарегистрировали их на свое имя, раз машина так дорога, как ты утверждаешь.
— Я не узнавал эту информацию, — его взгляд все еще не отрывался от гребаных карт, и я тихо подошел и остановился за его спиной. — Сколько поставлено денег на кон?
Агент Картрайт поднял на меня взгляд и ответил:
— Пятьсот долларов.
Я улыбнулся.
— У Рэйнольдса туз, пара троек, валет и дама.
— Я пас! — бросая карты на стол, Рэйнольдс повернулся на стуле и сердито взглянул на меня. — Черт. Я блефовал. Я мог бы выиграть этот раунд.
— Да. Ты мог. Но сейчас уже не можешь. Это дает тебе свободу, чтобы выйти из этой комнаты и проверить в полиции Портленда информацию о том, как много людей владеют черным Aston Martin в округе Портленда.
— Это ничего нам не даст, Донаван. Что если парень просто проезжал через тот район?
Я предупреждающе усмехнулся.
— После того как ты составишь список владельцев, то снова пойдешь на улицы и будешь искать того, кто сможет предоставить тебе дополнительную информацию об этом. Найди кого-то Рэйнольдс. Я сомневаюсь, что никто не видел, как официантку затолкали в машину, стоящую больше, чем твой дом. Ты меня понял, или мне нужно разъяснить это более примитивными методами?
Он довел меня до кондиции.
— Какими такими методами?
— Теми, из-за которых ты потеряешь свою работу, если не начнешь делать, что тебе говорят.
Сказав это, я отошел от него, всецело ожидая, что парень отправится и найдет человека, который мог бы связать одну из наших жертв с этой машиной. И только когда я услышал, что дверь в комнату открылась и захлопнулась, то оглянулся.
Эмили сердито смотрела на меня, наконец-то удовлетворившись состоянием своих ногтей.
— Это было так необходимо, Блэйк? Мы все чувствуем сейчас давление. Вам было не обязательно возлагать груз на плечи Рэйнольдса из-за нашей общей неудачи.
— Его отказ расследовать зацепку не говорит о моей низкой компетенции, агент Чейз, — ее поведение становилось более агрессивным и боевым, нежели было всего несколько дней назад; ее злость на мою безэмоциональность вскипала внутри этой женщины.
— Картрайт и Уорд. Вы можете идти. Будьте полезными и помогите Рэйнольдсу, пока мы с агентом Чейз обсудим ее возражения против моих указаний этой команде.
Двое мужчин вышли из комнаты, их присутствие больше не влияло на повисшее между мной и агентом Чейз напряжение. Дверь захлопнулась, и комната погрузилась в тишину, ярость струилась из того презрительного взгляда, что женщина бросала на меня со своего места, сидя откинувшись на стуле.
— У вас есть что мне сказать, агент Блэйк?
В этот момент мне стало ясно, почему я не мог и дальше оставаться заинтересованным в Эмили. Ее ум был слишком силен, а в ее позвоночнике было слишком много стали для моей симпатии. Некоторым мужчинам по душе сучки, но я не один из них. Я предпочитаю более слабых и послушных женщин, желающих подчиниться.
Даже несмотря на то, что Эмили не была моим первым выбором для длительного траха, я не возражал против того, чтобы ломать эту суку каждый раз, часто и планомерно, чтобы в итоге получить покорную шлюху, которая, как я знал, существует внутри нее.
— Очевидно, вам нужен урок манер, агент Чейз.
Вожделение вспыхнуло в ее глазах.
— И вы собираетесь его преподать?
Взяв маркер с маленькой полки возле доски, я поднял его, показывая ей.
— Собираетесь писать предложения для меня, пока я не поверю, что именно вы контролируете эту команду?
Она сглотнула.
— Я не в средней школе, ты, мерзкий ублюдок. Или ты сейчас пытаешься мне поведать, что тебе по нраву маленькие девочки? Я была о тебе лучшего мнения.
Маркер полетел в ее сторону, а мои брови приподнялись, когда ей удалось его поймать. У суки была чертовски хорошая реакция.
— Выйдете вперед класса, мисс Чейз.
После того как она встала со стула, то прошла в переднюю часть зала с кошачьей грацией и надменностью, покачая туда-сюда своими бедрами при каждом шаге ее длинных стройных ног. Ее узкая прямая юбка собиралась в складки чуть выше колен, когда она двигалась, а пуговицы на ее шелковой блузке натягивались в районе ее округлой груди.
Щелкая ручкой, она подняла на меня взгляд своих замутненных глаз.
— Что бы вы хотели, чтобы я написала, профессор Блэйк?
Моя рука обхватила ее затылок и толкнула ее тело к доске. Другой рукой я схватил ее за запястье, поднося маркер к поверхности доски.
— Вы напишите это.
Медленно, буквы, которые я заставлял ее писать, превратились в слова, а ее глаза расширились, увидев их. Она стонала от боли каждый раз, когда сопротивлялась и пыталась освободить свое тело от моего захвата и прижатия ее к доске.
— А сейчас прочтите то, что вы только что написали, агент Чейз.
Ее слова звучали немного приглушенно и нечетко из-за того, что ее лицо было прижато к доске.
— Я — грязная шлюха, которой нужно держать свой рот на замке.
Я отпустил ее, и она потеряла равновесие, но пришла в себя до того, как рухнула на пол.
— На колени, агент Чейз.
Она ухмыльнулась.
— Я думала, что должна держать свой рот закрытым.
Ее правда. Схватив ее за затылок снова, я наклонил ее тело поверх стола в передней части комнаты. Ее юбка порвалась от столь резкого движения и моей силы, с которой я задрал ее вверх, оголяя задницу женщины. Ее трусики были сорваны с ее тела до того, как Эмили успела вымолвить хоть звук.
Я был сильно возбужден и не дал ей возможности начать жаловаться. Мне нравилось трахать ее, когда она была сумасшедшей. Засунув руку между ее ног, я ощутил ее влагу и желание.
Очевидно, ей тоже нравилось, когда ее трахали в подобном состоянии.
— Ты глупая маленькая сучка, знаешь это?
Как только она открыла свой рот, чтобы ответить, я толкнул свой член внутрь ее так глубоко, что единственный звук, сорвавшийся с ее губ, был стоном. Стол заскрипел от движения моих бедер, комнату заполнили ее знойные стоны, становившиеся все громче, по мере того, как ее тело приближалось к освобождению.
К тому времени как я достиг оргазма, сучка уже была словно желе, и мне пришлось закусить губу, представляя кое-что еще, чтобы кончить.
