Сев прямо, он почувствовал, что весь покрыт потом и что его немного знобит. Он повернул ключ зажигания и закрыл окно, удостоверился, что телефон включен, укрылся пиджаком, словно одеялом, и снова лег.
Его тут же поглотил сон.
Когда он открыл глаза во второй раз, свет был уже ярче и слышался ровный гул автомобильного движения: город пробуждался к жизни. Цоканье каблуков по тротуару приблизилось, затем прекратилось.
Он поднял спинку сиденья. Молодая женщина входила в дверь соседнего здания. Восемь ноль пять. Майклу нужно было помочиться. Птицы оставили метки на ветровом стекле и на капоте. Спина болела, правая нога затекла. Он потер ее, чтобы вернуть чувствительность, и открыл дверь. В прохладном воздухе и густой синеве безоблачного неба чувствовалось приближение теплого дня. Морщась от покалывания в ноге, он перешел на другую сторону дороги, к кованому забору, окружающему небольшой частный сад. Здесь, под прямыми лучами солнца, было уже жарко.
Майкл всмотрелся в здание напротив, ища движение в каком-либо из окон. Все они были закрыты. Порядок на этой улице, похоже, никто не поддерживал. Ступени крыльца дома номер 20 загажены птицами. Колонны с выщербинами. Зеленую дверь не мешало бы подкрасить. Окна в ужасном состоянии. Окружение вполне отвечало тому, как Майкл себя чувствовал: ему казалось, что он умрет, если не умоется и не почистит зубы. Он потер ладонью лоб и обнаружил на нем слой грязи. Вздернув руку, понюхал под мышкой. Не очень-то.
И ему немедленно нужно в туалет. Он глупо поступил, решив переночевать в машине. Чего он этим достиг? Надо было поехать в гостиницу, нормально выспаться, встать пораньше. А так он сонный, небритый и немытый. Как бродяга.
Вернувшись в машину и поискав в бардачке, Майкл нашел коробочку «Тик-Так». Вытряхнув одну пилюлю на ладонь, он отправил ее в рот. Кто-то поднимался по ступеням дома номер 20.
Женщина под пятьдесят, полная. Похожа на бухгалтера. Открыв дверь магнитным ключом, она вошла внутрь. Дверь закрылась за ней. Майкл обратил все внимание на окна. Через пару минут его терпение было вознаграждено: одно из окон на первом этаже поднялось на добрых двадцать дюймов. Он даже смог разглядеть женщину, прежде чем она скрылась в глубине комнаты.
Он еще раз набрал номер доктора Сандаралингема. Четыре гудка, затем включился автоответчик. Женщина не работала на него.
Где можно отлить в Челтнеме, в пятницу, в восемь часов десять минут утра?
Мочевой пузырь грозил разорваться и болел так, что не давал придумать. Общественные туалеты, отели, рестораны, офисы. Майкл завел машину, выехал из переулка и направился вдоль по улице. В ряду магазинов он увидел кафе. Не дворец, но открыто, а это самое главное.
Он вошел, заказал кофе, яичницу, тосты и апельсиновый сок. В дальнем конце зала находилась маленькая уборная. Он помочился, снял рубашку, вымыл лицо, грудь и руки, мыльным пальцем почистил зубы и вытерся бумажными полотенцами.
Через двадцать минут он снова был у двадцатого дома по Уэст-Парк-Кресент, но на этот раз чувствовал себя гораздо лучше. Он снова набрал номер для проверки и снова через четыре гудка попал на автоответчик. Обрубив вызов, набрал прямой номер Тельмы в Шин-Парк-Хоспитал, предупредил, что его не будет как минимум до обеда, и попросил извиниться перед пациентами и организовать обход стационарных больных. Секретарша спокойно выслушала его и ответила, что сделает все наилучшим образом, а также перенесет на более позднее время назначенное на одиннадцать совещание персонала.
Перед машиной Майкла припарковался маленький БМВ. Из него вылезли двое мужчин среднего возраста. Оживленно разговаривая, они вошли в здание. Майкл проводил их глазами, выждал пять минут, но ни одно окно не открылось. Может, у них кондиционер или их офис выходит на другую сторону здания. Он набрал номер. Четыре гудка, автоответчик. Ни один из этих двоих не был доктором Сандаралингемом.
В течение следующих двадцати минут в здание вошло еще шесть человек. Каждый раз Майкл выжидал пять минут и звонил – по-прежнему безрезультатно.
