Январь.
Погода в том году никак не соответствовала календарю. В декабре не было даже намека на белое Рождество, ни единой снежинки на мостовой. И хотя тучи то и дело сгущались над изрезанной крышами небоскребов линией горизонта, тем не менее вместо снега шел дождь. Не было ни обжигающего лицо ветра, ни ледяного узора на стекле, но и тепла тоже не было. Над городом торжествовал мрак – все сделалось серым.
Серая пелена облаков, оседая с неба на землю, наглухо укутывала городские строения, серые сами по себе от оседавшей на них веками копоти, свинцовый туман стелился по серому бетону тротуаров и темно-серому асфальту мостовых и вместе с немногочисленными прохожими серыми клубами катился по улицам города, усугубляя и без того наводящую уныние безысходность января. Январь – первый месяц года. В нем тридцать один день. Но для человека, лежавшего у стены в подвале, не будет больше ни дней, ни лет.
В голове у него торчал топор.
Это был не маленький топорик, а самый настоящий колун, которым рубят деревья и колют дрова. Удар клинообразным металлическим лезвием был, по-видимому, нанесен с такой силой, что раскроил убитому голову, а потому все вокруг было забрызгано кровью, хотя надобности в этом ударе никакой не было, ибо на теле и лице убитого насчитывалось не менее двадцати ранений. Убитый, несомненно, был мертв еще до того, как убийца вонзил лезвие топора ему в череп, – изогнутое топорище отбрасывало тень на серую стену, забрызганную кровью.
Кровь не пахнет.
В подвале пахло угольной пылью, человеческим потом и даже мочой от одного из бункеров с углем возле топки, но запаха крови детектив Стив Карелла не чувствовал. Щелкали фотокамерами полицейские фотографы, а помощник врача, убедившись, что человек мертв, ждал, пока очертят мелом его силуэт на полу, прежде чем увезти тело в морг для вскрытия, как будто это надо, когда у человека из черепа торчит топор. Детектив Коттон Хейз был занят беседой с двумя полицейскими из городского уголовного розыска, а Карелла присел на корточки перед мальчиком лет семи, который изо всех сил старался не смотреть туда, где лежал мертвец.
– Ну-ка, сынок, скажи, как тебя зовут? – спросил Карелла.
– Мики, – ответил мальчик.
– Мики кто?
– Мики Райан. А у нас теперь будет жить привидение?
– Нет, сынок, не будет.
– Откуда вы знаете?
– Привидений вообще не бывает, – твердо произнес Карелла.
– Это вы так думаете, – не согласился Мики. – А мой папа один раз видел привидение.
– На этот раз привидения не будет, – стоял на своем Карелла. – Лучше расскажи мне, что ты видел, а, Мики?
– Я спустился в подвал за велосипедом и увидел его, – ответил Мики. – Вот и все.
– Именно там, где он лежит? У стены?
Мики кивнул.
– А где твой велосипед, Мики?
– За бункером.
– А как же ты оказался здесь, по эту сторону бункера? Ты что-нибудь услышал?
– Нет.
– Зачем же ты подошел сюда? Твой велосипед совсем в другой стороне подвала.
– Из-за крови, – объяснил Мики.
– Что?
– По полу текла кровь, вот я и пошел посмотреть. Я не сразу понял, что случилось, и подошел поближе. Тут-то я и увидел мистера Лассера.
– Его так зовут?
– Да. Мистер Лассер.
– А имя его ты знаешь?
– Джордж.
– Джордж Лассер, верно?
Мики кивнул.
– И мистер Лассер – управляющий в вашем доме, верно?
– Да, – снова кивнул Мики.
– Хорошо, Мики. А что ты сделал, когда увидел мистера Лассера?
– Я побежал.
– Куда?
– Наверх.
– Куда наверх?
– К маме.
– А потом?
– Я сказал ей, что мистер Лассер лежит мертвый в подвале, а в голове у него торчит топор.
– А потом?
– Потом она спросила: «Правда?» – и я ответил, да, правда, и она позвонила в полицию.
– Мики, ты видел в подвале кого-нибудь, кроме мистера Лассера?
– Нет.
– Встретил ли ты кого-нибудь, когда спускался в подвал?
– Нет.
– А когда бежал наверх?
– Нет.
– Извините, в чем дело? – послышался чей-то голос, и Карелла, подняв глаза, увидел высокую, с неприметными чертами лица блондинку в накинутом на плечи легком пальто. Оттолкнув патрульного, который стоял у входа, она вошла в подвал.
– Я мать этого мальчика, – сказала она. – Не знаю, что говорится в законе, но уверена, что у вас нет никаких прав допрашивать семилетнего ребенка в подвале дома и, кстати, в любом другом месте!
– Миссис Райан, насколько я понимаю, мой напарник попросил у вас разрешения...
