Анатолий Шестаев
Золотой пуд
Рад представить взыскательным магаданским читателям новое имя — Анатолий Шестаев. Знакомство с его рассказами окажется полной неожиданностью даже для знатоков нашей литературы: до этого сборника Анатолий нигде не публиковался. И это удивительно хотя бы потому, что для начинающего прозаика его рассказы вполне профессиональны. В них нет головоломных сюжетов и страстей-мордастей: обычная работа рядовых оперов. Но показана она так, что написанному веришь и с интересом следишь за событиями и за героями, которые не только ловят преступников, устраивают засады и расследования, но и просто живут-пьют чай или что покрепче, разговаривают, любят и сокрушаются о несовершенстве нашего с вами бытия.
Но есть в этих рассказах и еще один главный герой — колымская Природа. Именно так, с большой буквы. Признайтесь, давно не было в нашей литературе прозы, где природа, ее звери и птицы, реки и горы, морозы и ветра в полный голос заявляли бы о себе и на равных правах с остальными участниками двигали сюжет. Эта особинка автора многое обещает в дальнейшем. В сущности, после С. Олефира мать-природа в творчестве магаданских литераторов отошла на задний план, и совершенно напрасно… без нее мы беднее, без нее мы ничто.
Прочтите эту книгу и запомните это имя. Удачи тебе, Анатолий.
Валерий Фатеев
Сентябрь заканчивался, но еще долго стояла относительно теплая погода, и в кабинете сидеть очень не хотелось, манило на трассу, в тайгу.
«Завтра и выедем с утра пораньше», — думал Матвеич, начальник валютного отделения РОВД. Надо обязательно отработать ручьи Чимчан и Чайтан. В прошлом году там определенно поработали «хищники», и есть информация, что и в этом году кто-то из соседнего района собирался в эти места. Так, машину попросим у Ивана, не первый раз он одалживает свой надежный «Урал», сегодня день на сборы, и в путь.
Через час в кабинете собрались все сотрудники отделения: Паша (Пал Палыч) — плотный круглолицый брюнет, всегда улыбающийся и жизнерадостный; мрачный задумчивый здоровяк Андрей и Витька-опер, молодой, но очень хозяйственный. Задачу поняли сразу: выезжаем завтра в 8 часов сроком на 4–5 суток. Куда — вопросы не задавали. Понятно, что на трассу: дорога-то одна и в одну сторону. Кому чем заниматься — тоже знали: Паша договаривался с Иваном о безвозмездной аренде «Урала», Витька собирал хозяйство, Андрей помогал готовить машину.
Утром, проверив оружие, благополучно выехали. После обеда уже были в старательской артели «Самородок». Переговорили с председателем, его заместителем, осмотрели ЗПК[1], промприбор. Еще раз уточнили схему оповещения в случае разбойного нападения и несмотря на предложение остаться на базе переночевать поехали дальше, но уже не по трассе, а по таежным дорогам. Ближе к ночи выбрали хорошее место возле ручья и привычно стали располагаться. Паша подгонял, Витька, который и так летал между машиной, костром и ручьем, успевая вытащить рюкзаки, котелки, топор, принести воду и по пути еще подцепить пару здоровых веток. Флегматичный Андрей, постояв минут пять в глубочайшем раздумье, пошел куда-то на другой берег. Матвеич быстро соорудил костерок, повесил два котелка на длинной и крепкой ветке, укрепив ее над огнем с помощью камней. Костер, как и положено, загорелся с первой спички, зажигалок Матвеич не признавал, особенно в тайге. Глядя на огонь, снова подумал о том, как удивительно распорядилась природа. В родном Казахстане гораздо теплее и флора богаче, и фауна, но если в лесу остановиться — воды нет, в степи — дров нет, с собой надо возить и то и другое. А здесь — благодать; и вода — на каждом километре два ручья, и дрова — рубить даже не надо: насобирал сухих лиственничных веток побольше, а на море плавника так на 100 лет хватит.
Поразмышляв на эту тему, принялся готовить ужин и обед. В дороге обычно не ели, несмотря на жалобные стенания Паши. Варить Матвеич не доверял никому и к этому делу относился серьезно. Пока готовил, Витька уже расстелил кусок брезента, разложил посуду, хлеб, соль. Сели в круг, взяли свои порции и выжидательно застыли. Матвеич, ничего «не замечая», спокойно принялся за свое варево. Ел он совершенно бесшумно и ни на кого не глядя. Потом, как бы спохватившись, изумленно огляделся и спросил:
— Чего ждем? Кушать подано!.. А-а, я и забыл, — пошарил за спиной в рюкзаке и достал бутылку водки.
