Затем он добавил:
— Я не успел отметить это в календаре.
Он подошел к Энн и обнял ее.
— Да я же не весь день буду занят. А кроме того, у меня есть еще время, чтобы оказать тебе честь и разделить с тобой этот великолепный завтрак.
— Весьма благодарна. — Энн все же была расстроена, но продолжала улыбаться.
Джо сел за стол и, хотя у него было такое чувство, словно перед ним стоит тарелка с червями, принялся есть с показным аппетитом. Это был великолепный спектакль.
Энн спокойно позавтракала, поглядывая на ярко голубевшее за окном небо.
Джо взял свою тарелку, сполоснул ее и сунул в посудомоечную машину. Он наклонился к Энн и прошептал:
— Правда же, это не займет много времени. Я вернусь раньше, чем ты думаешь.
Энн ничего не ответила, подошла к окну и поглядела вниз на белые сугробы, образовавшиеся за ночь. Можно лепить ангелов, подумала она.
Джо принял душ, надел джинсы, грубошерстный свитер и туристские ботинки.
Его план созрел, пока он стоял под душем. По дороге в Бервин он зайдет в «Сирз» и купит рабочую блузу цвета хаки и в тон ей брюки. В туристских ботинках и экипировке рабочего, думал он, можно сойти за не внушающего подозрений землемера. Помоги, Господи, чтобы никто ни о чем не спрашивал, когда он будет входить в дом. Для пущей достоверности надо еще купить землемерный прибор.
Припарковав автомобиль в многоэтажном гараже нижнего города, Джо отправился в «Сирз». После продолжительного хождения по этажам универмага (почему-то отменили съемку, Энн дома, и я как дурак убиваю время) Джо наконец нашел отдел рабочей одежды и купил без примерки куртку и брюки. Затем он пошел в секцию канцелярских товаров, купил чертежный прибор и доску и, нагруженный свертками, поспешно покинул магазин.
Джо забрался на заднее сиденье автомобиля и стал молить Господа, чтобы никто не приблизился, пока он переодевается. По счастью, он припарковался на одном из верхних этажей, где все пространство вокруг было занято машинами, чьи владельцы, волей-неволей, занимали места «по петле».
Ему удалось переодеться незаметно. Брюки были чуть великоваты, но в общем выглядел он вполне сносно и мог сойти за землемера.
Джо не хотелось, чтобы его автомобиль отсвечивал в окрестностях Бервина, поэтому он оставил его в парковочном гараже и направился в подземку. Такая вот комбинация: гараж, подземка, автобус и собственные ноги... А в результате он окажется у дома Мэгги Мазурски, который почти наверняка пуст.
Пэт Янг поднялась в семь утра, и, хотя сейчас на часах было половина двенадцатого, день казался ей бесконечным. Вокруг ничего интересного не происходило. В местных школах из-за выпавшего снега отменили занятия. С улицы доносился ужасающий визг маленьких монстров, превосходящий все, что она могла вынести.
Пэт посмотрела в окно. Оак-Парк-авеню была той же, что и всегда. Надоело. Ряд за рядом стоят двухквартирные кирпичные дома. Ничто не меняется.
Она почти мечтала о каком-нибудь новом убийстве. По крайней мере, это внесло бы некоторое оживление.
Она нащупала блок дистанционного управления и включила телевизор на полную громкость, чтобы заглушить голоса детей, раздававшиеся на улице.
Дети лепили снеговиков. Белых ангелов.
«Вниманию пассажиров. Наш поезд южного направления задерживается и делает следующую остановку в Остине. Следующая остановка — Остин. Другие поезда идут по обычному расписанию, с малыми интервалами».
Джо поморщился и взглянул на часы. Уже полдень, а он еще не добрался до Бервина. Он взялся за стальные поручни и вышел на перрон вместе с несколькими ворчливо-недовольными пассажирами. Проводил глазами умчавшийся под землю почти пустой поезд. Хороший признак, подумал он.
Джо огляделся. Он находился на Клинтон-стрит. По радио объявили, что поезда пойдут «с малыми интервалами». Но что это значит? Он посмотрел в темный зев туннеля, прошелся по перрону и сел на скамейку.
Прошло пять минут. Десять. Поезда не было.
Через пятнадцать минут Джо поднялся и вновь стал глядеть в черную пустоту туннеля. Дул холодный ветер, принося с собой запах плесени. Черт возьми, поезда нет и нет! Платформа заполнялась людьми. Джо почувствовал, что на его одежду косо посматривают.
Вот незадача-то.
Поезд прибыл только через двадцать минут. Джо даже зажмурился, увидев, что он битком набит. На остановке никто не вышел. Джо бегал от вагона к вагону, выискивая место, куда бы он мог пристроиться.