– Он не сказал мне, что вы снова поведете мальчика сюда.
– Я уверен, он не...
– Только я на минуту отвернулась, как ваш напарник и мальчик исчезли, и я понятия не имела, куда они делись. Неужели вы не понимаете, я сама вся на нервах из-за того, что семилетний ребенок нашел в подвале – только представьте себе мертвеца с топором в черепе, а потом снова исчез из дома неизвестно куда.
– Он все время здесь, миссис Райан, – сказал Карелла. – Цел и невредим.
– Да, а рядом лежит окровавленный труп, с которого он не сводит глаз.
– Прошу прощения, миссис Райан.
– Ему всего семь лет, и подобная пытка для него невыносима. Мы ведь живем в цивилизованной стране, если вы помните.
– Помню, мэм. Но именно он обнаружил тело, и мы решили, что было бы гораздо легче восстановить картину происшедшего, если бы...
– Позвольте заметить, что он уже достаточно помог вам, – не уступала миссис Райан.
– Конечно, миссис Райан, – согласился Карелла. – Спасибо вам за помощь.
– Вы что, смеетесь надо мной, что ли? – возмутилась миссис Райан.
– Ни в коем случае, мэм. Я искренне вам благодарен, – сказал Карелла.
– Чего еще ждать от легавых? – поджала губы миссис Райан и, схватив сына за руку, потащила за собой.
Карелла вздохнул и направился туда, где Хейз разговаривал с двумя полицейскими из городской уголовки. Ни одного, ни другого он не знал.
– Карелла, – представился он. – Из 87-го участка.
– Фелпс, – назвал себя один из них.
– Форбс, – сказал другой.
– А где Моноган и Монро? – спросил Карелла.
– В отпуске, – ответил Фелпс.
– В январе?
– А почему бы и нет? – отозвался Форбс.
– У них обоих неплохие дома в Майами, – объяснил Фелпс.
– Поэтому они вполне могут смотаться туда в январе, – добавил Форбс.
– Во Флориде это лучшее время года, – сказал Фелпс.
– Еще бы! – подтвердил Форбс.
– Что вам уже удалось выяснить? – спросил Фелпс, меняя тему разговора.
– Убитого зовут Джордж Лассер, – сказал Карелла. – Он был в этом доме управляющим.
– То же самое мне сказали и жильцы дома, – подтвердил Хейз.
– А сколько, по-твоему, ему было лет, Коттон?
– Жильцы говорят, больше восьмидесяти.
– И с чего это кому-то понадобилось убивать такого старца? – полюбопытствовал Форбс.
– Который вот-вот сам отдаст богу душу, – добавил Фелпс.
– У нас один раз случилось убийство на углу Седьмой и Калвера... – принялся рассказывать Форбс. – Знаете это место?
– Вроде да, – отозвался Карелла.
– Убитому оказалось сто два года. Как раз был его день рождения.
– Правда?
– Ей-богу. Его шлепнули в ту минуту, когда он разрезал праздничный торт. Он так и упал лицом в этот торт со ста тремя свечками, одну лишнюю поставили с пожеланием прожить еще год. Упал и тут же отдал концы.
– И кто же его убил? – спросил Хейз.
– Его мамаша, – ответил Форбс.
На секунду наступило молчание.
– По-моему, вы сказали, что убитому было сто два года, – заметил Хейз.
– Совершенно верно, – откликнулся Форбс.
– Тогда сколько же лет было его матери?
– Сто восемнадцать. Она вышла замуж в шестнадцать лет.
– А почему она его убила?
– Терпеть не могла его жену.
– Понятно. Значит, у него была жена?
– А почему бы и нет?
– А ей сколько было лет?
– Двадцать семь.
– Хватит трепаться, – не выдержал Хейз.
– Он думает, я шучу, – сказал Форбс, толкнув локтем Фелпса.
– Он не шутит, – засмеялся Фелпс.
– У нас в городской уголовке кого только не встретишь, – пояснил Форбс.
– Еще бы, – усмехнулся Хейз. Фелпс посмотрел на часы.
– Нам пора, – объявил он. – Вы, ребята, держите нас в курсе, идет?
– В трех экземплярах, – добавил Форбс.
– Мы потрясены тем, что вы вообще явились сюда в такой холод, – сказал Карелла.
– Сегодня еще не очень холодно, – отозвался Форбс. – У нас выпадают дни, когда зуб на зуб не попадает.
– Послушайте, – заговорил Хейз с таким видом, будто его озарила гениальная мысль, – а почему бы вам самим не заняться расследованием этого дела?
– Нет, – решительно сказал Форбс.
– Не полагается, – добавил Фелпс.
– Правила не позволяют, – объяснил Форбс.
– Убийство должен расследовать тот участок, куда впервые о нем сообщено, – сказал Фелпс.