Приехал почтальон, позвонил в дверь и вошел. Через пару минут на тротуаре появился толстяк лет под пятьдесят, в яхт-блейзере и серых слаксах, с древним «дипломатом» в руке. Свободной рукой он размахивал в такт шагам, будто дирижировал невидимым оркестром, и одновременно кивал. Он хозяйским взглядом окинул фасад, поднялся по ступеням, открыл дверь и вошел.
Подождав пять минут, Майкл набрал номер. После второго гудка трубку подняли, и раздался тот же по-военному четкий голос, который отвечал на его звонок днем раньше:
– Приемная доктора Сандаралингема. Чем могу помочь?
Сердце заколотилось. Майкл выключил телефон, положил его в карман, вышел из машины и запер ее. Взойдя по ступеням на крыльцо, он нажал выбранную наугад из длинного ряда кнопку. Ему ответил женский голос:
– Да?
– Срочная доставка! – отрапортовал Майкл. – Две посылки.
– Две посылки? – В голосе прозвучало удивление. Затем замок со скрежетом разблокировался.
Майкл вошел в холл. Внутри здание было таким же потрепанным, как и снаружи. Лестница прямо напротив и лифт направо. На стене щит со списком фирм: «Чапел мьюзик лтд.», «Кроссгейтс лтд.» (финансовые операции), «Нимбус транслейшн лтд.» (бюро переводов), «Бизнес-сообщество Чилтернских округов», «Челтнемский центр бизнес-коммуникаций».
Ни намека на доктора Сандаралингема.
На полке под щитом лежала почта, и Майкл просмотрел адреса на конвертах. Ни одного письма, адресованного какому-либо доктору. Очень странно.
Заскрежетал замок входной двери. Майкл обернулся на звук, но никого не увидел. Он набрал номер на мобильном телефоне, прижал его к пиджаку, чтобы приглушить гудки, и прислушался. Никаких звонков в здании не было слышно. Он поднес телефон к уху и услышал тот же голос, что и несколько минут назад:
– Алло! Алло! Приемная доктора Сандаралингема. Алло!
Майкл отключил аппарат, поднялся на второй этаж и снова позвонил. На этот раз откуда-то сверху донесся едва слышный телефонный звонок. Он бегом поднялся на этаж выше и с лестничной площадки позвонил.
Два звонка, и он отключился прежде, чем на другом конце линии успели поднять трубку. Звонки донеслись из двери справа по коридору. Он подошел к ней. Красивая латунная табличка гласила: «Челтнемский центр бизнес-коммуникаций». Майкл снова позвонил и услышал по-прежнему четкий, но уже несколько нетерпеливый голос:
– Приемная доктора Сандаралингема. Чем могу помочь?
Голос доносился из-за двери с латунной табличкой.
Не отключаясь, Майкл распахнул дверь и вошел в комнату. Перед ним, окруженный множеством телефонов, сидел толстяк в темно-синем блейзере, которого он уже видел. Толстяк держал около уха телефонную трубку, его взгляд был устремлен на экран компьютера. При ближайшем рассмотрении он производил малоприятное впечатление: от него несло перегаром и лосьоном для волос, на обшлаге рукава не хватало пуговицы, на плечах инеем лежала перхоть, а галстук, в прошлом, видимо, форменный, был сильно засален.
Толстяк бросил на Майкла раздраженный взгляд.
– Кое-чем вы можете мне помочь, – сказал Майкл.
Толстяк прикрыл трубку ладонью:
– Я разговариваю по телефону. Подождите секундочку.
Майкл показал на свой мобильный:
– Я тоже разговариваю по телефону. – Он захлопнул за собой дверь. – И разговариваю я с вами. – Он обвел комнату взглядом. Убогий кабинетишко. Фиктивный адрес, ничего больше. Майкл сунул телефон толстяку под нос и нажал кнопку «конец вызова». – Вы тоже можете повесить трубку. Поговорим без помощи средств связи.
Толстяк с удивлением поглядел на трубку, затем положил ее на рычажок и посмотрел на Майкла с выражением, в котором смешались злость и беспокойство.
– Кто вы? – резко спросил он. Его звучный военный голос как-то не шел к его жалкой наружности.
На столе стояла табличка «Николас Р. Лаббингс, BA Com., MBA, директор, Челтнемский центр бизнес-коммуникаций».