Подождать? Но он все же попытался втиснуть в вагон одну ногу. И сейчас же раздался хор голосов: «Ну куда, куда?! Поедешь на следующем!» Машинально он отступил. Поглядел вслед умчавшемуся поезду и увидел огни следующего. Ну, Господи, спасибо хоть за это.
Но поезд просвистел до станции с ревом, не останавливаясь. «Твою мать», — прошептал Джо и вернулся на место. На скамейке ожидавшие сидели впритык. Следующий, пришедший через пять минут состав тоже был переполнен. Джо не мог больше ждать, и пассажирам, хотят они этого или нет, придется потесниться.
Двери открылись как раз против того места, где стоял Джо. Три девочки-подростка выскочили на перрон, хихикая и осматривая Джо с ног до головы. Потом, милашки... — подумал Джо и поспешил в вагон.
После остановки «Университет» кольцевой дороги «Иллинойс — Чикаго» поезд проследовал экспрессом до Сисеро, что не очень устраивало Джо. Пришлось идти пешком по заросшей бурьяном Сисеро-авеню к Рузвельт-роуд. В районе Малдина Джо обратил внимание на заброшенный склад. И вообще здесь царило запустение.
На углу Джо вскочил в автобус западного направления, который, как он надеялся, довезет его до Оак-Парк-авеню.
Однако маршрут автобуса оказался короче. «Ну надо же!» — пробормотал Джо и вышел. Правда, идти здесь было не так далеко, но время уже перевалило за полдень.
Шагая в южном направлении по Оак-Парк-авеню, Джо почувствовал подступающую тошноту. Безумная затея, сказал он себе, стоит ли все это такого риска?
Но когда он дошел до двухквартирного домика из желтого кирпича, его охватило волнение. Нет, в этот момент он не боялся, что его могут поймать. В нем с новой силой ожили воспоминания о том, что недавно произошло наверху, и он почувствовав возбуждение. И тут же стало быстро нарастать отвращение. Он закрыл рот рукой, пытаясь удержать рвоту.
Джо ринулся в проход между двумя стоящими рядом зданиями, и его рвало на ходу завтраком, который Энн так старательно для него готовила.
На мгновение он присел на холодный бетон. Никогда раньше он не возвращался на места своих преступлений, и сейчас поначалу был уверен, что спокойно войдет в квартиру Мазурски и начнет поиски. Он и представить себе не мог, что та несчастная беременная женщина предстанет перед ним с такой отчетливостью.
Ему представилась такая картина.
— Департамент чикагской полиции, мэм. Ваш муж дома? Мы бы хотели поговорить с ним.
Джо выглядывает из гостиной и видит двух мужчин среднего возраста в пальто и шляпах.
— Что это? — спрашивает Энн.
Джо видит блеск серебра. Зажигалка.
— Вам знакома эта вещь, мэм?
— Да, я подарила эту зажигалку мужу на Рождество. — В голосе Энн звучит удивление. — А в чем дело? Почему она у вас? Ее украли? Или... что-то случилось?
— Извините, миссис Мак-Эри, не лучше ли нам поговорить с вашим мужем? Мы именно поэтому здесь. Пожалуйста, мэм, отойдите.
Энн отходит от двери. Ее лицо крупным планом: на нем — боль и замешательство.
Джо застывает перед приближающимися сыщиками. Один из них держит наручники.
Головокружение исчезло, Джо стоял прислонившись к кирпичной стене. Нет, он обязан найти зажигалку.
Внезапно он услышал детские голоса. Вокруг полно ребятни. Играют в снежки. Джо пригнул голову, когда снежок просвистел рядом с ухом. Он увидел смеющегося парнишку лет десяти, щеки горели от холода, он смотрел на Джо.
— Извините, мистер, я целился не в вас.
— Все в порядке, — ответил Джо и направился к боковой входной двери дома Мазурски.
Если бы не этот дурацкий снежок, разбивший оконное стекло, Пэт Янг, возможно, никогда больше и не увидела бы Джо.
— Черти проклятые! — завизжала Пэт.
Она выключила телевизор и подъехала на коляске к окну, собираясь распахнуть его и прокричать все слова, которые она приготовила для этих паршивых детских ушей.
Ее руки уже были на подоконнике, но тут Пэт резко остановилась. Она сразу остыла, глаза ее сузились. Человек, который шел по улице (и постоянно оглядывался), казался очень знакомым. Очень.
Улыбка расползлась по лицу Пэт.
— О, бэби, — сказала она себе, — ведь правду говорят: они всегда возвращаются на место преступления.