Все разом заулыбались и задвигались. Ударили стаканами за удачу, за выезд. Больше одной бутылки никогда не пили. Спать улеглись в будке «Урала», машина приспособлена для охоты-рыбалки, и в ней можно жить даже зимой.
Утром, встав пораньше, напились чаю, убрали все следы своего пребывания и двинулись дальше. До обеда проехали по двум заброшенным полигонам, обследовали еще один ручей, но не нашли никаких свежих следов, и Матвеич решил ехать на Чимчан. К ручью подъехали часам к четырем, оставили машину и дальше пошли пешком.
Матвеичу местность была хорошо знакома, уже третий раз здесь. Пашу и Витьку послали наверх идти по правому высокому берегу, там может находиться пост наблюдения, если «хищников» несколько. Шли прямо по ручью, то и дело разглядывая в бинокли левый берег. Подходя к месту, начальник собрал всех за скалой, из-за которой уже просматривалась вся долина и где могли быть «хищники». Коротко обсудили ситуацию и, разделившись снова по двое, пошли осторожно по высоким берегам, укрываясь за кустами. Немного погодя Андрей жестом показал Матвеичу вниз — там явно видны были следы деятельности человека: небольшая запруда, кусок жести, доска.
«В прошлом году их не было, — подумал Матвеич, — значит, сейчас кто-то должен быть».
И тут же они увидели перед собой замаскированный в кустах шалашик, вернее, даже просто навес из полиэтиленовой пленки, небольшое кострище, чайник, пару кружек. Передав по рации Паше быть внимательней, Матвеич с Андреем тщательно обследовали находку. Чайник был еще теплый. Переглянулись с Андреем: только ушли, судя по кружкам, двое. Двинулись дальше, держа наготове оружие: «хищники» — люди отчаянные, и, подстраховывая друг друга, Андрей снова махнул рукой, показывая на мотоцикл «Урал», укрытый брезентом.
— Все, теперь не уйдут, — сказал Матвеич и дал команду Паше с Витькой спускаться вниз к ручью.
Собрались и здесь увидели примитивную проходнушку, следы отбора грунта, то есть явные признаки, что здесь мыли золото. Разобрались в отпечатках следов — где-то 44-й размер резиновых сапог. Все-таки, судя по ним, здесь был один человек, и следы уходили вверх по ручью. Видимо, основная стоянка «хищника» находилась в верховьях ручья и, судя по всему, он убежал туда либо где-то рядом прячется. А возможно, уже и прицелился из карабина. Матвеич тут же послал Пашу с Витькой осмотреть еще раз место около мотоцикла и шалашика — искать лоток, лопату, а сам с Андреем быстрым шагом пошел по следам вверх. Ручей становился все уже и уже, пока перед сопкой не превратился в пропадающие во мху струйки и лужицы. Вверх шли по лосиной тропе, следы упорно вели выше и глубже в лес. И наконец привели к избушке. Пока Матвеич держал на прицеле дверь, Андрей обошел ее сзади, прислушался и, показав жестом, что все тихо, подошел к двери и рванул ее на себя. Тишина. Но уже перед подходом к избушке они интуитивно почувствовали, что там никого не найдут. Быстро осмотрев избушку (начинало темнеть), почти бегом кинулись назад, уже не таясь и не маскируясь.
— Все-таки один, — сказал Матвеич, — и надо его до темноты найти; работал не менее шести-восьми дней.
Свою машину увидели издалека. Возле костра хлопотал Витька, а Пал Палыч расхаживал по стоянке и крутил в руках свою «Соньку». Уже подходя ближе, Матвеич разглядел возле машины какого-то мужика и с облегчением вздохнул: поймали. Сразу вопрос Пашке:
— Почему по рации не сообщили?
Тот развел руками: что, разве не знаешь нашу технику, вызывал-вызывал… Где взяли? Да сам пришел, спустился сверху.
— Вот так?
— Да.
— Мыл?
— Пока не спрашивали, вот машину подогнали — обед-ужин готовим.
— Ну, молодцы, самостоятельными становитесь! Давай его сюда, как зовут-то?
— Говорит, Гена.
Паша позвал Гену — здоровенного мужика, обросшего черной жесткой щетиной с руками-лопатами. Тот робко улыбался и молчал.
— Господи, какая дикость, — устало подумал Матвеич, — ведь это пахарь, работяга, попробуй-ка в тайге помой золото — это же адский труд, а мы гоняемся за ними. Но «duro lex, sed lex» (суров закон, но это закон), и статью 162 УК еще никто не отменил.
Спросил мужика:
— Как зовут?
— Гена.
